Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

нее был чрезвычайно испуганный.

— Хагрид, — почти неслышно из-за звука, производимого спящим существом, прошептала Гермиона, — кто это?

Гарри вопрос показался странным… Он бы спросил: «Что это?»

— Хагрид, ты же говорил… — у Гермионы в руке задрожала палочка, — ты же говорил, что никто из них не захотел приходить!

Гарри перевел взгляд с нее на Хагрида и тут его пронзила страшная догадка: задохнувшись от ужаса, он опять уставился на холм.

Гора земли, на которой запросто могли бы поместиться и он, и Гермиона, и Хагрид, размеренно шевелилась вверх-вниз в такт басовитому храпу. Это был вовсе не холм. Это была согнутая спина, которая, несомненно, принадлежала…

— Ну… да… не хотел он приходить, — с явной безысходностью заговорил Хагрид, — но я должон был его привести, Гермиона, должон был!

Но почему? — со слезами в голосе воскликнула Гермиона. — Зачем?.. Как же?.. Ох, Хагрид!

— Дык, я думал, вот приведу его… — с таким же надрывом принялся объяснять Хагрид, — …подучу маленько… смогу в люди вывести, показать всем, что он — безобидный!

— Безобидный! — истерически вскричала Гермиона, монстр оглушительно всхрапнул, заворочался во сне, и Хагрид тут же яростно зашикал на нее и замахал руками. — Это он тебя все время бил? Из-за него у тебя такие раны!

— Он силы своей не понимает! — настаивал Хагрид. — Но помаленьку исправляется, дерется поменьше…

— Так вот почему у тебя на обратный путь ушло два месяца! — смятенно проговорила Гермиона. — Ох, Хагрид, ну зачем же ты его притащил, если он сам этого не хотел? Ну разве со своими ему было бы не лучше?

— Да они его вечно шпыняли, Гермиона, он же такой махонький! — возразил Хагрид.

— Махонький? — повторила Гермиона. — Махонький?

— Гермиона, ну не мог я его оставить, — из подбитых глаз Хагрида в бороду потекли слезы, — ну это ж… братушка мой!

Гермиона так и остолбенела с открытым ртом.

— Хагрид, — медленно начал Гарри, — под словом «братушка» ты подразумеваешь?..

— Ну… сводный он мне, — уточнил Хагрид. — Вышло-то как: мамаша моя, когда папашу бросила, связалась с другим гигантом, а опосля Гроуп появился…

— Гроуп? — переспросил Гарри.

— Ага… на слух вроде так его зовут, — озабоченно подтвердил Хагрид. — По-нашему он плоховато говорит… уж я учил его, учил… в общем, его она, видать, любила не больше, чем меня. Такое дело, им, бабам у гигантов, важно, чтоб ребенок был крупным и здоровым, а он по их меркам завсегда был мелковат… шестнадцать футов всего…

— О, да, такой крошка! — истерично попыталась съязвить Гермиона. — Просто лилипут!

— Его там все шпыняли… ну не мог я оставить его…

— И мадам Максим тоже хотела привести его сюда? — осведомился Гарри.

— Она… ну, в общем, она видела, что мне это страсть, как важно, — Хагрид нервно сжимал и разжимал огромные кулаки. — Ну… ну, сказать по правде, потом устала она от него маленько… вот мы на обратном пути и разделились… обещалась никому не говорить…

— Как же тебе удалось его протащить, чтобы никто не заметил? — удивился Гарри.

— Эх, дык, потому-то мы столько и топали, — пояснил Хагрид. — Это ж только по ночам, да по глухоманям и можно было… Знамо дело, ежели хочет, он несется, что надо, да вот только он все назад рыпался.

— Ох, Хагрид, ну что же ты его не отпустил-то! — Гермиона плюхнулась на вырванное с корнем дерево и уткнула лицо в ладони: — И что ты теперь собираешься делать с диким гигантом, которому здесь вообще не нравится!

— Скажешь тоже «диким»… это уж перебор, — Хагрид беспрерывно сжимал и разжимал кулаки. — Ну, может пару раз отвесил мне, когда был не в духе, но вообще-то он исправляется, ведет себя получше, угомонился слегка…

— А тогда зачем тут веревки? — поинтересовался Гарри.

