— Глава 1: Дадли и дементоры —
Изнурительно жаркий летний день медленно клонился к закату, и на большие квадратные дома Бирючинового проезда уже опустилась сонная тишина. Стояла засуха, и пользоваться поливальными шлангами было запрещено: автомобили, которые обычно блестели чистотой, теперь стояли на дорожках, покрытые пылью, а газоны, когда-то изумрудно-зеленые, пожелтели от солнца и казались выжженными. Жители Бирючинового проезда, оставшиеся без привычных занятий — мытья машин и ухода за газонами — попрятались в прохладу своих домов, оставив окна широко распахнутыми в надежде поймать легкое дуновение несуществующего ветерка. На улице не оставалось никого — кроме одного-единственного мальчишки, который растянулся на клумбе у дома номер четыре.
Это был тощий черноволосый подросток в очках — измученного, несколько болезненного вида, выглядевший так, будто за очень короткое время он сильно вырос. Одет он был в порванные и грязные джинсы, выгоревшая футболка висела на нем, как на вешалке, а подошвы его старых кед, казалось, вот-вот оторвутся. Появление Гарри Поттера никогда не вызывало особой радости у соседей — те были убеждены, что за неопрятный вид надо отдавать под суд, — но сегодня вечером от взглядов прохожих его надежно укрывал большой куст гортензии. Заметить его могли разве что дядя Вернон и тетя Петуния — если бы, конечно, им пришло в голову высунуться в окно и посмотреть прямо вниз, на клумбу.
Поразмыслив, Гарри решил: пожалуй, это он и впрямь здорово придумал — спрятаться именно здесь. Конечно, лежать на горячей жесткой земле было не слишком-то удобно — но, с другой стороны, здесь никто не буравил его взглядом и не скрипел от раздражения зубами, заглушая звук телевизора, здесь никто не осыпал его градом саркастических вопросов и замечаний, как это бывало обычно, когда он пытался пристроиться в гостиной рядом с тетей и дядей, чтобы посмотреть новости.
Словно услышав его мысль через открытое окно, Вернон Дёрсли, дядя Гарри, вдруг заговорил:
— Хорошо, что мальчишка больше тут не маячит. Кстати, где он все-таки болтается?
— Понятия не имею, — равнодушно отозвалась тетя Петуния. — Дома его точно нет.
Дядя Вернон хмыкнул.
— Посмотреть новости он собрался… — злобно передразнил он. — Знать бы, зачем он действительно тут вертится… Да где это вообще видано, чтобы парня в его возрасте интересовали новости? Вот Дадли и дела нет, что там творится в мире. Спроси его, кто у нас премьер-министр, — ни за что не ответит! Да и вообще… можно подумать, в наших новостях будут говорить что-нибудь про таких, как он…
— Тише, Вернон! — шикнула на него тетя Петуния. — Окно же открыто!
— Ах, ну да… прости, дорогая…
Дёрсли умолкли. Гарри, краем уха слушая рекламу быстрого завтрака 'Fruit amp;Bran', заметил миссис Фигг, сумасшедшую старую кошатницу с соседней аллеи Глициний, которая медленно плелась мимо. Она хмурилась и что-то бормотала себе под нос. Гарри в душе порадовался, что куст его надежно скрывает: у миссис Фигг с недавних пор это вошло в привычку — всякий раз, встречая Гарри на улице, приглашать его на чашечку чая. Она свернула за угол и исчезла из виду, но тут из окна вновь послышался голос дяди Вернона.
— Дадличка пошел в гости?
— Да, на чай к Полкиссам, — с нежностью подтвердила тетя Петуния. — У него так много друзей, нашего мальчика все просто обожают…
Гарри фыркнул, изо всех сил пытаясь не расхохотаться. Просто невероятно, насколько слепыми становились Дёрсли, когда речь заходила об их сыне Дадли. Каждый вечер летних каникул они с удивительным постоянством, развесив уши, выслушивали все его нехитрые выдумки о чаепитии у очередного приятеля из его шайки. Гарри прекрасно знал, что Дадли уж точно не чаи распивает по гостям, — все вечера он проводит со своей шайкой, громя аттракционы в парке, украдкой покуривая в закоулках и швыряясь камнями в детей и проезжающие машины. Гарри уже не раз заставал их за этим, когда вечерами слонялся по всему Литтл Уингингу, роясь в мусорных баках, попадавшихся ему на пути, и выискивая там обрывки газет.
