Расчеты утверждают, что пустотники по-настоящему хороши лишь вне планетарных систем, на воле, для которой и создавались. Здесь, на ближней орбите, маршевый двигатель нашего «Птенца» чувствует себя, как чистокровный скакун в путах. Если продолжить аналогию, то стартовые – призовая скачка на больной старой трехногой собаке…
Разом оледеневшие пальцы отметили разрыв контакта. Теперь наша «птичка» вполне уверенно держит курс и без меня. Двадцатая минута полета, еще пару я истратила на контроль, собрала кратенький отчет и метнула вниз, на станцию слежения. Вот и кончились формальности, тонкие змеи кокона расползлись по гнездам, освобождая тело. Кресло приняло мое любимое положение, помня заданные на тренировках настройки. Экипаж уже довольно давно освободился от заботы корабля и исправно бездельничал.
Слева Хо забавлялся с модифицированным зрением.
Справа Эл полулежал, удобно закинув руки за голову и ждал моего «всплытия». Нахал, даже не изволит нервничать, будто я наверняка должна управиться! А согласно общему мнению, айри просто обязан безмерно беречь свою длинную жизнь и дрожать над каждой угрозой ей, драгоценной.
– Вполне приятно взлетели, – обозначил он мое присоединение к ним. – Расход топлива стартовых систем тридцать восемь процентов, поясняю для Хо – у нас есть в запасе нормальная посадка и, возможно, взлет, если не будем прыгать с орбиты на орбиту. А Рианов пустотник – вообще монстр, я и не смел надеяться: съем мощности смешной, чуть менее двух процентов… Или мы слишком маленькие для него, или слишком медлительные. Я кое-что прикинул и, пожалуй, пересчитаю курс. Две недели висеть без дела противно, там вообще боги не ведают, что происходит, лучше помучаемся и будем на месте в три дня. Двигатели позволяют, Риан был не против идеи, он ее и подкинул, курс просто идеальный, проскочим по кратчайшей дорожке на сближении миров. Хо, согласен? Мы-то привычные, на тестовых запусках головой досыта намаялись, а тебе будет очень несладко.
– Перегрузки? – тяжело вздохнул зеленоватый гений. У него явно есть свое мнение о нашем взлете, крайне далекое от понятия «приятно».
– Не совсем. Будто из тебя душу вынимают, тянут, дергают и на палец мотают, – невнятно, но очень точно объяснил айри. – Это называется пространственная рябь. Говорят, проблема ее гашения решаема, но мы утратили это знание. Хочешь, подкину исходные данные? Когда работаешь, она не так давит.
– Кидай, – хищно прищурился худенький Хо, на глазах обретая уверенность движений и характерный золотистый оттенок загара жителя предгорий Ака.
Я усмехнулась, вспоминая мгновенную невольную радость на лице сидящего за одним из столов Большого круга императора страны Анкчин при известии о включении Ньяллада в группу. Он для своей родины – хуже лихорадки, урагана и мора, вместе взятых. Пять лет назад мальчик погасил столицу, забавляясь с системами контроля. Как добрался? Пока они разбирались, Хо отключил диспетчерский центр мобилей дальнего радиуса и влез в модельное пространство метеослужбы. Полумертвых родителей отпаивали лекари, ведь император прислал счета и молнии своего божественного гнева. Смирения старшим Ньялладам хватало, но вот средств… Они трусливо отреклись от мальчика, четвертого ребенка в бедной семье, отдавая его на расправу. Спасибо Академии, Гимир оплатил все и забрал опасное дитя, надеясь на верность решения. Пять лет назад Гимир не так преклонялся перед порядком. Впрочем, ему восемьдесят семь. И годы, увы, берут свое. А другого директора на подходе толком и нет. Чтобы не-айри, с управителями ладил, в свежих разработках разбирался, был уважаем и просто приемлем для всех…
Итак, родные и власти отослали потенциального гения в Академию с отчаянной просьбой, более похожей на приказ, – «назад никогда не возвращать»! Потом, правда, смягчились, настраивать систему модифицированного зрения для пилотов пустили. Даже оплатили серию учебных курсов и гордились успехами, но все больше издали, из укрытия, если угодно.
