Гарри Поттер и философский камень

— Разнесло на кусочки? Вы говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе!

— В АВТОКАТАСТРОФЕ? — взревел Хагрид, вскочив на ноги, отчего семейство Дёрсли в страхе забилось в угол. — Да как Джеймс и Лили Поттеры могли погибнуть в какой-то автокатастрофе?! Это возмутительно! Позор! Гарри Поттер не знает своей истории, при том, что у нас кажный ребенок её наизусть расскажет!

— Но почему? Что случилось? — настойчиво спросил Гарри.

Ярость на лице Хагрида вдруг сменилась беспокойством.

— Не ждал я такого, — сказал он тихим, озадаченным голосом. — Дамблдор предупреждал, что буит нелегко, но я б в жизни не подумал, что ты совсем ничего не знаешь. Ох, не знаю, правильно ли, что те я всё расскажу, но кто-то ж должен… Не отправлять же тебя в Хогвартс вот так.

Он бросил на Дёрсли недобрый взгляд.

— Ну, расскажу всё, что могу — я ведь и сам многого не знаю, стравнностей там много, но, в общем…

Он посидел немного, уставившись на огонь.

— Начну, я, наверн, с человека одного — звали его… даж не верится, что ты о нём не слышал, в нашем мире его все знают…

— А кто он?

— Ну… не люблю я его имя произносить. Да и никто из наших не любит.

— Почему?

— Растопчи мя кентавр, Гарри, люди до сих пор напуганы. А, чёрт, нелегко все это. Понимаешь, один колдун, он стал… Хуже некуда, хуже, чем ты себе можешь представить. Звали его… — Хагрид запнулся, слова не шли с языка.

— Может, напишете? — предложил Гарри.

— Не, не знаю я, как оно пишется. Ну хорошо… э-э… Волдеморт, — Хагрида передёрнуло. — И не заставляй мя повторять. Ну вот, этот самый… колдун лет двадцать тому назад начал искать се приспешников. И ведь нашёл, — кто-то боялся, кто-то надеялся, что ему часть его власти перепадёт, а власть у него была, эт точно. Смутное было время. Не знали, кому можно довериться, не решались с незнакомцами дружбу водить… жуткие дела творились. Он побеждал, понимаешь. Тех, кто пытался бороться, он убивал. Страшно убивал. Мест безопасных почти не оставалось — разве что Хогвартс. Сдаётся мне, Сам-Знаешь-Кто боялся одного только Дамблдора. Не решался на школу напасть — тада, по крайней мере. Твои мама и папа были достойнейшими колдунами, каких я знал. В Хогвартсе старостами были, пока учились! Странно, что Сам-Знаешь-Кто не пытался переманить их на свою сторону… знал, видать, что они близки с Дамблдором, не захотят с ним дела иметь. Мож, тада он решил, что ему удастся их уговорить… а мож, просто хотел убрать их с дороги. Кто знает… В общем, десять лет назад, в ночь на Хэллоуин, он заявился в деревню, где вы все жили. Те был всего годик. Он пришёл в ваш дом и… и…

Хагрид внезапно осёкся, вытащил из кармана грязный, покрытый пятнами носовой платок и трубно высморкался.

— Извини, — пробормотал он. — Просто эт’ всё так грустно — я ить знал твоих родителей, лучше людей было просто не найти… а он… В общем, Сам-Знаешь-Кто… убил их. А потом, что самое странное, он попытался прикончить и тя. Хотел, чтоб следов не осталось, а мож, ему просто нравилось убивать. Но у него ничего не вышло. Никада не спрашивал, откуда у тя этот шрам на лбу? Эт не просто царапина… Такое случается, када на тя могущественный тёмный колдун проклятие насылает — а то проклятие такой силы было, что и родителей твоих убило, и даж дом разрушило — а на те не сработало. Вот почему ты знаменит, Гарри. Если Сам-Знаешь-Кто решал кого-нить убить — никому не удавалось спастись, кроме тя. Ведь он тада уничтожил лучших ведьм и колдунов поколения: МакКиннонов, Боунзов, Прюиттов, — а ты ребёнком был, а выжил.

