опираясь на толстую трость с набалдашником.
Во время заезда на трибуне рядом со мной случайно оказался конюх Хамбера.
— Ну что, шансы есть? — праздно поинтересовался я.
— Какие шансы? — Он презрительно скривил губы. — Это же кляча, каких мало. Чертова дохлятина, уже в печенках у меня сидит — столько сил на нее угробил…
Ясно. Но еще одна твоя лошадь… Та-то, наверное, лучше? — негромко произнес я, глядя, как шеренгу лошадей выравнивают для старта.
— Еще одна? — Он безрадостно засмеялся. — А еще три не хочешь? Все, я в этой душегубке наработался — баста! В конце недели отваливаю, пусть подавятся своими большими деньгами!
Я вдруг вспомнил, что слышал о Хамбере. В Бристоле в общежитии рассказывал паренек — для конюхов худшее место в стране. Их там морят голодом, гоняют почем зря, и идут туда только те, кого к другим конюшням и близко не подпустят.
— А что там за большие деньги-то? — спросил я.
— Хамбер платит не одиннадцать фунтов в неделю, как все, а шестнадцать, — объяснил он, — но за эту подачку дерет с тебя три шкуры. Нет, хорошего понемножку! Поездил он на мне — и хватит. Сматываю удочки.
Начался заезд, и мы смолкли. Лошадь Хамбера пришла к финишу последней, и конюх тут же исчез — надо ее расседлывать, будь она неладна.
Я усмехнулся, тоже пошел вниз и тут же забыл о конюхе, потому что у нижней ступеньки, ожидая кого-то, стоял подозрительного вида усатый тип. Где я его видел? Во время моей «гастроли» в баре, на танцах в Челтенхэме, вот где.
Я спокойно прошел мимо и остановился у барьера — кто там скачет в следующем заезде? — и он незаметно последовал за мной. Потом стал рядом и, не отводя глаз от лошади по ту сторону барьера, сказал:
— Я слышал, что у тебя туговато с деньгами?
— Было. — Я оглядел его снизу доверху. — А сегодня, считай, полный порядок.
Он быстро взглянул на меня.
— Вон оно что. Ты так уверен в Искрометном?
— Угу. — Я самодовольно, многозначительно осклабился. — Уверен. — Кто-то ему любезно подсказал, какая лошадь — моя. Стало быть, он наводил обо мне справки. Что ж, едва ли он узнал много хорошего.
Он хмыкнул. Примерно минута прошла в молчании. Потом он небрежно спросил:
— А ты никогда не подумывал сменить работу? Перейти в другую конюшню?
— Подумывал, — пожав плечами, признался я. — Кто же об этом не думает?
— Для хорошего конюха работа всегда найдется, — заметил он. — А ты, я слышал, конюшенное дело знаешь как свои пять пальцев. С рекомендацией от Инскипа тебя возьмут куда угодно — только скажи, что согласен ждать места.
— Какого места? — спросил я. Но он не торопился. Прошла еще минута, прежде чем он произнес:
— Работа в некоторых конюшнях может быть… как бы сказать… очень прибыльной.
— Это как же?
— Да просто. — Он сдержанно кашлянул. — Будешь делать то же, что и все конюхи, плюс кое-что еще.
— Например?
— Ну, так… разное… — туманно протянул он. — Когда что. Все полезное для человека, который будет повышать твой доход.
— А кто этот человек?
— Считай, что я — его агент. Годится? Вот его условия: постоянно получаешь пятерку в неделю за сведения о результатах резвых работ и тому подобное, кроме того, премиальные за спецзадания, ну, более рискованного характера, что ли.
— Условия вроде ничего, — медленно ответил я, прикусив нижнюю губу. — А разве нельзя этого делать у Инскипа?
— Инскип не подходит, — возразил он. — У него все лошади скачут на выигрыш. В конюшнях такого типа нам постоянные люди не нужны. Но в двух интересующих нас конюшнях наших людей сейчас нет, и ты пригодился бы в любой из них.
Он назвал имена двух ведущих тренеров. Никого из трех, к которым я собирался проситься на работу. Надо решать, что полезнее — стать членом, как я понимаю, разветвленной, хорошо организованной разведывательной сети либо идти в конюхи к лошади, которой когда-то дали допинг, и одному Богу известно, дадут ли впредь.
— Я подумаю, — ответил я.
Он уже отошел на несколько шагов, потом вернулся.
— Так что же, я могу смело ставить на Искрометного? — спросил он.
— Да как… ну… В общем, на вашем месте я приберег бы денежки.
Он взглянул на меня удивленно, потом подозрительно и наконец понимающе.
— Вот, значит, как обстоят делишки, — присвистнул он. — Ну-ну-ну. — Он рассмеялся и еще раз взглянул из меня, но теперь по-другому, с какой-то брезгливостью, — видимо, он презирал себе подобных. — Что ж, чувствую, ты нам пригодишься. Очень пригодишься.
Я смотрел ему вслед. Я предупредил его совсем не потому, что у меня доброе сердце, — просто это единственный путь завоевать его доверие. Когда он был уже метрах в пятидесяти, я пошел за ним. Он прямиком направился в букмекерский павильон: стал ходить вдоль рядов и смотреть, как выглядит предварительный курс ставок. Судя по всему, он никому не собирался пересказывать разговор со мной, а вполне безобидно выбирал, на какую лошадь поставить в следующем заезде. Я вздохнул, поставил десять шиллингов на «темную» и вернулся на трибуну — вот-вот должен был начаться следующий заезд.
Искрометный жадно осушил два полных ведра воды, споткнулся на предпоследнем препятствии и усталым кентером добрался до финиша восьмым под свист и улюлюканье из секторов с дешевыми местами. Я с грустью смотрел, как он скачет. Да, я поступил с этим благородным животным по-свински.
Когда я уводил лошадь в конюшню, на глаза мне снова попался усач. Я кивнул ему, и он понимающе ухмыльнулся.
— Мы тебя найдем.
На обратном пути в фургоне было тихо как на похоронах, да и на следующий день после необъяснимого проигрыша Искрометного конюхи меня как-то сторонились, поэтому во вторник вечером я пошел в Слоу один, и там Супи, как и договаривались, передал мне еще семьдесят пять фунтов. Я проверил их. Пятнадцать новеньких пятерок, из той же серии, что и пятнадцать предыдущих.
— Спасибочки, — поблагодарил я. — А тебе-то самому сколько перепало?
Полные губы скривились в улыбке.
— За меня не бойся. Вам, балбесам, платят за риск, а мне — за то, что я вас нахожу. Все по-честному, а?
— По-честному, — согласился я, засовывая в карман конверт с деньгами. — И часто ты такие дела проворачиваешь?
Он, рисуясь, пожал плечами.
— У меня на таких, как ты, нюх. А вот Инскип сплоховал. Первый раз вижу, чтобы он взял товар с гнильцой.
— Да, башка у тебя работает, — похвалил я.
Он самодовольно ухмыльнулся. Согласен, согласен. На обратном пути я думал о том, с какой радостью подложу запал под ТНТ, этого взрывоопасного субчика.
В свете предложения черноусого типа я решил прочитать фолиант Бекетта еще раз: а что, если одиннадцать случаев допинга — это результат систематического шпионажа? Может, если буду читать под