У Гимира парень на удивление быстро повзрослел, стал солиднее и ответственнее. Шалить не перестал, но теперь все обходилось, по большей части, вполне невинными в сравнении с прежним размахом, выходками: трансляцией закрытых заседаний Совета в сеть Академии, отказом систем опознания свой- чужой при работе глубоко уважаемого учеником директора Гимира с кристаллом библиотеки, выборочным отключением горячей воды в жилом корпусе…
Все от безделья! Хо чудовищно работоспособен и страдает, когда нет интересного занятия. Эл умница, занял неугомонного, не то наш гений за две недели от скуки «Птенца» так ощиплет – не обрадуемся. Да и за три дня… Пусть лучше над проблемой гашения ряби бьется. Лукавый декан солгал и не поморщился: она считается нерешаемой. И всегда относилась к указанной категории. Правда, бессовестный Риан туманно намекнул, что он-то проблемы не видит. И добавил, с насмешкой наблюдая, как хищно дернулся мой Эл, – не собирается на нее смотреть еще лет сто. Может, и сто пятьдесят… декан очень по-детски обиженно засопел и отвернулся. Но смолчал. Он знает, как Риан не любит дарить готовые решения. Только пути и подходы, и то лишь когда сочтет нас, убогих, готовыми. Когда Эл злится, зовет наставника снавей младшим Великим драконом, и на это невозмутимый Риан шипит хуже взбешенного кота.
Я снова глянула вправо-влево. Хо буравил слепым взглядом обшивку, отгородившись от нас наушниками и своим модифицированным зрением. Эл ждал.
– Что со стартом?
– Да все нормально, – вздохнула я. – И по топливу было бы удачно. Только третий бак и резерв там, внизу. На третьем выявлена угроза течи, а про резерв и не спрашивай, чутье сработало. Что там было – «Птенец» не знает, и я сама тоже. Итого у нас остаток топлива – на раз понюхать.
– Риан настоятельно просил снять резерв, – нахмурился Эл. – По его мнению, именно в этом баке проблема. Не сняли… Пойдем на посадку по баллистике?
– Не знаю, но тот же Риан против. И вообще, ты явно намерен садиться, Риан твердил о том же, а Круг – вовсе не при делах?
– Пусть спят спокойно, – усмехнулся Эл.
– Взлета, сам понимаешь, у нас нет, – уточнила я очевидное.
– Ожидаемо, – кивнул он. – Релату я полетные данные сбросил, им пока не до нас, ссорятся. Столько больших людей в одном месте, а каково опоздавшим, они уже на подлете… «Птенца» я вывожу на скорректированный курс. Рябь на новом курсе будет сильная, то есть связи – никакой, отозвать нас они не смогут. Заход на удобную высокую орбиту я прикинул, нам надо с полсотни витков, а то и больше, чтобы рассмотреть их купол. Древние айри должны были выбрать место, подобное их любимым предгорьям по расположению. К тому же я оценил положение планет на момент Крика и вероятную зону его зарождения. Мирок так себе, не больно уютный, сезонность фактически ноль, зато суточные перепады впечатляют. Я все посчитаю еще раз для контроля. Может, выскочит пара подвижек по орбитам, на это остатков топлива хватит. И там должен быть корабль, Ника. Они точно не вернулись, хоть кто-то из нас знал бы и не смолчал. Хьёртт хранит наш древний корабль на своей поверхности – или его обломки на орбите.
– И ты явно устроил полет в расчете на целый и невредимый. Есть причины? Мне слишком уж нравится первый вариант, с действующим кораблем.
– Мне тем более, капитан, – он помялся, очередной раз нехотя выдавая тайну родичей. – Есть старейшие айри, которых я опросил по проекту «Технобог», и они явно солгали. Знаю, в чем, и полагаю, верно догадываюсь о причинах утаивания правды. В общем, там должен быть корабль, откуда иначе взяться волвекам? Мы с Лиммой на него и рассчитывали, затевая все. И спешили. Я очень не хочу, чтобы на Хьёртте оказались чуть позже другие люди и, хуже того, другие айри. На Ялитэ и так постоянно давят, за него не более трети от нашего общего числа. Это очень неприятная тема… Иди, вздремни. Я разберусь с курсом – и тоже отдыхать.
Я покладисто кивнула и пошла. Тихушник, как все долгожители, хоть столько выдавить из него удалось. Ничего, попозже дожму. Рябь догнала в коридоре и накатила мерзостью. В голове закопошились вязкие нудные мысли.
Последнее время у нас появилось много книг о будущем. Там гордые капитаны стоят на мостиках могучих космических фрегатов и смотрят в загадочную и манящую звездную даль. Героические, седовласые. Мои волосы светло-пепельные, я вполне подхожу. Но – увы, у них стереоэкраны, объемный модельный мир, хрустальная прозрачность обзорных площадок… Ага. Везет же героям! «Птенец» врожденно слеп, ни намека на иллюминатор или приличный большой экран. Датчики, камеры – такое есть. Вижу я при взлете и посадке очень многое и благодаря его возможностям, и своему чутью. Но вот сейчас до слез обидно: постоять бы на мостике, которого нет, и глянуть вдохновенно и задумчиво в звездную даль.
