Группа наблюдения следовала за объектом, но два «шпитцеля» остались на всякий случай у его дома. Руководитель группы сообщил Кройцеру по телефону, что домашний адрес объекта установлен.
Кройцер прибыл к дому через четверть часа на маленьком, незаметном «оппель-олимпии». Еще сорок минут понадобилось ему, чтобы убедиться в том, что эти болваны-«шпитцели», да и он с ними вместе, одурачены: дворник, оказавшийся давним агентом гестапо, клялся, что дважды за день видел герра Аксмана, то есть типа в светлом плаще: утром, когда тот шел на работу, и в полшестого, Когда он, как всегда минута в минуту, возвращался из своей конторы.
Директор конторы, которого пришлось вытаскивать из постели, подтвердил, что бухгалтер Аксман весь день провел в конторе и никуда не отлучался. В политическом отношении, объяснял директор конторы, испуганно моргая заспанными глазами, геpp Аксман вне подозрений: фанатически предан фюреру, неоднократно просился в армию, и, если бы не язва желудка…
Лицо Кройцера еще больше побледнело от бешенства: его впервые так обвели вокруг пальца, и он не стал устраивать разнос попавшим в просак «шпитцелям». Теперь можно было легко установить, как все произошло: русский разведчик — в том, что это русский, Кройцер не сомневался, — очевидно, заранее подобрал себе двойника, который об этом и не догадывался, хорошо изучил режим дня двойника и блестяще это использовал.
На чердаке он дождался, пока двойник уйдет гулять с собакой, а затем через подвал по канализационной шахте пробрался в подземный канал, проходивший под всем огромным городом.
Теперь, через два часа, искать его не имело смысла. Тем не менее Кройцер загнал «шпитцелей» под землю и заставил их прощупать все уголки, но обнаружить ничего не удалось. Кройцер приказал немедленно изготовить словесный портрет ускользнувшего разведчика и раздать его всем полицейским, привратникам и. многочисленной, агентуре гестапо, Но надежд на успех было мало: одежду разведчик безусловно сменил, а усики и очки конечно, это была только временная маскировка под двойника.
И все же шансы на успех не были окончательно потеряны. У Кройцера в руках был главный козырь — документ из тайника. В документе речь шла о новом секретном оружии, названном гитлеровцами «Помпой высокого давления». Правда, автор документа дал проекту уничтожающую характеристику, но русские разведчики, прочитав документ, наверняка попытаются проникнуть на объект, где создавалось это оружие. Значит, теперь он, Кройцер, должен уделить максимум внимания «Хохдрук-пумпе».
ГЛАВА VIII. БУМЕРАНГ
Проект крупнокалиберной батареи, носившей условные названия «Хохдрукпумпе» («Помпа высокого давления»), «Таузенд-фюслер» («Тысяченожка») и «Фляйсигес Лисхен» («Прилежная Лиза»), был любимым детищем фюрера. Неудавшийся архитектор страдал гигантоманией. Гитлер признавал только громадные здания, высоченные потолки, двери в четыре человеческих роста, колоссальных размеров арки и колонны победы, бесконечные площади с марширующими по ним гусиным шагом отборными дивизиями. Поэтому странная и гигантская конструкция «Тысяченожки» полностью удовлетворяла вкусам фюрера и считалась «оружием возмездия номер три» наряду с ракетами и управляемыми самолетами- снарядами.
Батарея «Тысяченожка» представляла собой пять параллельных стволов, длиной в сто пятьдесят метров каждый. Под углом примерно в шестьдесят градусов в глубь земли была вырыта шахта, в которой и должны были укладываться эти стволы. Снаряд длиной в два с половиной метра и калибром в пятнадцать сантиметров должен был двигаться по стволу с непрерывным ускорением благодаря шестидесяти взрывным камерам, которые были расположены по ходу ствола на определенном расстоянии друг от друга. Предполагалось, что такой снаряд, выпущенный «Тысяченожкой», должен был пролететь расстояние в сто шестьдесят километров — дистанция, вполне достаточная, чтобы «Прилежная Лиза», установленная на северном побережье Франции, могла обстреливать Лондон.