Веревки он заметил только что: толстые, как молодые деревца, они тянулись от стволов самых могучих окружающих деревьев к тому пятачку, где спиной к ним, свернувшись, лежал Гроуп.

— Тебе приходится его связанным держать? — простонала Гермиона.

— Ну… да… — с озабоченным видом подтвердил Хагрид, — дело такое… я ж сказал… он силы своей совсем не понимает.

Теперь Гарри сообразил, отчего в этой части Леса было так подозрительно пусто.

— Так чего ты хочешь от нас с Гарри и Роном? — опасливо спросила Гермиона.

— Присматривать за ним, — пробурчал Хагрид, — когда меня не будет.

Гарри и Гермиона с тоской переглянулись. Гарри было неловко, что он уже дал Хагриду обещание сделать то, о чем он попросит.

— А… а как именно присматривать? — уточнила Гермиона.

— Да нет, кормить или еще чего — не надо! — оживился Хагрид. — Он сам себе еду добудет, без проблем. Птицы, там, олени всякие… нет, ему нужна компания. Мне б только знать, что об нем заботятся, хочут помочь ему чуток… учат его, значит.

Гарри ничего не ответил, но обернулся взглянуть на спящую на земле перед ними громадину. В отличие от Хагрида, который выглядел как просто очень-очень высокий человек, пропорции Гроупа были какими-то искаженными. То, что Гарри сначала принял за огромный, покрытый мхом валун на склоне холма, оказалось головой Гроупа. По отношению к телу она была гораздо больше, чем обычно бывает у человека, практически шарообразная, и сплошь покрыта густыми курчавыми волосами цвета папоротников. Сверху торчал край большого, мясистого уха, а сама голова была посажена в плечи так глубоко, как у дяди Вернона, словно шеи не было вовсе, или она была совсем короткой. Из-под подобия грязной бурой рубахи, грубо сшитой из шкур животных, виднелась необъятных размеров спина, и когда Гроуп во сне вдыхал, казалось, что рубаха трещит по всем своим кривым швам. Поджатых ног было не разглядеть, виднелись только огромные, грязные босые ступни, размером с санки, одна поверх другой.

— Значит, ты хочешь, чтобы мы его учили, — упавшим голосом повторил Гарри.

Теперь понятно, что означало предупреждение Флоренцо. «Его усилия тщетны. Лучше ему будет отступиться». Естественно, прочие обитатели Леса не могли не слышать тщетные попытки Хагрида обучить Гроупа английскому языку.

— Ну да… так, покалякать с ним маленько, — с надеждой поддакнул Хагрид, — потому как, ежели он с людьми сможет говорить, до него дойдет, что мы его любим и хочем, чтоб он остался.

Гарри взглянул на Гермиону, та между пальцев прижатых к лицу ладоней смотрела на него.

— Жалеешь, что Норберта не вернуть, да? — спросил он у нее, Гермиона в ответ нервно хихикнула.

— Ну чего, согласные вы? — Хагрид, похоже, не уловил смысла последних слов Гарри.

— Ну, мы… — начал Гарри, которого связывало данное обещание, — мы попробуем, Хагрид.

— Я завсегда знал, Гарри, что ты — настоящий друг, — Хагрид слезливо просиял и вновь прижал к лицу носовой платок. — Вы только не заморачивайтесь, не надо… я ж понимаю, у вас экзамены… хоть разок на недельке к нему заглядывайте, с плащом-невидимкой, поболтать маленько. Ну, я тогда будну его… познакомитесь…

— Как… нет! — подскочила Гермиона. — Хагрид, не надо, не буди его, правда, мы переживем…

Но Хагрид уже перешагнул огромный поваленный ствол и подошел к Гроупу. Не доходя футов десять, он подобрал длинный отломанный сук, через плечо ободряюще улыбнулся Гарри и Гермионе, а потом с размаху ткнул суком Гроупа в спину.

Гигант взревел, и по притихшему Лесу прокатилось гулкое эхо, птицы на верхушках деревьев