Джордж за ужином взорвали навозную бомбу прямо у неё под стулом. Папа постоянно твердит, что она вычеркнет их из своего завещания… как будто их это волнует. Да они станут богаче всех в нашей семье, с их-то успехами… Ух ты! — воскликнул он, часто моргая, увидев спешащую к ним Гермиону. — Ты прекрасно выглядишь!
— Вечно этот удивлённый тон, — буркнула Гермиона, однако улыбнувшись.
На ней было лёгкое платье сиреневого цвета, которое дополняли высокие каблуки, её волосы были прямыми и блестящими.
— Твоя распрекрасная тетя Мюриэль не согласна. Я только что встретила её наверху, когда она отдавала Флёр тиару. Она сказала: «Неужели это та магглорождённая?», а потом добавила: «ужасная осанка и тощие лодыжки».
— Не обращай внимания, она всем грубит, — отозвался Рон.
— Говорите о Мюриэль? — поинтересовался Джордж, выходя из шатра вместе с Фредом. — Да, она только что сказала, что у меня несимметричные уши. Старая курица. Жаль всё-таки, что старенький дядя Билиус не с нами, с ним было здорово посмеяться на свадьбах.
— Не тот ли это человек, который увидел Грима и умер через двадцать четыре часа? — спросила Гермиона.
— Ну да, к старости он стал немного странным, — признал Джордж.
— Но пока он не выжил из ума, был душой всякой компании, — начал вспоминать Фред. — Он выпивал целую бутылку огненного виски, потом бежал на танцплощадку, задирал свою мантию и начинал доставать букеты цветов прямо из своей…
— Да, похоже, он действительно был очаровательным человеком, — оборвала его Гермиона, в то время как Гарри смеялся во все горло.
— Так и не женился почему-то, — сказал Рон.
— Ты меня удивляешь, — отозвалась Гермиона.
Они все так громко смеялись, что не заметили появления опоздавшего темноволосого юноши с большим носом с горбинкой и пышными чёрными бровями, пока тот не протянул руку Рону в знак приветствия и не сказал, не сводя глаз с Гермионы:
— Ты выглядишь прекрашно!
— Виктор! — взвизгнула она и уронила свою маленькую, вышитую бисером сумочку, которая неправдоподобно громко для своего размера ударилась при падении о землю. Наклоняясь за ней и заливаясь краской, она проговорила: — Я не знала, что ты… ничего себе… так приятно видеть… как ты?
Уши Рона снова стали ярко-красными. Посмотрев на протянутую руку и будто не веря в происходящее, он заговорил чересчур громким голосом:
— Как ты здесь оказался?
— Меня приглашила Флёр, — ответил Крам, подняв брови.
Гарри, не имеющий ничего против Крама, пожал ему руку, а затем, сообразив, что лучше всего было бы увести Крама подальше от Рона, предложил проводить гостя до его места.
— Твой друг не рад меня видеть, — проговорил Крам, когда они вошли в многолюдный шатёр. — Или он родственник? — добавил он, глядя на рыжие кудрявые волосы Гарри.
— Кузен, — пробормотал Гарри, но Крам его уже не слушал.
Его появление ознаменовалось оживлением, особенно бурным среди кузин-вейл — как-никак он был известным игроком в квиддич. Пока люди вытягивали шеи, чтобы получше его разглядеть, Рон, Гермиона, Фред и Джордж двигались следом между рядами.
— Пора садиться, — сказал Гарри Фред, — или мы рискуем быть задавленными невестой.
Гарри, Рон и Гермиона заняли свои места во втором ряду позади Фреда и Джорджа. Щёки Гермионы всё ещё горели, а уши Рона по-прежнему были алого цвета. Через несколько секунд он зашептал Гарри на ухо:
— Ты видел, он отрастил дурацкую маленькую бородку?
Гарри уклончиво пробормотал что-то в ответ.
Нагревшуюся палатку наполнило чувство волнительного ожидания, ровное бормотание время от времени заглушалось приступами радостного смеха. В проходе появились мистер и миссис Уизли. Они шли вдоль рядов, улыбаясь, и махали рукой родственникам. На миссис Уизли было надето совершенно новое платье цвета аметиста и такая же шляпка.
Секундой позже Билл и Чарли уже стояли в конце шатра, оба в парадных мантиях, с огромными белыми розами в петлицах. Фред присвистнул, и со стороны кузин-вейл раздался звонкий смех. Как только послышалась музыка, все затихли. Казалось, она доносилась прямо из золотистых воздушных шаров.
— Ооох! — воскликнула Гермиона, оборачиваясь ко входу.
Со всех сторон раздался громкий вздох множества волшебниц и волшебников, когда месье Делакур и Флёр двинулись между рядов. Флёр будто скользила по воздуху, а месье Делакур немного подпрыгивал при каждом шаге и широко улыбался. Флёр была в очень простом белом платье и, казалось, излучала яркое серебристое сияние. Если раньше на фоне её красоты меркли все остальные, то сегодня её великолепие преображало всех вокруг. Джинни и Габриель, обе в золотистых платьях, были даже красивее, чем обычно; а когда Флёр подошла, наконец, к Биллу, он выглядел так, как будто никогда в жизни не встречался с Фенриром Грейбеком.
