воспользовались этим в четверг, чтобы пойти и навестить Хагрида в его хижине. Был ясный, солнечный день; Клык с лаем выскочил из дверей им наперерез, размахивая хвостом.
'Кто там? — спросил Хагрид, подходя к двери. — Гарри!'
Он вышел им навстречу, притянул Гарри, обнял его одной рукой, взъерошил волосы и сказал: 'Рад видеть тебя, дружище. Очень рад'.
Войдя в дом, они увидели на деревянном столе перед камином две чайные чашки размером с ведро каждая.
'Пили чай с Олимпией, — сказал Хагрид. — Она только-только ушла'.
'С кем?' — удивился Рон.
'С мадам Максим, с кем же еще!' — ответил Хагрид.
'Вы что, помирились?' — спросил Рон.
'Не понимаю, о чем ты говоришь', — весело сказал Хагрид, доставая еще чашки из шкафа. Приготовив чай и предложив каждому коржики на блюде, он откинулся в своем кресле и стал вглядываться в Гарри своими черными глазами-жуками.
'Как ты? Держишься?' — спросил он хрипло.
'Да…' — ответил Гарри.
'Нет, ты ещё не оправился, — возразил Хагрид. — Конечно же, нет. Но ничего, всё перемелется'.
Гарри промолчал.
'Я знал, что он вернется', — сказал Хагрид, и Гарри, Рон и Эрмиона уставились на него в шоке.
'Я знал это многие годы, Гарри. Знал, что он где-то скрывался и ждал своего часа. Это должно было случиться. Ну, и теперь вот — случилось, и нам всем придётся это пережить. Мы будем бороться. Придётся. Мы должны остановить его, пока он не набрал силу. Таков план Дамблдора, во всяком случае. Великий он человек, Дамблдор. Пока он с нами, я не особенно беспокоюсь'.
Заметив недоверие на их лицах Хагрид поднял свои кустистые брови и продолжал:
'Бесполезно сидеть и волноваться по ерунде. Чему быть — того не миновать, и, когда придет время, мы примем бой. Дамблдор рассказал мне, о том, что ты сделал, Гарри, — Хагрид приосанился, глядя на Гарри. — Ты сделал то же, что сделал бы твой отец, и у меня нет большей похвалы для тебя'.
Гарри улыбнулся в ответ. Это была его первая улыбка за много дней. 'Хагрид, что тебе поручил Дамблдор? Он велел профессору МакГонагалл позвать вас и мадам Максим на разговор — той ночью'.
'Этим летом мне предстоит поработать, — сказал Хагрид. — Но это — секрет. Я не должен говорить об этом даже с вами, ребята. Олимпия, то есть мадам Максим, видимо, присоединится ко мне. Я так думаю. Мне кажется, я ее убедил'.
'Это имеет отношение к Волдеморту?'
Хагрид поежился, услышав имя.
'Кто знает, — произнес он уклончиво. — А теперь… кто хочет пойти со мной навестить последнего Мантикраба? Да я пошутил, пошутил!' — поспешно добавил он, глядя на их лица.
Вечером перед возвращением к Десли Гарри с тяжелым сердцем собирал свой чемодан. Он с ужасом думал о прощальном ужине, который в обычные времена был праздником, когда провозглашали победителя соревнования между колледжами. После возвращения из больничного крыла он старался не появляться в Большом зале, когда там было многолюдно. Лучше было есть в одиночестве, избегая взглядов соучеников.
Когда Гарри, Рон и Эрмиона вошли в зал, они сразу увидели, что украшений там нет. Обычно для Прощального ужина Большой зал был убран в цвета колледжа-победителя. Этим вечером, однако, стена за столом преподавателей была завешена черным. Гарри сразу же понял, что это — знак уважения к памяти Седрика.
Настоящий Дикий Глаз сидел теперь за столом преподавателей, при своей деревянной ноге и волшебном глазе. Он дёргался и вздрагивал всякий раз, когда кто-нибудь с ним заговаривал. Гарри мог его понять: после десятимесячного заключения в своём же собственном сундуке будешь пугаться любого шороха. Кресло профессора Каркарова пустовало. Сидя рядом с другими учениками Гриффиндора, Гарри задумался о том, где он теперь, и настиг ли его Волдеморт.
