остальных основателей Хогвартса. Потом моя мать заболела… смертельно заболела. Несмотря на моё вероломство, она отчаянно хотела увидеть меня снова. Она отправила мужчину, долгое время любившего меня, но чьи ухаживания я отвергала, найти меня. Она знала, что он не остановится, пока не найдёт меня.
Гарри ждал. Она глубоко вздохнула и качнула головой.
— Он нашёл меня в лесу, где я пряталась. Когда я отказалась вернуться с ним, он применил силу. Барон всегда был вспыльчивым человеком. Разъярённый моим отказом, ревнуя, он ударил меня.
— Барон? Вы хотите сказать…?
— Кровавый Барон, да, — подтвердила Серая Дама и отбросила в сторону свой плащ, чтобы показать единственную рану на своей белой груди. — Когда он увидел, что наделал, его охватило раскаяние. Он взял оружие, отобравшее жизнь у меня, чтобы убить себя. Столетия спустя он всё ещё носит цепи в знак раскаяния… как и должен, — горько добавила она.
— А…а диадема?
— Она осталась там, где я спрятала её, когда услышала приближение Барона. Она спрятана в полом дереве.
— Полое дерево? — повторил Гарри. — Какое дерево? Где это было?
— В лесах Албании. Это одинокое место, как я думала, было вне досягаемости моей матери.
— Албания, — повторил Гарри.
Он почувствовал некоторое замешательство и вдруг теперь понял, почему она отвергла Дамблдора и Флитвика.
— Вы рассказывали эту историю кому-то, не правда ли? Другому студенту?
Она закрыла глаза и кивнула.
— У меня… и в мыслях не было… Он был так учтив. Казалось, что он понял… он симпатизировал…
«Да, — подумал Гарри, — Том Риддл, конечно, понял бы желание Хелены Рейвенкло обладать невероятным сокровищем, на которое она имела хоть немного прав».
— Ну, Вы не были первым человеком, которого очаровал Риддл, — пробормотал Гарри. — Он был очаровательным, когда хотел…
Итак, Волдеморт сумел, подлизавшись, выведать местонахождение диадемы у Серой Дамы. Он отправился в тот лес и забрал диадему из тайника, возможно, сразу после окончания Хогвартса, даже прежде, чем начал работать у Боргина и Беркса.
И мог ли быть тот отдалённый албанский лес превосходным укрытием позднее, когда Волдеморту было необходимо спокойное место, чтобы ждать долгих десять лет?
Но диадема, как только она стала крестражем, не осталась в том непритязательном дереве… Нет, диадема тайно была возвращена на своё истинное место, и Волдеморт, должно быть, спрятал её…
— … в ту ночь, когда он просил о работе! — произнёс Гарри, заканчивая свою мысль вслух.
— Прошу прощения?
— Он спрятал диадему в замке в ночь, когда просил Дамблдора принять его преподавателем! — воскликнул Гарри. Высказав это вслух, Гарри понял смысл всего. — Он, скорее всего, спрятал диадему по дороге или на обратном пути от кабинета Дамблдора! Для него было важно попытаться получить работу… тогда бы у него была возможность добраться также и до меча Гриффиндора… спасибо, благодарю Вас!
Гарри оставил её, совершенно изумлённую, парить в воздухе. Когда он вернулся ко входу в холл, то посмотрел на часы. Без пяти минут полночь, и хотя он теперь знал, что было последним крестражем, он не стал ближе к его обнаружению…
Поколения студентов были не в состоянии найти диадему — это означает, что она, скорее всего, не в башне Рейвенкло… Тогда где? Какое тайное место было у Тома Риддла в Хогвартсе, которое, он верил, останется скрытым от остальных навсегда?
Теряясь в отчаянных предположениях, Гарри завернул за угол, но успел сделать всего несколько шагов по коридору, когда с оглушительным треском сломалось окно слева от него. Едва он отпрыгнул в сторону, как огромное тело влетело через окно и ударилось о противоположную стену.
Что-то пушистое отделилось от тела и бросилось прямо к Гарри.
— Хагрид! — заревел Гарри, отбиваясь от Клыка, когда огромная фигура пса полезла к его ногам. — Что…?
— Гарри, я здесь! Я здесь!
Хагрид наклонился вниз, быстро, но сильно, обнял Гарри и отбежал к разрушенному окну:
— Хороший мальчик, Грауп! — прокричал он через отверстие в окне. — Я это, через секунду буду! Хороший мальчик!
Позади Хагрида, во тьме ночи, Гарри увидел отдалённые всполохи света и услышал жуткий причитающий крик. Он посмотрел на часы: была полночь. Битва началась.
— Чтоб мне провалиться, Гарри, — с одышкой произнёс Хагрид. — Это оно, да? Время битвы?
— Хагрид, откуда ты появился?
— Услышал о Сам-Знаешь-Ком из своей пещеры, — сурово проговорил Хагрид. — Земля слухами полнится, не так ли? Вот пытался добраться к тебе до полуночи, Гарри. Знал, что ты должен быть здесь и что это произойдёт. Успокойся, Клык! Мы пришли, чтобы присоединиться к тебе, Гарри. Я, Грауп, и Клык. Мы прокладывали путь по границе леса, Грауп нёс нас, Клыка и меня. Сказал ему, чтобы доставил меня в замок, вот он и впихнул меня через окно, слава ему. Не то, что я хотел, конечно, но… А где Рон и Гермиона?
