Разыскали также счетовода из городского банка, отправившегося в то утро на прогулку. Он сказал, что видел Мэри — или похожую женщину — на Баркли-стрит. Она направлялась в сторону парома на Хобокен: пристань находилась в западном конце улицы.
Наконец, агент дневной стражи, отправленный на паромный причал, обнаружил молодого человека, показания которого противоречили полученным ранее сведениям: он заявлял, что Мэри, или девушка, на нее похожая, села на паром со «смуглым мужчиной». Остальные пассажиры утверждали то же самое: они уверяли, что хорошо запомнили того парня. Двое из них сказали, что, возможно, он был флотским или армейским офицером.
По приказу Старины Хейса агент отправился на тот берег, в Хобокен, дабы прочесать побережье к югу от Джерси-Сити и к северу от Уихокена.
Немка Фредерика Калленбарак Лосс, владелица таверны «Ник Мур», возле которой было найдено тело, сообщила, что в то воскресенье банда хулиганов — человек пятнадцать — приплыла из города на двух небольших лодках и целый день крушила все вокруг. Она также рассказала, что тогда в таверну заходила молодая женщина, по описанию похожая на Мэри.
Об этих показаниях незамедлительно сообщили детективу. Бальбоа отвез главного констебля на причал; тот сел на первый же паром и на протяжении всего пути простоял у поручня, глядя на север. Высадившись на берег, Хейс незамедлительно отправился дилижансом к таверне «Ник Мур».
Миссис Лосс оказалась эмигранткой, хотя, судя по жалким остаткам акцента, приехала довольно давно. Крупная кость, резкие черты лица, светлые волосы с едва заметными седыми прядями, собранные на затылке в неряшливый узел, внимательные льдисто-голубые глаза.
Хозяйка почти кокетливо рассказала констеблю о событиях того рокового дня.
В ее заведение заглядывали девушка и молодой джентльмен. У мужчины была смуглая кожа.
— Возможно ли, что он морской офицер? — спросил сыщик.
Нет, миссис Лосс не уверена. Вряд ли.
— Армейский офицер?
Она снова пожала плечами.
— Вполне возможно, что у него была военная выправка, — добавила немка, — но, к несчастью, я весьма смутно его помню.
Зато хозяйка хорошо запомнила «очень милую девушку» с утонченными манерами и выражением лица. Она заказала стакан лимонада и учтиво поклонилась на прощание.
Платье молодой леди очень походило на то, что принадлежало недавно умершей золовке миссис Лосс. Да, если хорошенько подумать, она готова теперь согласиться, что та девушка и была Мэри Роджерс.
Также владелица таверны рассказала Хейсу, что позже в тот вечер слышала крики. Сначала она подумала, что это ее средний сын, Оссиан, посланный отвести быка на соседнюю ферму. Испугавшись, что животное забодало его, мать отправилась к соседскому сараю. Хозяйка обнаружила своего мальчика в целости и сохранности и, тут же позабыв про крики, крепко взяла сына за руку и вернулась вместе с ним в «Ник Мур».
Во время беседы Хейса с миссис Лосс Эдам Уолл, местный кучер, подобравший констебля на пристани и доставивший на постоялый двор, вошел в заведение, дабы немного освежиться.
Услышав их разговор, парень решил тоже вставить словечко. Он заявил, что видел труп в среду, когда его обнаружили на берегу реки, и сразу же узнал в покойной молодую женщину, которую несколькими днями ранее подобрал на пристани Буллс-Хэд и привез в таверну «Ник Мур». Уолл подтвердил также, что в тот день было особенно много бандитов. Кучеру хорошо запомнилась одна компания, завалившаяся в маленькую грязную пивнуху, сожравшая кучу еды и отказавшаяся платить; более того, они угрожали покалечить каждого, кто посмеет им помешать.
По словам мистера Уолла, та банда до темноты бродила по берегу, а потом в спешке отчалила. Однако прежде они вытащили из лодки, на которой добропорядочная семья совершала прогулку, дочь и надругались над нею, несмотря на протесты отца.
Кучер сказал Хейсу, что он лично не был тому свидетелем, однако слышал о произошедшем, хотя и не помнит от кого. В этот момент он посмотрел прямо в глаза миссис Лосс, после чего сыщику сразу стало ясно, кто является источником сей пикантной сплетни.
Глава 9
На поляне
Неделю спустя, в теплый сентябрьский день, до Хейса дошли сведения о том, что неугомонная немка явилась в «Геральд» с потрясающей новостью.
Миссис Лосс рассказала, что два ее младших сына, Оскар и Оссиан, соответственно девяти и двенадцати лет от роду (старшему, Чарли, пятнадцать), играли в лесу неподалеку от дома. На поляне они нашли валявшуюся в беспорядке одежду, перчатки, носовой платок, зонтик: во всем этом барахле кишели червяки, что обычно заводятся в мокром тряпье.
Сами обнаруженные предметы протухли и покрылись плесенью; по ее словам, они валялись на земле, возле лесной пещеры. На зонтике и перчатках были вышиты инициалы: «М.С.Р.», — так что не оставалось сомнений в том, чьи они.
Констебль немедленно отправился к трактирщице. Одежда, зонтик и перчатки лежали на барной стойке, на первом этаже таверны «Ник Мур».
— Дорогая мадам, а почему все эти вещи не оставили в том месте, где нашли? — поинтересовался детектив, рассматривая разложенные перед ним предметы.
Миссис Лосс постаралась смягчить его гнев, заявив, что побоялась, как бы кто-то, причастный к делу, не забрал вещественные доказательства.
— Непохоже, учитывая, что они так долго пролежали там в целости и сохранности и только теперь обнаружены, — зло выпалил Хейс. Он изучающе разглядывал женщину и пытался угадать ее истинные намерения. Глупость или хитрость? — Месторасположение этих предметов на поляне могло явиться для меня ключом к тому, каким образом было совершено преступление, — проговорил он медленно.
Хозяйка рассыпалась в извинениях.
— Я не знала, что мой поступок и поведение моих мальчиков будут иметь столь серьезные последствия. Могу только надеяться и умолять Господа, чтобы наша глупость не навредила расследованию в дальнейшем, главный констебль. Я могла бы по крайней мере показать вам, где лежали вещи.
Предполагаемым местом преступления оказался своего рода причудливый альков в чаще леса. На поляне стояли три больших камня. Один из них представлял собой что-то вроде ложа, второй походил на спинку, третий казался подставкой для ног или оттоманкой. Поляну окружали густые кусты.
По заверениям миссис Лосс, все предметы она со своими мальчиками собрала и перенесла в таверну. Ни лоскутка не оставила. О месте и обстоятельствах их обнаружения Хейс мог судить только со слов легкомысленной женщины. «Вот здесь нашли полоску, оторванную от платья, она трижды намоталась на шип…» Землю вокруг сильно утоптали и примяли траву, что можно было воспринять как свидетельство происходившей здесь колоссальной борьбы не на жизнь, а на смерть. Судя по следам, тянувшимся от поляны до реки, там недавно тащили какой-то тяжелый предмет.
17 сентября 1841 года на первой странице «Нью-Йорк геральд» появилась гравюра с изображением таверны «Ник Мур»: его обшитых досками стен, деревянной лестницы с перилами, ведущей наверх, и одного-единственного слухового окна под черепичной крышей.
Ниже, крупным шрифтом, значился заголовок: «Последнее место на земле, где видели живой Мэри Роджерс».
Рядом, в левой колонке, было напечатано стихотворение, принадлежавшее перу знаменитого городского поэта и подписанное «Фитц-Грин Халлек»:
