головы в их руках кричали в предвкушении крови.
Гарри вскочил на ноги, когда безголовая охота промчалась мимо, и огляделся: битва вокруг всё ещё продолжалась. Он слышал и другие крики, кроме отступающих призраков. Паника охватила его.
— Где Джинни? — резко проговорил он. — Она была здесь. Она должна была прийти обратно в Комнату по требованию.
— Да ну тебя. Ты полагаешь, она будет работать после такого огня? — спросил Рон, поднявшись на ноги, потирая грудь и оглядываясь по сторонам. — Может, разделимся и поищем?
— Нет, — решительно сказала Гермиона, тоже вставая. Малфой и Гойл всё ещё безнадёжно валялись на полу коридора, у обоих не было палочек. — Давайте держаться вместе. Я думаю, нам надо… Гарри, что это у тебя на руке?
— Что? Ах да…
Он снял диадему с запястья и взял в руки. Она была всё ещё горячая, испачканная в копоти, но, присмотревшись, он смог разобрать крошечные слова, выгравированные на ней: МУДРОСТЬ — ВЕЛИЧАЙШЕЕ СОКРОВИЩЕ ЧЕЛОВЕКА.
Похожая на кровь субстанция, тёмная и смолистая, словно бы вытекала из диадемы. Внезапно Гарри почувствовал, как вещь сильно задрожала, а потом разломилась на части. И когда это произошло, ему показалось, он услышал слабый, отдалённый крик боли, эхом отдававшийся не от земли или стен замка, а доносившийся из обломков в его руках.
— Это, должно быть, был Дьявольский огонь! — произнесла Гермиона, разглядывая остатки диадемы.
— Прости, что?
— Дьявольский огонь… зачарованный огонь… это одно из средств, уничтожающее крестражи, но я никогда бы… даже если бы осмелилась использовать его, он так опасен… откуда Крэбб знал, как…
— Должно быть, выучил от Кэрроу, — хмуро ответил Гарри.
— Плохо, что он не был особо внимателен, когда они упоминали, как останавливать этот огонь, — заметил Рон, волосы которого, как и у Гермионы, были опалены, а лицо закопчено. — Если бы он не пытался убить всех нас, мне было бы очень жаль, что он умер.
— Но разве ты не понимаешь? — прошептала Гермиона. — Это значит, если ты просто сможешь расправиться со змеёй…
Но она замолкла: крики и явные звуки дуэли заполнили коридор. Гарри огляделся, и его сердце упало: пожиратели смерти проникли в Хогвартс. Фред и Перси появились спиной к ним, сражаясь с людьми в масках и капюшонах.
Гарри, Рон и Гермиона побежали вперёд, на помощь. Вспышки света полетели во всех направлениях, и человек, сражающийся с Перси, быстро отступил. Его капюшон соскользнул, и они увидели высокий лоб с полоской волос.
— Здравствуйте, министр! — закричал Перси, посылая аккуратную вспышку прямо в Тикнесса, который уронил свою палочку и зацепился за полу своей мантии, по-видимому, жутко неудобной. — Я не говорил, что я в отставке?
— Ты шутишь, Перси! — прокричал Фред, когда сражавшийся с ним пожиратель смерти упал от трёх последовательных оглушающих заклятий.
Тикнесс повалился на землю, маленькие иглы прорывались на нём: он, казалось, превращался в одну из форм морского ежа. Фред посмотрел на Перси с ликованием.
— Ты слишком много шутишь, Перси… я не думаю, что слышал твою шутку, с тех пор как ты был…
Воздух взорвался. Их бросило друг на друга. Гарри, Рон и Гермиона, Фред и Перси, и два пожирателя смерти у их ног, один оглушённый, другой преобразованный, — и в этот момент, когда опасность, казалось, временно миновала, мир раскололся на части. Гарри почувствовал, что он летит в воздухе, и всё, что он мог сделать, это закрыть голову руками и как можно крепче держать тонкий деревянный прутик, который был его одним единственным оружием. Он слышал крики и вопли своих друзей, но не было никакой надежды узнать, что с ними случилось…
А затем мир превратился в боль и полутьму. Гарри был наполовину похоронен в заваленном коридоре, подвергшемся ужасной атаке. Холодный воздух говорил о том, что стена замка снесена, а что-то горячее и липкое на его щеке означало, что он серьёзно ранен. Потом он услышал страшный крик, отозвавшийся у него внутри, крик, выражавший муку, которую ни огонь, ни заклятье не могут причинить, и он поднялся, покачиваясь, более испуганный, чем когда-либо за этот день, более испуганный, чем вообще в своей жизни.
Гермиона с трудом выбралась из обломков, а три рыжеволосых человека сгрудились на земле у стены, которая развалилась на части. Гарри схватил руку Гермионы, и они, шатаясь и спотыкаясь, перешагивали через камни и обломки дерева, бывшие когда-то частью замка.
— Нет… Нет… Нет! — кричал кто-то. — Нет! Фред! Нет!
