Гарри Поттер и философский камень

омрачал его дух. Близнецы жаловались, что Прут превратился в фанатика, но Гарри был на стороне капитана. Одолев Хуфльпуф в следующем матче, они впервые за семь лет обгонят Слизерин в общекомандном зачёте. Желание победить было не единственным стимулом для Гарри: тот обнаружил, что, когда он сильно уставал, кошмары снились ему намного реже.

На одной тренировке, в особенно слякотную погоду, Прут принёс им плохую новость, он как раз донельзя рассердился на близнецов, — те бомбили друг друга бладжерами и делали вид, что вот-вот попадают с мётел.

— Да перестанете вы дурачиться или нет? — проорал он. — Именно этого нам и не хватает, чтобы сдать матч! В этот раз судьёй будет Снейп, и уж он не упустит шанс снять баллы с Гриффиндора!

При этих словах Джордж Уизли и впрямь свалился с метлы.

— Судить будет Снейп? — промычал он с набитым грязью ртом. — С чего это ему вдруг приспичило? На справедливость, выходит, рассчитывать смысла нет?

Остальные игроки приземлились возле Джорджа, тоже громко протестуя.

— Я здесь ни при чём, — отрезал Прут. — Всё, что нам остаётся — показать чистую игру, чтобы у Снейпа не было ни единой зацепки.

Всё это отлично, подумал Гарри, но у него были и свои причины опасаться появления Снейпа на матче…

После тренировки игроки, по обыкновению, задержались, чтобы поболтать, но Гарри направился прямо в гриффиндорскую гостиную. Рон и Гермиона играли там в шахматы, — те были единственной наукой, которая так и не покорилась ей, что, как считали Гарри и Рон, шло ей на пользу.

— Ничего мне сейчас не говори, — потребовал Рон, едва Гарри уселся рядом с ним, — мне нужно сконцен… — он заметил выражение лица Гарри. — Ты чего такой кислый?

Гарри вполголоса рассказал им о внезапном желании Снейпа судить следующий матч.

— Тебе нельзя играть, — сейчас же выпалила Гермиона.

— Скажись больным, — поддержал Рон.

— Притворись, что сломал ногу, — предложила Гермиона.

— Сломай ногу, — с нажимом произнёс Рон.

— Не могу, — возразил Гарри. — У нас нет запасного следопыта. Если я не выйду на поле, Гриффиндор вообще не сможет играть.

В этот момент в гостиную ввалился Невилл. Как ему удалось вскарабкаться в портретный проём, было загадкой, — его ноги были плотно прижаты друг к другу, — явный признак Кандального проклятия. Невиллу, похоже, пришлось пропрыгать зайцем всю дорогу в гостиную.

Все расхохотались, кроме Гермионы, — та вскочила и произнесла контрзаклятие. Ноги Невилла отлепились друг от друга, и он, дрожа, поднялся с пола.

— Что случилось? — спросила Гермиона, уводя его к Гарри и Рону и усаживая рядом.

— Малфой, — нетвёрдым голосом ответил Невилл. — Я столкнулся с ним возле библиотеки. Он заявил, что ему как раз нужно было на ком-то попрактиковаться.

— Иди к профессору Макгонаголл! — настойчиво посоветовала Гермиона. — Расскажи ей!

Невилл помотал головой.

— Только хуже будет, — пробормотал он.

— Ты должен поставить его на место, Невилл! — поддержал Рон. — Он привык макать людей в грязь лицом, но это не повод ложиться в неё самому и облегчать ему задачу!

— Не надо доказывать мне, что я слишком труслив для Гриффиндора, Малфой уже это сделал, — сдавленно отозвался Невилл.

Гарри запустил руку в карман и вытащил шоколадную лягушку, последнюю из той коробки, что подарила ему Гермиона на Рождество. Он протянул её Невиллу, который, казалось, вот-вот заплачет.

— Ты стоишь дюжины таких, как Малфой, — уверенно сказал Гарри. — Шляпа определила тебя в Гриффиндор, разве нет? А где сейчас Малфой? В своём вонючем Слизерине.

Невилл слабо улыбнулся, разворачивая лягушку.

— Спасибо, Гарри… Наверное, я пойду спать. Да, возьми карточку, — ты их вроде собираешь.

Невилл ушёл, и Гарри взглянул на карточку «Знаменитые чародеи и колдуньи».

— Снова Дамблдор, — констатировал он, — он был на самой первой моей…

Гарри поперхнулся словами, уставившись на оборотную сторону карточки. Затем поднял взгляд на Рона и Гермиону.

— Нашёл! — прошептал он. — Я нашёл Фламеля! Говорил же, что где-то читал о нём, так вот, это было в поезде, по пути сюда, — слушайте: «Дамблдор знаменит, в частности, победой над тёмным колдуном Гриндельвальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона, а также совместными с Николасом Фламелем трудами в области алхимии»!

Гермиона вскочила на ноги. Она не была так взволнована с тех пор, как им выставили оценки за первое домашнее задание.

— Ждите здесь! — выдохнула она и понеслась в женскую спальню. Гарри и Рон едва успели обменяться заинтригованными взглядами, как Гермиона уже летела вниз, держа в руках толстенную книгу.

— Мне и в голову не пришло заглянуть сюда! — с азартом прошептала она. — Я взяла её в библиотеке несколько недель назад — для лёгкого чтения.

— Лёгкого? — поднял брови Рон, но Гермиона велела ему помолчать, пока она не найдёт, что нужно, и начала яростно листать страницы, что-то бормоча себе под нос.

В конце концов, она отыскала нужное место.

— Я так и знала! Так и знала!

— Нам уже можно говорить? — сварливо осведомился Рон. Гермиона пропустила его слова мимо ушей.

— Николас Фламель, — торжественно прошептала она, — единственный известный изготовитель Философского Камня!

Это не произвело ожидаемого ею эффекта.

— Чего? — хором переспросили Гарри и Рон.

— Честное слово, вы вообще хоть что-нибудь читаете? Смотрите сюда — вот здесь.

Она подтолкнула к ним книгу, и Гарри с Роном прочли:

Древняя наука алхимия всегда была тесно связана с попытками изготовления Философского Камня — легендарной субстанции, обладающей невероятными свойствами. Камень превращает любой металл в чистое золото. Из него также можно добыть Животворящий эликсир, дарующий бессмертие всякому, кто его выпьет.

За столетия поступало множество заявлений о созданном Философском Камне, но единственный существующий экземпляр принадлежит м-ру Николасу Фламелю, знаменитому алхимику и поклоннику оперы. М-р Фламель, в прошлом году справивший шестьсот шестьдесят пятый день рождения, наслаждается безмятежной жизнью в Девоне со своей женой, Перенеллой (шестисот пятидесяти восьми лет).

— Ясно вам? — нетерпеливо спросила Гермиона, когда Гарри и Рон дочитали до конца. — Пёс охраняет Философский Камень! Наверняка Фламель лично попросил Дамблдора сохранить его, они ведь друзья, — и он знал, что Камень собираются украсть, вот почему его забрали из «Гринготтса»!

— Ничего себе камушек, — и золото, и бессмертие! — хмыкнул Гарри. — Неудивительно, что Снейп хочет стащить его, — от такого никто бы не отказался.