– А если нет?
– Как это «нет»? Что же, этот крейсер только по прямой летать обучен?
– Матвей! – Дарья прижала руку к груди и медленно села в кресло. – Кажется, я тоже все поняла!
– Какие вы догадливые! – с сарказмом сказал напарник. – Сейчас тоже побежишь без оглядки?
– Нет, но Шуберт прав, надо отсюда уходить…
– Заладили!.. – Мотя упрямо потыкал в кнопки и уставился на схему. – Не мешай!
Ничего особенного не произошло.
– Мотя, – уже просящим голосом позвала Дарья. – У него нет штурвала…
– Не может такого быть! У него есть штурвал! И пушки у него есть! И двигатели наверняка не только те, что снаружи торчат, а где-нибудь в недрах настоящие укрыты – главные!
Пол снова дрогнул, но на этот раз как-то по-другому, более основательно и мощно. Лейтенанты прислушались к ощущениям и зафиксировали неоспоримый факт. Станция-корабль-планета пришла в движение. Ускорение было почти незаметным, как ход минутной стрелки в механических часах, но с каждым мгновением оно увеличивалось и такими темпами примерно через час могло стать вполне приличным. Достаточным если не для гиперпрыжка, то по крайней мере для того, чтобы черная планета существенно подкорректировала свою орбиту.
Глава 28
– Господин майор! – Один из ученых тронул Калашникова за плечо. – Проснитесь!
– Я и не сплю! – Тот открыл глаза и строго взглянул на подчиненного. – Какой может быть сон в боевой обстановке? Что стряслось?
– Прицел сдвинулся!
– Какой прицеп? К чему? – Калашников поднялся с удобно изогнутой железяки и поправил мундир. – Куда сдвинулся?
– Радарный прицел. На два градуса, – пояснил помощник. – И продолжает сдвигаться.
– Вы что, поворотный механизм трогали? – сурово спросил майор.
– Никак нет! Он сам!
– Сами только сопли текут! Кто разрешил вращать прицел?! Что вы мне тут за самодеятельность устроили?!
– Так ведь черная планета сместилась, а за ней и труба повернулась… – Подчиненный махнул рукой в сторону основания пушки.
– Планета?.. – Калашников озадаченно уставился на ученого. – А может, это крыша у тебя сдвинулась с этих… со стропил?
– Эй, крысы тыловые! – весело крикнул кто-то от входа в бункер. – Вы когда успели дверь починить?
– Что там еще? – забеспокоился Калашников. – Ну-ка выгляни, может, враги прорвались?
– Нет, не должны… – Помощник тем не менее попятился. – Враги же угукают… Они по-нашему разговаривать не умеют…
– Что, от страха языки проглотили?! – прокричал все тот же голос. – Зинчук, давай МАСЛом!
– Да это внутренняя створка, – откликнулся второй голос. – Ее и СТУРНом можно… Вот если бы у этого шлюза обе створки остались, да еще отрицательное давление между ними… Только наружную мы еще раньше диссамблировали, когда шпиена ловили…
– Грамотеи, – скрипнул Калашников, косясь на помощника. – Иди открой, а то действительно палить начнут.
– А-а…
– Да не трясись ты! Наши это, «дебоширы»…
Дойти до двери ученый не успел. Дверь, тщательно запертая после ухода дежурных и цивильного разведчика, с грохотом провалилась внутрь бункера, и на пороге в клубах пыли появились фигуры вооруженных СТУРНами солдат.
– Тут-тук. Кто в теремочке живет? – хохотнул первый.
Когда пыль немного осела, Калашников узнал в нем капитана Мищенко. Узнал только по блеску титановой переносицы, поскольку лицо «дебошира» покрывал толстый слой сажи.
– Майор Калашников! – гордо ответил начальник ИО, выглядывая из оперативного зала. – Вы чего тут буяните? Заняться нечем?
– Ага… – Капитан положил оружие на сгиб локтя и чуть наклонил голову. – Приказ поступил – вокруг этого бункера оборону организовать…
– От кого поступил? – насторожился майор.
– От Бугая, – ответил Мищенко, осматриваясь. – Ну и хламу тут! Полезное-то что-нибудь есть?
– А как же! – Калашников приосанился. – Вон там секретное орудие…
– О-о! – уважительно протянул капитан. – Ну, тогда мы этим фиолетовым братьям быстро сопатки прочистим. На прямую наводку сможете его вывести?
– А сами что?..
– Так ведь маловато нас осталось, и заряды в СТУРНах кончаются. – Мищенко обернулся. – Зинчук, пошли Дуста за полковником. Пусть скажет, что объект к обороне готов… Нет, слишком сложно… Пусть скажет, что все готово…
– Дустназаров! – рявкнул Зинчук. – Ко мне!
– Я! – бодро отозвался хлеборез.
– Беги к Бугаю, скажи «все готово», понял?
– Так тошно!
– Повтори.
– Бежать к господину полковнику, сказать «кушать подано!».
– Балда, «все готово» скажи!
– Сказать «балда, все готово, скажи!».
– Господин капитан, разрешите я сам сбегаю, – предложил сержант, махнув на хлебореза рукой.
– А это насекомое вместо тебя останется?! – возмутился Мищенко.
Зинчук кисло улыбнулся и, развернув Дустназарова в нужном направлении, приказал:
– Скажешь Бугаеву «кушать подано». Понял?
– Так тошно!
– Бегом!
Хлеборез опрометью бросился в дымные сумерки, а Зинчук принялся разводить прочих солдат по позициям.
– Господин майор, смещение на девять градусов! – крикнул из зала ученый.
– Девять градусов, – причмокнул Мищенко, – как в «Марсианском» темном… Что это вы там делаете? Пиво варите?
– Мы там…
Ответить Калашников не успел. Он собирался сделать это с достоинством, как и подобает человеку, знающему серьезную тайну, но его дерзко перебил глухой протяжный рокот. Он покатился откуда-то от горизонта, перевалил через ближайшие холмы, ударил по округлой крыше бункера и понесся дальше.
– Мы там… – снова начал майор, но вслед за рокотом от того же горизонта пришел низкий гул, похожий на звуковую волну перед селевым потоком.
– Что за черт?! – выразил общую растерянность Мищенко.
Он выглянул из бункера и попытался рассмотреть что-нибудь в пыльном полумраке. В этот момент пол и стены убежища задрожали, а с потолка посыпался песок.
– Землетрясение, – испуганно предположил Калашников.
– Господин майор! – истошно завопил из оперативного зала все тот же ученый. – Десять градусов! Черный объект сходит с орбиты! Пушка активируется!
– Что?! Сама?! – Майор в два прыжка достиг порога зала.
Приборы «пушки» действительно словно бы проснулись, и теперь зал освещался множеством перемигивающихся разноцветных лампочек.
– Ей-богу, лупанет! – прошептал кто-то из толпы исследователей, замерших у дальней стены зала.