Перси тряс своего брата, Рон стоял на коленях возле него: глаза Фреда смотрели, ничего не видя, а на его губах замерла последняя улыбка. [31]
Глава 32. Старейшая палочка
Мир рухнул. Так почему же не закончилась битва, почему в ужасе не замолк замок и почему никто не сложил оружие? Сознание Гарри было в свободном падении, выходило из-под контроля, не в состоянии принять невозможное: все шесть чувств его обманывают, и Фред Уизли не мог погибнуть… Но тут рядом, у воронки, упало чьё-то тело, и из темноты в них полетели проклятия, ударяясь в стену за их головами.
— Ложись! — закричал Гарри, поскольку новые проклятия полетели в ночи.
Они с Роном схватили Гермиону и пригнули её к полу, но Перси, который лежал на теле Фреда, прикрывая его от новых повреждений, покачал головой, когда Гарри крикнул ему:
— Перси, давай, мы должны идти!
Гарри заметил следы слёз на перемазанном лице Рона, когда тот схватил старшего брата за плечи и потянул на себя, но Перси не двигался с места.
— Перси, ты ничего не можешь для него сделать! Мы собираемся…
Гермиона завопила, Гарри обернулся, и ему не потребовалось спрашивать, что случилось.
Чудовищный паук размером с небольшую машину пытался пролезть сквозь огромную дыру в стене. Один из потомков Арагога присоединился к сражению. Рон и Гермиона закричали вместе; их заклинания соединились, и монстра отбросило назад. Его ноги жутко и судорожно дёрнулись, и чудовище исчезло в темноте.
— Он привёл с собой друзей! — сообщил Гарри остальным, глядя на оконечность замка через пробитое проклятьями отверстие в стене.
Новые гигантские пауки, вырвавшиеся из Запретного леса, куда, видимо, проникли пожиратели смерти, карабкались по стене здания. Гарри выстрелил в них оглушающими заклинаниями, попав в главного монстра, который упал на своих товарищей так, что те покатились назад, прочь от здания, и исчезли из вида. Над головой Гарри пролетели проклятия так близко, что он почувствовал их силу на собственных разметавшихся волосах.
— Давайте уходить, СЕЙЧАС! — подтолкнув Гермиону и Рона, чтобы те шли вперёд, Гарри наклонился, чтобы поднять и понести тело Фреда.
Перси, осознав, что пытается сделать Гарри, перестал цепляться за тело брата и стал помогать. Вместе, низко пригнувшись, чтобы не попасть под проклятия, летевшие над ними со всех сторон, они оттащили Фреда с дороги.
— Сюда, — показал Гарри, и они положили его в нишу, где раньше стояли доспехи.
Он не мог смотреть на Фреда дольше, чем было необходимо, и, убедившись, что тело хорошо спрятано, побежал за Роном и Гермионой. Малфой и Гойл исчезли, но в конце коридора, запылённого, с развалившейся каменной кладкой, выбитыми окнами, он увидел множество людей, бегающих взад-вперёд: друзья или враги — было трудно сказать. Зайдя за угол, Перси издал вопль, подобный рёву быка: "РОКВУД!" — и помчался к высокому человеку, преследовавшему несколько студентов.
— Гарри, сюда! — закричала Гермиона.
Она оттащила Рона за гобелен. Казалось, они борются. На минуту в голову Гарри закралась безумная мысль, что они опять обнимаются, но потом увидел, что Гермиона пытается удержать Рона и не дать ему побежать за Перси.
— Послушай меня… ПОСЛУШАЙ, РОН!
— Я хочу помочь… Я хочу убивать пожирателей смерти…
Его грязное от пыли и дыма лицо было искажено, его трясло от ярости и горя.
— Рон, только мы можем положить этому конец! Пожалуйста… Рон… нам нужна змея, мы должны убить змею! — повторяла Гермиона.
Но Гарри знал, что чувствовал сейчас Рон. Охота за очередным крестражем не могла принести удовлетворения от совершённой мести. Он тоже хотел сражаться, хотел наказать их, тех людей, которые убили Фреда, и больше всего он хотел найти остальных Уизли, убедиться, быть полностью уверенным, что Джинни не… Но он не мог допустить, чтобы даже мысль об этом оформилась в его сознании…
— Мы будем сражаться! — воскликнула Гермиона. — Мы должны, мы должны добраться до змеи! Но давайте не забудем, ЧТО мы должны с-сделать! Мы единственные, кто может положить этому конец!
Она тоже плакала, вытирая лицо порванным и опалённым рукавом, но при этом пыталась глубоко дышать, чтобы успокоиться, и, всё ещё крепко удерживая Рона, повернулась к Гарри.
— Тебе нужно выяснить, где Волдеморт, потому что змея должна быть с ним, так? Сделай это, Гарри… Загляни в него…
Почему это оказалось так просто? Потому ли, что его шрам горел вот уже несколько часов, желая показать ему мысли Волдеморта? Он закрыл глаза по её команде, и тут же крики, хлопки и нестройные звуки битвы потонули и отдалились, как будто он находился далеко, очень далеко от них…
Он стоял в центре пустой и поразительно знакомой комнаты с отслаивающимися от стен обоями и заколоченными окнами — всеми, кроме одного. Звуки штурма стали приглушёнными и далёкими. Сквозь единственное незакрытое окно виднелись далёкие вспышки света со стороны замка, но в комнате было темно. Единственным источником света была керосиновая лампа. Он