До слуха Гарри донеслась простенькая мелодия, возвестившая о начале семичасовых новостей, и его сердце подпрыгнуло. Быть может, именно сегодня вечером — после месяца ожидания — он все узнает!
'Небывалое количество застрявших туристов заполнило аэропорты Испании. Забастовка носильщиков продолжается уже вторую неделю…'
— Уж у меня-то они получили бы пожизненную сиесту… — прорычал Дядя Вернон, перекрыв голос диктора, но Гарри уже не волновало, что скажут в новостях дальше, и он слегка расслабился. Случись в стране что-нибудь — вне всякого сомнения, главной новостью поставили бы именно это: катастрофы и гибель людей куда важнее каких-то застрявших в аэропортах туристов.
Он медленно, глубоко вздохнул и уставился в ярко-синее небо. Все дни этого лета были похожи один на другой: напряженное ожидание, временное облегчение — и снова все возрастающее напряжение… и всегда один и тот же вопрос — неотвязный, все более и более тревожный: почему, почему же до сих пор ничего не происходит?…
Гарри продолжал слушать — так, на всякий случай: вдруг в новостях промелькнет какой-нибудь намек на происшествие, необъяснимое и малозначительное для магглов, — непонятное исчезновение, например, или странный несчастный случай… но репортаж о забастовке носильщиков сменился рассказом о засухе на Юго-Востоке ('Я надеюсь, наш сосед это слушает! — громыхнул дядя Вернон. — С его-то поливалками в три часа ночи!'), затем диктор заговорил о вертолете, который едва не упал в поле в Суррее, затем — о разводе известной актрисы с не менее знаменитым мужем ('Как будто нас интересует перетряхивание их дурацкого грязного белья!' — фыркнула тетя Петуния, которая с неиссякаемым любопытством следила за этой историей и жадно выискивала подробности во всех журналах, какие только попадали в ее костлявые руки).
Гарри сквозь полуприкрытые веки смотрел на пламенеющий в вечернем небе закат, когда диктор произнес:
— …и, наконец, последняя новость этого выпуска: волнистый попугайчик Попкинс нашел новый способ спасаться от жары этим летом. Попугай Попкинс, который живет в деревне Пять Перьев в Барнсли, освоил водные лыжи! С подробностями — наш специальный корреспондент Мэри Доркинс…
Гарри снова открыл глаза. Если уж они заговорили о попугаях, катающихся на водных лыжах, то после этого вряд ли стоит ожидать новостей, хоть сколько-нибудь заслуживающих внимания. Он осторожно перекатился на живот и встал на четвереньки, намереваясь убраться из-под окна.
Он прополз не больше двух дюймов, как вдруг события начали развиваться с головокружительной быстротой.
Громкое раскатистое «хлоп», точно выстрел, разорвало сонную тишину. Из-под припаркованного автомобиля стрелой вылетел кот и тут же скрылся из виду. Из открытого окна гостиной Дёрсли донесся звон разбитой посуды, в комнате кто-то заорал благим матом, и послышалось громкое ругательство. Для Гарри это словно оказалось знаком, которого он так долго ждал, — он вскочил на ноги, выхватив из-за пояса джинсов, как меч из ножен, тонкую деревянную палочку… но не успел Гарри выпрямиться, как врезался макушкой в распахнутую оконную раму дома Дёрсли. От грохота тетя Петуния завопила еще громче.
Гарри почувствовал, будто голова его раскалывается надвое, из глаз у него от боли брызнули слезы. Он пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, — и тут же принялся напряженно всматриваться в улицу, силясь разглядеть, что же могло так громыхнуть. Но едва Гарри выпрямился во весь рост, как две багровые ручищи высунулись в открытое окно и крепко схватили его за горло.
— Сейчас же… спрячь… эту… штуку! — прорычал дядя Вернон прямо в ухо Гарри. — Сию секунду! Пока…никто…не заметил!
— Отцепитесь от меня! — прохрипел, задыхаясь, Гарри. Пару секунд, пока они боролись, Гарри пытался левой рукой разжать пальцы дяди Вернона, похожие на толстые сосиски, правой продолжая стискивать поднятую палочку… но тут боль в его макушке резко усилилась. Дядя Вернон взвизгнул и отпустил Гарри, будто тот ударил его током. Какая-то непонятная сила, казалось, исходила от его племянника, и удержать его было невозможно.