Именно об этом проекте шла речь в документе, полученном Артуром от Хайнца:
«Начальнику партийной канцелярии, бригаденфюреру СС рейхслейтеру М. Борману.
Берлин.
Касается проекта «А-4» и «Хохдрукпумпе». Составитель: проф. Озенберг, руководитель службы планирования имперского научно-исследовательского совета.
Считаю своим долгом и обязанностью обратить Ваше внимание, глубокочтимый герр рейхслейтер, на проект «Хохдрукпумпе», который в настоящее время осуществляется в соответствии с приказом фюрера. По моему глубокому убеждению, этот проект, однако, является глубоко ошибочным. В первую очередь я имею в виду конструкцию стволов, форму снарядов и неэкономичное использование взрывчатого вещества. На основании этого я позволю себе сделать вывод о том, что крупные затраты рабочей силы и квалифицированного персонала для осуществления данного проекта нельзя считать оправданными. (Только лишь на строительстве в районе Па-де Кале занято пять тысяч высококвалифицированных рабочих!)
Наряду с осуществляемым в Пенемюиде проектом «А-4» проект «Хохдрукпумпе» является вторым по масштабам крупнейшим мероприятием, проводимым в рамках создания различных типов «оружия возмездия», которого с такой уверенностью ждет наш народ. Однако из-за неспособности некоторых руководителей результаты этой работы практически сводятся к нулю.
Ход войны и забота о судьбах нашего народа побуждают меня выступить со столь суровой критикой.
Проф. д-р Озенберг».
Артуру было известно, что профессор Озенберг лично возглавлял все научные исследования «третьего рейха», поэтому мнение Озенберга было, очевидно, достаточно авторитетным.
Работы по строительству «Хохдрукпумпе» велись в таком секрете, что Артур имел об этом проекте самое общее представление. Теперь, после получения копии письма Озенберга, ему стало совершенно ясно, что «Тысяченожкой» нужно будет заняться как следует и уделить ей самое пристальное внимание.
Вначале, прочитав документ, Артур был несколько разочарован. Хайнцу пришлось пойти на смертельный риск — ради вот этих двух тонких листов бумаги, представляющих собой, возможно, результат чьих-то интриг в научном мире, выражение зависти со стороны Озенберга и тех, кто стоял за ним, в связи с тем, что фюрер уделял незаслуженно большое внимание проекту «Тысяченожки», вместо того чтобы сконцентрировать все силы и средства на развитии и создании оружия будущего — ракетах…
И все-таки над письмом стоило подумать!
Итак, автор письма Борману профессор Озенберг считает, что «Помпа высокого давления» — бесперспективный проект и действовать не будет из-за грубейших конструктивных просчетов! С другой стороны, над проектом «помпы» работают по приказу фюрера. Озенберг явно намекает в письме, что работа над проектом ведет к распылению средств и рабочей силы, а это не позволяет более эффективно и быстро создавать ракетное оружие. Следовательно, он, Артур, должен всячески содействовать ведению работ по созданию «Тысяченожки», мешая тем самым производству ракет. Да, но где гарантия, что «помпа» такой уж безнадежный проект?
Может быть, Озенберг — обычный завистник, какие встречаются в ученом мире, и просто стремится подложить свинью кому-то из врагов? Может быть, проект на самом деле представляет собой оружие страшной разрушительной силы и с помощью «помпы» гитлеровцам действительно удастся разрушить даже такой большой город, как Лондон? Ведь работы ведутся, средства — и немалые — расходуются неужели только ради того, чтобы угодить фюреру, обожающему все грандиозное?
Но это одна сторона вопроса. Другая — как на самом деле попал документ в тайник? Сделал ли это подпольщик? Или все это провокация гестапо? За Хайнцем велось наблюдение, но не от тайника! Ведь там «у фальшивых бараков» Хайнц ничего подозрительного не обнаружил. Наблюдение за собой он заметил только уже за пределами Пенемюнде. Значит, тайник ни при чем? Нет, в такой ситуации нужно исходить из