Мадам Максим по-прежнему была здесь. Она сидела рядом с Хагридом. Они о чём-то тихо говорили. Дальше за столом, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снэйп. Когда Гарри встретился с ним глазами, тот некоторое время не сводил с него взгляда. Гарри не понял выражения его глаз, но лицо у Снэйпа как обычно лучилось отвращением и неприязнью. Гарри ещё долго продолжал смотреть на него после того, как тот отвернулся.
Что же Снэйп сделал по приказу Дамблдора в ночь, когда Волдеморт вернулся? И почему… почему Дамблдор был так убежден, что Снэйп на их стороне? Он был нашим шпионом, так сказал Дамблдор в Думоотводе. Снэйп стал шпионить против Волдеморта 'с большим риском для себя'. Не принялся ли он снова за эту работу? Может быть, он связался с Пожирателями Смерти? Притворился, что никогда на самом деле не переходил на сторону Дамблдора, что дожидался, как и Волдеморт, своего часа?
Размышления Гарри были прерваны профессором Дамблдором, который поднялся со своего места за столом преподавателей. Большой зал, и так не особенно шумный по сравнению с обычными Прощальными вечерами, затих.
Профессор Дамблдор сказал, оглядывая всех в зале:
'Конец еще одного года', — он помолчал и взглянул на лица сидящих за столом Хаффлпаффа, самые серьезные перед началом его речи, и теперь — самые грустные во всем в зале.
'Мне нужно сказать вам очень многое, — произнес Дамблдор, — но сначала я должен отдать должное прекрасному человеку, который должен был быть сегодня здесь, среди нас, — он указал на стол Хаффлпаффа, — разделяя с нами наш праздник. Я попрошу вас всех встать и поднять ваши кубки в память о Седрике Диггори'.
Скамьи заскрипели, все, как один, встали и подняли свои кубки, и гулкое эхо пронеслось по залу:
'За Седрика Диггори'.
Гарри увидел в толпе Чоу. Она беззвучно плакала. Он опустил глаза, снова занимая свое место за столом.
'Седрик был примером тех качеств, которые отличают Хаффлпафф, — продолжал Дамблдор. — Он был хорошим и верным другом, настоящим тружеником, справедливым человеком. Его смерть затронула всех нас, вне зависимости от того, были вы знакомы с ним или нет. Я думаю, что поэтому вы имеете право узнать о том, как это произошло'.
Гарри поднял голову и взглянул на Дамблдора.
'Седрика Диггори убил Лорд Волдеморт'.
Панический шёпот пронесся по Большому залу. Все смотрели на Дамблдора с ужасом и недоверием. Он же был совершенно спокоен, глядя на них, пока шепот не затих.
'Министерство Магии, — продолжил Дамблдор, — было против того, чтобы я вам это сказал. Вполне возможно, что некоторых родителей приведёт в ужас то, что я пошел на это: либо потому, что они не поверят, что Лорд Волдеморт вернулся, либо потому, что, по их мнению, я не должен был говорить вам об этом, поскольку вы ещё очень молоды. Однако я убежден, что правда в большинстве случаев предпочтительнее лжи, и любая попытка изобразить, что Седрик погиб в результате несчастного случая или по собственной вине была бы оскорблением его памяти'.
Шок и ужас читался на всех лицах, обращённых к Дамблдору… Или — почти на всех? Гарри увидел, что за столом Слитерина Драко Малфой что-то шепчет Краббу и Гойлу, и почувствовал, как гнев нахлынул на него горячей волной, но нашёл в себе силы опять повернуться к Дамблдору.
'В связи с гибелью Седрика необходимо упомянуть ещё одного человека, — продолжал Дамблдор. — Я имею в виду, конечно, Гарри Поттера'.
По Большому залу пронёсся ветер, когда ученики повернулись в сторону Гарри, затем опять — к Дамблдору.
'Гарри Поттеру удалось спастись от Лорда Волдеморта, — сказал Дамблдор. — Он рисковал своей собственной жизнью, чтобы принести тело Седрика обратно в Хогвартс. Он проявил гораздо большую отвагу перед лицом Волдеморта, чем большинство волшебников. И за это честь ему и хвала'.
