Иванов поднял взгляд на боевой монитор и обомлел. Три следовавших за ведущим фатакера взорвались, выплеснув в пространство миллиарды быстро гаснущих искр и синие разливы горящего кислорода. Шли все три крейсера в едином фронтальном строю, и такой одновременный конец наводил на мысль, что они просто воткнулись в неведомую стену. За эту версию было и то, что погибли корабли в той же точке пространства, что и «Дилон».
– Всем кораблям! Маневр уклонения! – изо всех сил заорал Иванов. – Курс девяносто! Полупетля!
Направление перегрузок мгновенно изменилось, и адмирал ударился затылком о палубу мостика. Демпфер БПК был рассчитан на что угодно, но только не на «мертвые петли» с предельным ускорением.
– Радар, – потребовал Иванов, подползая к висящему вниз головой на ограждении мостика связисту. Младший офицер слез с поручня и, мотая головой, словно стряхивая нокдаун, дотянулся до кнопки аварийной системы. Античная электроника пискнула, загудела, и на примитивном жидкокристаллическом мониторе высветилось зеленоватое изображение.
– Отметка, угол сто десять, – пробормотал связист. – Ничего не понимаю! Там же пусто! Ни гиперсканы не видят ничего, ни так, глазами…
– Потому что космос, – сдавленно повторил Иванов слова маршала. – Все черное… и отметка эта абсолютно черная… А еще она имеет защиту от сканирования…
– От гиперсканирования?! – Офицер недоверчиво покачал головой. – А от простого радара она не защищена? Как такое возможно?
– Это ты спроси у тех, кто эту штуковину построил и там запрятал… Наверно, для них радары тоже чушь собачья, вот они их в расчет и не взяли.
– Построил?! Да это же целая планета! Она же по размеру почти как любой из соседних шариков! Ну, чуток поменьше…
– Да, это тебе не Аботонесущий Броненосец… – К ним подполз Ломов. – Это целая махина!
– Крейсер противника?! – испуганно спросил офицер.
– Вот в том-то и дело, что не противника, – возразил Ломов. – Был бы противника, нас бы давно всех под орех расписали, а они потери несут. Где смысл?
– Тогда… тогда это…
– Пока просто – большой круглый объект, – оборвал их Иванов. – Будем входить в этот планетный «подшипник» в другом месте… Лейтенант, связь со Страшным мне, по секретному каналу… Быстро!!!
– Сгоревший трансформатор, говорите? А это? – Любознательный мастер Борисов протиснулся между Калашниковым и ученым в оперативный зал и указал на покрытый толстым слоем пыли круглый экран. – Монитор?
– Что на нем смотреть? – Ученый скривился. – Как ток по обмоткам бегает?
– А вот тут у него тумблеры какие-то, – не унимался мастер.
– Не трогать! – приказал Калашников. – Чего лезешь-то? Вдруг что не так замкнется!
– Так ведь сгорело все… – Борисов удивленно выгнул бровь. – Или нет?
– Дежурное освещение работает, – напомнил Матвей, тоже появляясь в зале. – Значит, и трансформатор этот может оказаться целым.
– Да сгорел он! – Ученый был уязвлен тем, что его авторитетное мнение ставят под сомнение.
– Пахнет? – поинтересовалась Даша.
– Что пахнет?
– Ну, обмоткой горелой пахнет? У нас, когда Мотя кофе на Анализатор пролил… случайно, не специально… – Она виновато покосилась на Калашникова. – У нас три дня проводкой пахло… И до сих пор, если под пульт залезть, запах гари чувствуется.
– Что это ты под пультом делаешь? – пробурчал Калашников. – Шнурки напарнику завязываешь?
– Нет, ничем таким здесь не пахнет, – ответил Шуберт вместо техника.
Он уже обследовал круглый монитор со всех сторон и даже стер с него пыль.
– Все равно не… – Майор опоздал ровно на секунду.
Мастер разведки щелкнул на пульте наиболее массивным тумблером, и в центре матового стеклянного круга появилась зеленоватая точка.
