Но он выразительно взглянул на Рона, и они вдвоем задержались в раздевалке. Все остальные двинулись наружу, укутываясь в плащи и натягивая шляпы низко на уши.
— Что случилось? — произнёс Рон в тот момент, когда Алисия последней скрылась за дверью. — Это опять твой шрам?
Гарри кивнул.
Но… — Рон испуганно шагнул к окну и посмотрел на дождь, — он теперь не может быть рядом с нами, ведь так?
— Нет, — сказал Гарри, опускаясь на скамью и потирая лоб. — Он, вероятно, за многие мили отсюда. Шрам болит, потому что… он… сердится.
Гарри вообще не хотел всего этого говорить. Он словно слышал свои слова со стороны, как будто их говорил какой-то незнакомец. И все же он знал, что говорит правду. Он не понимал, каким образом, но он знал; Волдеморт, где бы он ни был и что бы он ни делал, был в ярости.
— Ты видел его? — спросил испуганный Рон, — У тебя было видение, что ли?
Гарри все еще продолжал сидеть, уставившись на свои ноги, давая своему мозгу расслабиться после боли. Беспорядочная путаница форм… воющий натиск голосов…
— Он хочет что-то сделать, но это не получается достаточно быстро, — прошептал Гарри.
Снова он почувствовал удивление, слыша слова, выходящие из его собственного рта, и все же был совершенно уверен в том, что они были правдой.
— Но… откуда ты знаешь? — спросил Рон.
Гарри закрыл глаза руками, надавливая на веки ладонями. Перед ним заискрились маленькие звезды. Он чувствовал, что Рон сел рядом и вглядывается в него.
— Это было примерно, как в последний раз? — сказал Рон более спокойным голосом. — Когда твой шрам начал болеть в кабинете Умбридж? Ты-Знаешь-Кто был сердит?
Гарри отрицательно покачал головой.
— Что же тогда?
Гарри мысленно вернулся назад. Тогда он смотрел на лицо Умбридж… его шрам болел… но он ощущал в животе странное, прыгающее чувство… счастливое чувство… Он не понимал, что происходит, поскольку вообще-то чувствовал себя очень несчастным…
— Последний раз это случилось потому, что тот был доволен, — сказал Гарри. — Действительно доволен: он думал, что должно случиться что-то для него очень хорошее… И ночью, перед нашим возвращением в Хогвартс (Гарри вспомнил момент, когда его шрам начал болеть особенно сильно: в его и Рона спальне в Гриммаулд-Плейс), — он был разъярен.
Гарри оглянулся на зевнувшего Рона.
— Ты мог бы попросить помощи у Трелони, — сказал тот с опаской.
— Я не собираюсь слушать её пророчества, — ответил Гарри.
— А ты знаешь, что делаешь? — спросил Рон испуганно и вместе с тем с интересом.
— Ты читаешь мысли Сам-Знаешь-Кого!
— Нет, — сказал Гарри, покачав головой. — Это больше похоже на его настроения, чем на мысли. Я чувствую вспышки его настроения. Дамблдор рассказал мне кое-что о том, что случилось в прошлом году. Он сказал, что, когда Волдеморт был около меня, или когда он чувствовал ненависть, я мог это ощущать. А теперь я чувствую, и когда он радуется…
Возникла пауза. Ветер и дождь хлестали по зданию.
— Ты должен сообщить об этом кому-нибудь из старших, — сказал Рон.
— Я сказал Сириусу во время нашего последнего разговора.
— Расскажи ему и об этом случае!
— Разве я могу? — сказал Гарри мрачно. — Умбридж следит за совами и за каминами.
— Тогда Дамблдору.
— Я только что сказал тебе: он уже знает, — ответил Гарри, вставая на ноги, беря плащ с вешалки и накидывая его на себя. — Нет смысла рассказывать ему об этом снова.
Рон застегивал плащ, задумчиво наблюдая за Гарри.
— Дамблдор хочет знать, — сказал он.
Гарри пожал плечами.
— Пошли. Мы еще должны попрактиковаться в заклинаниях Оглушения.
Они замолчали и поспешили за всеми сквозь темноту, поскальзываясь и спотыкаясь на грязной лужайке. Гарри был в глубокой задумчивости. Он неотступно размышлял над тем, что же хотел сделать Волдеморт. Что именно у него не получилось так быстро, как он хотел?
— У него появились какие-то новые планы, — думал Гарри. -
Планы, которые он может привести в действие только посредством какой-то хитрости… Он хочет добраться до чего-то подобного оружию… До чего-то, что он не получил в прошлый раз…
Гарри не думал об этом в течение нескольких минувших недель. Он был слишком поглощен тем, что происходило в Хогвартсе, был слишком занят продолжающимися сражениями с Умбридж, несправедливостью Министерства… Но теперь события недавнего прошлого вернулись к нему и заставили его задуматься. Гнев Волдеморта имел бы смысл, если бы он был все так же далек от овладения чем-то необходимым ему, независимо от того, что это было такое. Мешал ли ему Орден, препятствовал ли захвату оружия? Где оно хранится? У кого оно сейчас?
— Мимбулус Мимблетония, — сказал голос Рона, и Гарри пришел в себя как раз вовремя, чтобы пролезть через отверстие в портрете в комнату отдыха.
Гермиона легла спать рано, оставив Косолапсуса свернувшимся на ближайшем стуле, а узловатые вязаные эльфийские шляпы лежащими на столе у огня. Гарри был доволен, что ее не было рядом, потому что он не хотел снова обсуждать боль в шраме и выслушивать уговоры пойти к Дамблдору. Рон продолжал бросать на него обеспокоенные взгляды, но Гарри достал книгу Заклинаний и принялся дописывать свое сочинение. Однако он только притворялся сосредоточенным и к тому времени, когда Рон сказал, что идет спать, не написал практически ничего.
Время перевалило за полночь, пока Гарри читал и перечитывал раздел об использовании подло- травки, любистока и чихослова, не понимая ни единого слова. Ход его мыслей выглядел примерно так:
'Эти растения наиболее эффективны при воспалении мозга и поэтому часто используются в Запутывающем и Оглупляющем зельях, где волшебник хочет добиться состояния импульсивности и безрассудства…'
…Гермиона сказала, что Сириус становится безрассудным, будучи запертым в Гриммаулд-Плейс…
'… наиболее эффективны при воспалении мозга, и поэтому часто используются…'…в 'Ежедневном Пророке' посчитали бы, что мой мозг уже воспалился, если бы они узнали, что я испытываю те же чувства, что и Волдеморт.
'… и поэтому часто используются в Запутывающем и Оглупляющем зельях…'
… запутано было хорошо: почему он знал, что чувствовал Волдеморт? Что это за сверхъестественная связь между ними, которую Думбльдор никогда не мог объяснять толком?
'… где волшебник, жаждущий…'
… как Гарри хотел бы заснуть…
'…создания импульсивности…'
… было тепло и удобно в кресле перед камином, с дождем, все еще стучащим по оконным стеклам, мурлыкающим Косолапсусом, и треском огня…
Книга выскользнула из ослабшей руки Гарри и с глухим стуком приземлилась на коврике. Его голова склонилась набок…
Он снова шел по бесконечному коридору, его шаги отзывались эхом в тишине. Дверь в конце коридора вырисовывалась все четче, его сердце колотилось в волнении… если бы он только мог открыть… войти внутрь…
Он протянул руку… кончики его пальцев были в дюйме от нее…
— Гарри Поттер, сэр!
Он сразу проснулся. Все свечи в комнате отдыха были погашены, но рядом с ним что-то двигалось.