— Дамы и господа, — произнёс немного монотонный голос, и Гарри с некоторым удивлением увидел стоящим напротив Билла и Флёр того самого маленького волшебника со спутанными волосами, который выступал с речью на похоронах Дамблдора. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать соединение двух верных сердец…
— Да, моя тиара очень мило украшает всю церемонию, — громко прошептала тётушка Мюриэль. — Но, надо сказать, у платья Джиневры слишком глубокий вырез.
Джинни, слегка ухмыляясь, оглянулась по сторонам, мимолётно подмигнула Гарри и быстро отвернулась. Мысли Гарри перенеслись далеко от этого шатра к дням, проведённым в безлюдных уголках школьного двора наедине с Джинни. Казалось, это было так давно. Это всегда было слишком прекрасно, чтобы быть правдой, как будто Гарри воровал эти замечательные часы из жизни какого-нибудь обычного человека, человека без шрама в форме молнии на лбу…
— Берёшь ли ты, Уильям Артум, Флёр Делакур…
Обе, и миссис Уизли, и мадам Делакур, в первом ряду тихонько всхлипывали, уткнувшись в кружевные платки. Трубный звук, донёсшийся с задних рядов, известил всех присутствующих о том, что Хагрид достал один из своих носовых платков, по размеру напоминающих скатерть.
— … тогда я объявляю вас связанными навек.
Маленький волшебник поднял волшебную палочку высоко над головами Билла и Флёр, и на них посыпался дождь из серебряных звёзд, которые кружились вокруг их фигур, теперь, казалось, слившихся в одну. Как только Фред и Джордж начали аплодировать, золотистые шарики над головами взорвались и оттуда вылетели райские птицы и маленькие золотые колокольчики, которые зависли в воздухе, добавляя к всеобщему ликованию свои пение и звон.
— Дамы и господа! — снова заговорил волшебник со спутанными волосами. — Встаньте, пожалуйста.
Как только все встали (тётушка Мюриэль — с громкими жалобами), он взмахнул палочкой. Стулья, на которых сидели гости, изящно взлетели в воздух, в тот же миг исчезли стены шатра — и вот они очутились под пологом, опирающимся на золотые столбы. Им открывался великолепный вид на залитый солнцем сад и прилегающую территорию. Затем из маленького бассейна посреди бывшего шатра во все стороны хлынуло расплавленное золото, образуя блестящую танцевальную площадку, а парящие в воздухе стулья сами собой заняли свои места вокруг маленьких, накрытых белыми скатертями, столиков, и всё вместе не менее изящно опустилось обратно на землю, в то время как группа в золотых костюмах двинулась по направлению к подиуму.
— Красиво, — одобрительным тоном проговорил Рон, как только отовсюду появились официанты.
У некоторых в руках были серебряные подносы с тыквенным соком, сливочным пивом и огненным виски. Другие же разносили разнообразные пироги и бутерброды.
— Пойдёмте, поздравим их! — предложила Гермиона, вставая на цыпочки, чтобы увидеть, где именно Билла и Флёр окружила толпа гостей, жаждущих высказать свои пожелания.
— Успеем ещё, — пожал плечами Рон, схватив с ближайшего подноса три сливочных пива и передав один из них Гарри. — Гермиона, подожди, давайте займём столик… не здесь! Подальше от Мюриэль…
Рон прокладывал дорогу по пока пустой танцевальной площадке, на ходу оглядываясь по сторонам, и Гарри был уверен, что взглядом он выискивал Крама. К тому времени, что они дошли до противоположенной стороны шатра, большинство столиков уже было занято. Исключение составлял тот, за которым в одиночестве сидела Луна.
— Ничего, если мы присоединимся? — поинтересовался у неё Рон.
— Да, конечно, — радостно ответила она. — Папа ушёл, чтобы вручить Биллу и Флёр наш подарок.
— И что же это? Запасы гардирутов на всю жизнь? — задал очередной вопрос Рон.
Гермиона решила пихнуть его под столом, но случайно ударила Гарри. От боли у него на глазах выступили слёзы, так что на пару мгновений он потерял нить разговора.
Заиграли музыканты. Билл и Флёр первыми вышли на танцплощадку, вызвав бурю аплодисментов; вскоре к ним присоединились мистер Уизли с мадам Делакур, а вслед и миссис Уизли в паре с отцом Флёр.
— Мне нравится эта песня, — мечтательно произнесла Луна, покачиваясь из стороны в сторону в такт напоминающей вальс музыке, а через несколько секунд встала и плавно двинулась к танцплощадке, где она в одиночестве, прикрыв глаза, закружилась на месте, время от времени взмахивая руками.
— Она классная, да? — восхитился Рон. — Всегда в хорошем настроении.
Но улыбка с его лица моментально исчезла, как только на место Луны сел Виктор Крам. Гермионе очень шло лёгкое смущение, но на этот раз Крам не сделал ей комплимента. Нахмурившись, он спросил:
— Кто этот мужчина в жёлтом?
— Это Ксенофилиус Лавгуд, отец нашей подруги, — ответил Рон. В его тоне