– Напряжения не хватает, – заявил Борисов. – А если мы вот так…
Калашников, бледнея от возмущения, перехватил его правую руку, но мастер справился и одной левой. Он перевел все выключатели в верхнее положение, и по залу разнесся ровный гул, а освещение стало не красноватым, а нормальным – ярким и белым.
– Что же ты делаешь-то, мастер недобитый! – с досадой крикнул майор. – Угробить нас всех решил?! А если тут защита установлена?! Самоликвидация какая или еще чего?!
– Смотрите! – воскликнула Дарья, указывая на монитор. – Ромашечка…
– Какая еще рюмашечка?! – Калашников резко обернулся и уставился на экран. – Это что? Прибор ночного видения? Чего оно зеленое все? Что это за шары?
– Так, так… – Борисов удовлетворенно потер ладони и ткнул пальцем в монитор. – Вот этот слева – местное солнце, а справа – ближайшая планета…
– Умный какой! – с сарказмом высказался еще один ученый. – А прямо – что? Тоже планета?
– Тоже, – согласился мастер.
– А почему она меньше той, что справа? – Вокруг спорщиков собралась уже вся исследовательская группа, и техник обвел присутствующих торжествующим взглядом. – В этой системе все планеты одинаковые. Научно доказанный факт!
– Научно, научно, – закивал снова приосанившийся Калашников. – Я бы даже сказал, военно-научно…
Борисов снисходительно взглянул на оппонентов и быстро, чтобы опередить бросившегося на перехват майора, щелкнул еще одним выключателем. На этот раз картинка в мониторе стала нормальной, многоцветной, и все наблюдатели смогли убедиться, что мастер почти прав. Слева на экране сияла желтая звезда, справа виднелась ближайшая планета. Вот только прямо не было ничего.
– Ага! – торжествующе произнес Калашников. – Что я говорил?!
– А что вы говорили? – удивился Борисов. – «Научно, научно»? Сейчас, господин майор, мы наблюдаем картинку, которую нам выдает гиперскан, а вот так, – он снова щелкнул тумблером, – мы видим то, что находится там на самом деле.
– Планета?! – Теперь удивленный вопрос исходил от самого Калашникова.
– Планета – не планета, но что-то большое и круглое.
– Невидимое через гиперскан? Чушь! – высказался кто-то из толпы.
– Это что получается?.. Этот монитор – не монитор, а какое-то инопланетное приспособление для разглядывания потусторонних объектов? – поддержал его еще один голос. – Если объекта не видит гиперскан, значит, на самом деле его нет!
– Устройство, возможно, инопланетное. – Борисов задумчиво взглянул на основание «балды». – А может быть, и не очень. Только в любом случае между этой и следующей планетой что-то есть… Что-то круглое, размером в две трети от местного планетного стандарта и почему-то невидимое при помощи нашей техники.
– Так не бывает! – возмутился первый ученый. Он до сих пор протирал руки масляной тряпкой, но теперь делал это нервно, почти с ожесточением. – Объект должен быть видимым на фоне солнца! Он должен светить отраженным светом! Он не может быть невидимым для гиперсканов! В конце концов, он не может не давать тени хотя бы на примитивном радаре!
Когда он выкрикнул последнюю реплику, все двадцать пять пар глаз уставились на него так, словно техник заявил, что вывел формулу бессмертия, – уставились изумленно и недоверчиво.
– Что? – обеспокоился ученый. – Что вы так смотрите?
– Э-э, Шуберт… Иванович… – Майор Калашников небрежно оттеснил техника в сторону и расплылся в наиприятнейшей дружеской улыбке. – Вы не могли бы тут еще посмотреть… Как бы так связь нам наладить… – Он, подражая манере Бугаева, приобнял мастера за плечи. – Связь бы нам… мне… со штабом ОВКС…
– Лавры хотите примерить? – Борисов усмехнулся. – Я попробую, только с одним условием…