В памяти у Гарри промелькнуло какое-то очень болезненное воспоминание. Когда история Хагрида подошла к концу, перед его глазами снова возникла ослепительная вспышка зелёного света, только гораздо отчётливее, чем раньше, — и он вспомнил ещё кое-что, впервые в жизни, — пронзительный, холодный, безжалостный смех.

Хагрид с грустью наблюдал за ним.

— Я тя лично из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. Привез тя вот этим…

— Полнейшая чушь, — вдруг перебил его дядя Вернон.

Гарри подскочил; он чуть не забыл о Дёрсли. К дяде Вернону, похоже, вернулась смелость, — он свирепо глядел на Хагрида, сжимая кулаки.

— А теперь послушай-ка меня, мальчик, — раздражённо велел дядя Вернон. — Я допускаю, что ты немного необычен, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Что же касается твоих родителей, они были ненормальными, это точно, и я считаю, что без них в мире стало куда спокойнее, — они получили по заслугам, только что и якшались со всеми этими колдунами, именно этого я и ждал, я знал, что они плохо кончат…

Не успел он договорить, как Хагрид вскочил на ноги и выхватил из-под пальто потрёпанный розовый зонт.

Наставив его, словно шпагу, на дядю Вернона, он отчеканил:

— Я тя предупреждаю, Дёрсли, я тя в последний раз предупреждаю: ишо раз рот откроешь…

Ввиду опасности быть нанизанным на зонт бородатого великана, дядя Вернон вновь растерял всё своё мужество; он распластался по стене и умолк.

— То-то же, — Хагрид, тяжело дыша, уселся обратно на диван, на этот раз прогнувшийся до самого пола.

У Гарри тем временем появлялись сотни новых вопросов.

— А что случилось с Вол… простите, Вы-Знаете-Кем?

— Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Испарился. В ту самую ночь, когда пытался тебя убить. Оттого ты стал ещё известней. В этом-то вся загадка — он ить тада всё сильней и сильней становился, — с чего б ему вдруг исчезнуть? Кто-то г'рит, умер он. Ерунда всё это, я скажу. В нём-то и человеческого ничего не осталось, чтоб умереть. Другие г'рят, что где-то рядом он, время выжидает, но я так не думаю. Люди, которые на его стороне были, к нам перешли. Г'рили, мол, он их околдовал. Вряд ли они отважились б на это, если б он мог вернуться. Многие думают, что жив он, тока силу свою потерял. Слишком слаб стал, чтоб дальше бороться. Те как-то удалось одолеть его, Гарри. Чего-то он не учёл той ночью, — не знаю, никто не знает чего именно, тока что-то в тебе добило его той ночью, эт точно.

Хагрид взглянул на Гарри с теплотой и уважением, но тот вовсе не почувствовал себя польщённым, а вместо этого окончательно осознал, что произошла ужасная ошибка. Колдун? Он? Да как может такое быть? Всю жизнь его шпынял Дадли, тиранили дядя Вернон с тётей Петунией; если он действительно колдун, почему они не превращались в бородавчатых жаб всякий раз, запирая его в чулане? Если когда-то ему удалось победить величайшего в мире чёрного мага, почему Дадли постоянно пинал его, как футбольный мяч?

— Хагрид, — тихо позвал он, — мне кажется, вы ошибаетесь. Боюсь, я не колдун.

К его удивлению, Хагрид рассмеялся.

— Значит, не колдун? И с тобой никогда не случались необычные вещи, к примеру, када ты был напуган или разозлён?

Гарри уставился в огонь. Если подумать… все те странности, неизменно приводившие в ярость дядю с тётей, происходили с ним, когда он был расстроен или зол… за ним гналась банда Дадли, а он смог ускользнуть от них, непонятно как… с ужасом думая о том, как появится в школе со своей идиотской стрижкой, ему удалось заставить волосы отрасти за ночь… а совсем недавно, когда Дадли ударил его, разве он не отомстил ему, причём не подозревая об этом?

Гарри поднял взгляд на Хагрида и улыбнулся; великан просиял.

— Ну что, понял? Это ж надо, не колдун он, — да ты погоди, ишо весь Хогвартс за пояс заткнёшь.

Но дядя Вернон не собирался сдаваться без боя.

— Разве я не сказал, что он никуда не поедет? — прошипел он. — Он пойдёт в «Каменные стены» и будет благодарен за это. Я читал ваши письма, — ему, видите ли, нужен весь этот хлам, — книги