защебетали, взмыли вверх и разлетелись врассыпную. А перед Гарри и Гермионой тем временем вздымалась громадина Гроупа, и когда он оперся рукой, вставая на колени, под ногами у них ходуном заходила земля. Чтобы разглядеть — кто и зачем побеспокоил его, гигант завертел головой.
— Все путем, Гроупушка? — с напускной приветливостью крикнул Хагрид, отступая назад и держа длинный сук наготове в направлении Гроупа. — Выспался?
Гарри и Гермиона попятились как можно дальше, не сводя глаз с гиганта. Гроуп стоял на коленях между двумя деревьями, которые еще не успел выкорчевать. На фоне неба его здоровенная физиономия маячила в полутьме как серая полная луна. Впечатление было такое, будто в огромном каменном шаре высекли черты лица: нос — короткий и бесформенный, рот — косой и полный кривых желтых зубов, каждый размером с полкирпича, глаза — по меркам гигантов небольшие, мутные, зеленовато-карие и со сна затекшие. Гроуп поднес к лицу грязные кулаки, костяшками пальцев, каждая размером не меньше шара для крикета,[249] крепко потер глаза и вдруг с удивительным проворством вскочил на ноги.
— Мамочки! — услышал Гарри сбоку взвизг Гермионы.
Деревья, к которым были привязаны концы веревок от запястий и лодыжек Гроупа, зловеще заскрипели. Как Хагрид и говорил, в Гроупе было не меньше шестнадцати футов роста. Поведя вокруг мутным взглядом, гигант протянул ладонь величиной с пляжный зонт к верхушке сосны, схватил оттуда птичье гнездо, перевернул его и с явным неудовольствием от того, что в нем не оказалось птиц, заревел. Яйца полетели вниз, как гранаты, Хагрид, защищаясь, прикрыл руками голову.
— Ну, елы-палы, Гроупушка, — выглядывая вверх со всеми предосторожностями на случай продолжения яйцепада, крикнул Хагрид, — а я тебе друзей привел! Помнишь, я тебе обещал? Помнишь, я тебе говорил, что, ежели отлучусь маленько, они за тобой присмотрят? Помнишь, а, Гроупушка?
Но Гроуп в ответ лишь еще раз глухо рыкнул. Трудно сказать, слышал ли он Хагрида, понял ли вообще, что звуки, издаваемые Хагридом, имеют какой-то смысл. Теперь он схватил сосну за верхушку и тянул на себя, видимо просто ради забавы, чтобы посмотреть куда она качнется, когда он ее отпустит.
— Гроупушка, а ну, кончай! — заорал Хагрид. — Вона, как ты тут все повыдергивал…
И в самом деле, Гарри увидел, как вокруг корней дерева начала трескаться земля.
— Я тебе гостей привел! — орал Хагрид. — Гостей, глянь! Сюда глянь, ты, дурилка, друзей тебе нашел!
— Ох, Хагрид, не надо, — простонала Гермиона, но Хагрид уже поднял сук и чувствительно ткнул Гроупа в колено.
Гигант выпустил верхушку сосны, она закачалась из стороны в сторону и осыпала Хагрида дождем иголок. Гроуп опустил голову.
— Вона, — Хагрид заторопился в сторону Гарри и Гермионы, — это Гарри, Гроуп! Гарри Поттер! Ежели я отлучусь, к тебе будет ходить он, ты понял?
Гигант только сейчас сообразил, что внизу есть Гарри и Гермиона. Они, отчаянно трясясь, смотрели, как опускается огромный валун его головы и приближаются мутные глазищи.
— А это Гермиона, видишь? Ее… — Хагрид замялся и, повернувшись к Гермионе, справился: — Гермиона, ты не против, если он будет звать тебя Герми? А то имя длинное, ему не упомнить.
— Нет, нет, совсем не против, — пискнула Гермиона.
— Гроуп, это Герми! Она тоже будет приходить и все такое! Это ж здорово, ага? У тебя два друга… ГРОУП, НЕТ!
Вдруг, откуда ни возьмись, рядом с Гермионой появилась рука Гроупа. Гарри схватил Гермиону и оттащил ее за дерево, пальцы Гроупа царапнули ствол и цапнули лишь воздух.
