самого худшего. Предположим, подпольщик-провокатор и заложил копию документа в тайник по заданию ищеек из контрразведки. Но почему документ именно такого интригующего содержания?. Или этот подпольщик — честный человек, но люди из абвера или гестапо обнаружили тайник, а документ оставили в нем в виде приманки? А может быть, они заменили документ? Нет, вряд ли. Ведь они должны считаться с тем, что тот, кто клал документ в тайник, знал его содержание, а тот, кто получил документ, может все это перепроверить…
Или другой вариант: абверовцы либо гестаповцы, придумавшие такую комбинацию, не придали значения документу или, наоборот, тоже не верят в эффективность «Тысяченожки», но хотят заинтересовать ею разведку противника? И ведь они правы, черт возьми! Он, Артур, действительно чувствует себя заинтригованным. Но совершенно ясно одно: ракеты — это страшная угроза, значит, нужно всеми силами мешать их созданию. Не исключено, что «Тысяченожка» даст такую возможность, но нужяо убедиться на сто процентов в том, что этот проект — мертворожденное дитя.
Только под утро, после долгих и мучительных размышлений Артур твердо и окончательно решил отправиться во Францию, в то место, где в это время лихорадочно строилась «Помпа высокого давления».
Для Линдемана не составило бы особого труда добиться командировки на север Франции на строительство объекта, но после того, как Хайнц попал под наблюдение, необходимо было организовать поездку как-то по-другому. Лучше всего было бы, пожалуй, если бы инициатором этого путешествия стал его тесть Бингель. Да, конечно, Бингель. Ведь он владелец двух цементных заводов, а строительство «помпы» требует тысячи вагонов высококачественного цемента. Странно, правда, что Бингель не получил этот выгоднейший заказ. Надо поинтересоваться, в чем причина того, что старика обошли, тем белее что это прямой семейный долг Артура.
Когда несколько лет тому назад Бингель продвинул Артура в СС, он заботился не только о карьере для зятя. Финансово-промышленные группировки стремились иметь на ключевых постах громадного аппарата гитлеровской Германии, своих людей.
Главное внимание уделялось тем, кто занимал выгодные, с точки зрения промышленников, посты в министерстве Тодта, в штабе Гиммлера, в ОКВ, в ведомствах, отвечавших за распределение дефицитного импортного сырья. Для этого в ход были пущены обычный шантаж, взятки, женщины, передача чиновникам акций предприятий.
Таким вот образом группировка, в которую входил и сам Бингель, смогла привлечь на свою сторону нескольких руководящих чиновников гитлеровского рейха.
Но основные дела вершились без посредников. С этой целью и был создан клуб для строго ограниченного количества людей — «Кружок друзей рейхсфюрера СС Гиммлера».
В апреле 1932 года Гитлер встретился в своей берлинской штаб-квартире «Кайзерхоф» со старым пеге и промышленником Вильгельмом Кеплером — потомком знаменитого астронома — и поручил привлечь к сотрудничеству с нацистской партией наиболее видных деятелей финансового и промышленного капитала.
Кеплер рьяно взялся за работу и вскоре представил Гитлеру список из двенадцати человек, готовых оказывать всевозможную поддержку фюреру в борьбе против коммунизма. Среди них были такие величины, как Яльмар Шахт, руководители «Стального треста» Штайнбринк и Феглер, председатель наблюдательных советов «Германо-американского нефтяного общества» и концерна «Хапаг» Хельферих, граф фон Бисмарк-Шенхаузен, кельнский банкир барон фон Шредер, генеральный директор концерна «Сименс- Шуккерт» Рудольф Бингель и другие сильные мира сего.
Эти денежные воротилы активно содействовали приходу Гитлера к власти, и, став в январе 1933 года канцлером Германии, он назначил Кеплера «уполномоченным фюрера по экономическим вопросам».
Заботу о своих фактических хозяевах Гитлер поручил Гиммлеру. Так появился на свет «кружок друзей рейхсфюрера СС», в который поспешили вступить многие промышленники и эсэсовские главари. Рачительный хозяин встречался со своими друзьями дважды в месяц, каждую вторую среду, в берлинском «Доме летчиков» или в нюрнбергском «Гранд-Отеле» во время проходивших там съездов нацистской партии.