— Это, — замялся Гарри, — хороший вопрос. Пойдём.
Они вместе заспешили по коридору, Клык вприпрыжку бежал за ними. Гарри слышал движение в коридорах вокруг: звуки быстрых шагов, крики; через окна он видел ещё большее количество вспышек света на фоне тёмной земли.
— Куда мы идём? — выдохнул Хагрид, ступая за Гарри след в след и заставляя половицы скрипеть.
— На самом деле я не знаю, — сказал Гарри, делая наугад ещё один поворот. — Но Рон и Гермиона должны быть где-то здесь…
Первые жертвы войны уже были разбросаны около прохода впереди: две каменные горгульи, которые обычно охраняли вход в учительскую, были разбиты заклятием, которое испарилось через очередное разбитое окно. Их останки слабо шевелились на полу, и, когда Гарри приблизился к одной из отделённых от тела голов, она слабо простонала:
— О, не надо меня… Я буду тихо лежать здесь и осыпаться…
Её уродливое каменное лицо внезапно заставило Гарри вспомнить о мраморном бюсте Ровены Рейвенкло в доме Ксенофилиуса, носившей столь нелепый головной убор, а затем о статуе в башне Рейвенкло, с каменной диадемой на белых кудрях.
И только он дошёл до конца коридора, к нему вернулось воспоминание о третьей каменной фигуре, изображающей уродливого старого волшебника, на голову которого Гарри собственноручно водрузил парик и покосившуюся старую шляпу. Шок пронзил Гарри с жаром огневиски, и он едва не споткнулся.
По крайней мере, он знал, где его дожидался крестраж.
Том Риддл, который никогда не полагался ни на кого и действовал в одиночку, должно быть, был весьма высокомерным, полагая, что он и только он проник в самые глубокие тайны замка Хогвартс. Конечно, Дамблдор и Флитвик, эти образцовые ученики, никогда не заглядывали в это место, но он, Гарри, часто сбивался с протоптанного пути в школьные годы — по крайней мере, он, равно как и Волдеморт, знал о тайном месте, которое Дамблдор никогда не обнаружил бы.
Его отвлекла профессор Спраут, которая с шумом появилась позади с Невиллом и ещё дюжиной других студентов. На голове у них были наушники, а в руках — нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся цветочными горшками.
— Мандрагора! — на бегу крикнул Невилл. — Хотим выставить её на стены — им это не понравится!
Теперь Гарри знал, куда идти. Он ускорил шаг, Хагрид и Клык галопом неслись за ним. Они проходили портрет за портретом, и нарисованные фигуры перемещались в них, волшебники и ведьмы в платьях с оборками и брюках, в доспехах и мантиях толпились в чужих рамках и выкрикивали новости из других частей замка.
Когда они дошли до конца этого коридора, весь замок затрясся, и, когда гигантскую вазу взрывной волной сдуло с постамента, Гарри понял, что это заклятье по силе было более мощным, чем аналогичные заклятия у учителей и членов Ордена.
— Всё хорошо, Клык… всё хорошо! — прокричал Хагрид, но огромный пёс, бросившись вперёд, пронёсся сквозь осколки фарфора, пронизывающие воздух подобно шрапнели. Хагрид погнался за испуганным Клыком, оставляя Гарри одного.
Он прокладывал путь по дрожащим коридорам, с палочкой наготове, и нарисованный маленький рыцарь, сэр Кардиган, передвигался за ним по всей длине коридора от картины к картине, лязгая доспехами и воодушевлённо крича. Маленький пони галопом скакал за ним.
— Хвастуны и негодяи, собаки и подлецы, сдавайтесь! Гарри Поттер видит вас насквозь!
Гарри добежал до угла и увидел Фреда и небольшую цепочку студентов, включая Ли Джордана и Ханну Эббот, стоящих у другого, пустого постамента, статуя на котором ранее скрывала секретный проход. Их палочки были подняты, и они прислушивались к звукам, идущим из открывшегося отверстия.
— Хорошая ночка для этого! — закричал Фред, когда замок вновь затрясся, и Гарри побежал дальше, ликующий и испуганный одновременно.
В другом коридоре повсюду были совы, и миссис Норрис шипела и пыталась оцарапать их когтями, несомненно, для того, чтобы вернуть в предназначенное им место.
— Поттер!
Аберфорт Дамблдор стоял с палочкой наготове, блокируя коридор впереди.
— Сотни детей прошли через ход в моём баре, Поттер!
— Я знаю, мы эвакуируемся, — произнёс Гарри. — Волдеморт…
— … атакует, потому что ещё не захватил тебя, да… — закончил Аберфорт. — Я не глухой, весь Хогсмид слышал его. А вам никогда не приходило в голову взять в заложники несколько слизеринцев? Среди тех, кого вы только что отправили в безопасное место, есть дети пожирателей смерти. Не разумнее было бы оставить их здесь?
— Это не остановит Волдеморта, — возразил Гарри. — И Ваш брат никогда бы не сделал этого.
Аберфорт хмыкнул и удалился в противоположном направлении.