— ГРОУПУШКА, ПАРШИВЕЦ! — донесся вопль Хагрида по ту сторону ствола, Гермиона, дрожа и поскуливая, жалась к Гарри. — АХ ТЫ, ПАРШИВЕЦ! НЕ СМЕЙ ЦАП… УХ!
Гарри высунулся из-за дерева и увидел, что Хагрид лежит навзничь, прижимая к носу кулак. Гроуп, должно быть потеряв интерес к происходящему, выпрямился и вновь занялся сосной, выясняя, до какой степени можно ее согнуть.
— Ладно, — поднимаясь, неразборчиво забубнил Хагрид, одной рукой зажимая кровоточащий нос, а в другой держа арбалет. — Ну… вы, это… познакомились, стало быть… стало быть, теперича он вас признает, ежели придете… Ага… ладно…
Он поднял глаза на Гроупа, который с явным удовольствием на глыбообразном лице сгибал сосну, выдирая ее из земли; у сосны уже трещали корни.
— В общем, хватит на сегодня, — заключил Хагрид. — Мы, это… пошли отсюдова, ага?
Гарри и Гермиона закивали. Хагрид забросил на плечо арбалет и двинулся в обратный путь сквозь чащу, не отнимая руки от носа.
Все молчали, и даже когда позади издалека донесся грохот, означавший, что Гроупу удалось, наконец, выкорчевать сосну, никто не произнес ни слова. Лицо у Гермионы было бледное и застывшее. У Гарри в голове крутилась одна-единственная мысль, невыразимая словами. Черт возьми, а если кто-нибудь узнает, что Хагрид в Запретном Лесу прячет Гроупа, что тогда? А ведь он пообещал Хагриду, что вместе с Роном и Гермионой станет продолжать абсолютно бессмысленные попытки воспитывать этого гиганта. Да как же Хагриду, даже при всей его поразительной наивности, могло взбрести в голову, что такие жуткие монстры станут безобидными милашками, что Гроуп, хоть когда-нибудь, сможет общаться с людьми?
— Стоп, — неожиданно скомандовал Хагрид, в тот момент, когда Гарри и Гермиона продирались сквозь густые заросли спорыша.
Вытянул из колчана за плечом стрелу и приладил ее в арбалет. Гарри и Гермиона подняли палочки: теперь, когда они остановились, слышно было, что рядом кто-то движется.
— Ох, чтоб тебе, — прошептал Хагрид.
— Хагрид, сдается мне, тебе было сказано, — раздался низкий мужской голос, — что впредь ты здесь нежеланный гость?
На мгновение почудилось, будто к ним, сквозь пеструю зеленую полутьму плывет обнаженный мужской торс, потом обнаружилось, что ниже талии он плавно переходит в гнедой конский круп. У кентавра было надменное скуластое лицо и длинные черные волосы. Как и Хагрид, он был вооружен — за плечом висел полный стрел колчан и длинный лук.
— Как жизнь, Магориан?[250] — осторожно поинтересовался Хагрид.
За спиной Магориана зашелестели деревья, и следом появились еще четыре или пять кентавров. Гарри узнал вороного бородатого Бейна,[251] с которым познакомился почти четыре года назад, той же ночью, что и с Флоренцо. Бейн и виду не подавал, что прежде уже встречал Гарри.
— Вот как, — обронил Бейн с неприятной интонацией и обратился к Магориану: — Кажется, мы уже решили, как поступим, если этот человек когда-либо вновь сунется в Лес?
— «Этот человек» — обо мне что ли? — вспылил Хагрид. — И все потому, что не дал вам смертоубийство учинить?
— Тебе не следовало вмешиваться, Хагрид, — заявил Магориан. — Наши обычаи — не чета вашим, и наши законы — тоже. Флоренцо предал и опозорил нас.
— С чего вы это взяли, не пойму, — раздраженно буркнул Хагрид. — Да ничего такого он не сделал, просто помог Альбусу Дамблдору…
— Флоренцо стал прислуживать людям, — произнес серый кентавр с суровым, изборожденным морщинами лицом.
—
— Он всуе разменял среди людей наши знания и наши секреты, — негромко проговорил Магориан. — Такому бесчестью нет прощения.
— Ну, тебе виднее, — пожал плечами Хагрид, — но мое мнение — вы бо-ольшую ошибку делаете…
— Так же, как и ты, человек, — заверил его Бейн, — если вернулся в наш Лес, хотя мы тебя