В знак глубочайшей признательности за такую заботу члены клуба ежегодно переводили на банковский счет СС один миллион марок, а благодарный Гиммлер присваивал своим друзьям почетные чины оберштурмбаннфюреров, бригаденфюреров и штандартенфюреров СС.
Тесть Артура Бингель не являлся настолько крупной фигурой, чтобы стать членом клуба и другом Гиммлера, но зато видную роль в «кружке друзей» играл его родственник — Рудольф Бингель. Через него- то и удавалось тестю Артура проворачивать различные выгодные сделки. Цемент с заводов Бингеля шел на строительство различных объектов первостепенной важности — строительство комплексов в Пенемюнде, сооружение подземных заводов под Штассфуртом, изготовление бункеров для штаб-квартир фюрера в Восточной Пруссия и под Винницей. Соблюдая родственные интересы, Артуру удалось в свое время побывать на многих из этих объектов, о чем Москва получила затем подробные сообщения.
К своему удивлению, Артур узнал, что его тестя не привлекали к строительству батарей «Хохдрукпумпе». Нужно было срочно обратить внимание Бингеля на эту вопиющую несправедливость.
Они ужинали вдвоем, как всегда при свете свечей. Старик лакей бесшумно поставил на стол холодное мясо со спаржей и вышел из столовой. Оба ценили эти редкие встречи по вечерам. Артур, как и Бингель, был немногословен, всегда тщательно взвешивал свои слова, кое-что недоговаривал, но они прекрасно понимали друг друга.
Во время еды Артур вкратце рассказал о своей поездке в «Остмарк» и о том, что ему удалось отобрать в Маутхаузене неплохую рабочую силу для заводов «Сименс-Шуккерт», о чем нужно сообщить родственнику Бингеля — Рудольфу.
Поужинав, они перешли в гостиную к камину. Закурив сигару, Артур приступил к главной теме разговора.
— Дорогой швигерфатер[3], — сказал он, аккуратно стряхивая пепел сигары в стоявшую на невысоком столике пепельницу, — только сегодня я узнал — конечно, это останется между нами, — что на севере Франции в районе Па-де-Кале по приказу фюрера возводятся два совершенно секретных объекта, на которых будет испытано новейшее «оружие возмездия», носящее условное название «Хохдрукпумпе». Объем работ поистине огромен, но среди поставщиков строительных материалов для этих двух объектов я почему-то не встретил вашего имени. Зато там снова фигурирует ваш старый партнер Винфрид фон Зальц.
Артур точно рассчитал свой удар. Он знал, что Бингель давно и мучительно ненавидел своего заклятого конкурента фон Зальца — хозяина нескольких цементных заводов. Еще в 1929 году, в самом начале экономического кризиса, фон Зальц нанес чувствительный удар Бингелю, чуть его не разорив.
— Мне кажется, — продолжал Артур, — сейчас есть неплохая возможность несколько пощипать фон Зальца. Я узнал, кому он дал взятку, и, кроме того, по моим достоверным данным, он поставляет на этот важнейший объект цемент низких марок, что в эти суровые дни граничит с преступлением.
Впервые Артур видел своего тестя таким возбужденным. На его обычно невозмутимом лице появилось выражение какой-то мстительной радости.
— Мой мальчик, — торжественно сказал Бингель, — я всегда знал, что ты мне предан. Сейчас я еще раз убедился в этом. Если бы наша девочка была с нами…
При воспоминании о покойной дочери на глазах Бингеля появились слезы. Он быстро утер их платком и, немного успокоившись, деловитым голосом стал излагать Артуру план действий, направленных не только на то, чтобы получить новый заказ на поставки цемента для «Хохдрукпумпе», но и сокрушить, наконец, старого врага фон Зальца.
Через неделю после этого разговора Бингель и Артур выехали поездом во Францию.
Сразу же после неудавшейся операции по захвату связного резидента, вышедшего на тайник в Пенемюнде, Кройцер распорядился, чтобы ему ежедневно доставляли списки людей, выезжающих на объект «Хохдрукпумпе» во Францию. Однако обнаружить что-либо подозрительное пока не удавалось.
На объект ехали предприниматели, инженеры, несколько ученых, два мастера, несколько эсэсовцев, направлявшихся туда для надзора за заключенными. Но все это были десятки раз проверенные люди, а
