текут и кружатся в думосбросе. Потом вздохнул, поднял палочку и дотронулся кончиком до серебристой субстанции.
Из субстанции выросла фигура, закутанная в шали, с гипертрофированно большими глазами за стеклами очков, и медленно закружилась, оставаясь в чаше по щиколотки. Заговорила Сибилла Трелони не обычным своим отстраненным и загадочным голосом, а хриплым, с грубыми интонациями, — однажды Гарри уже доводилось его слышать.
Профессор Трелони, плавно кружась, опустилась в серебристую массу и растворилась.
В кабинете воцарилось гробовое молчание. Никто, ни Дамблдор, ни Гарри, ни один из портретов не проронили ни звука. Даже Фоукс смолк.
— Профессор Дамблдор? — тихо-тихо начал Гарри, ибо Дамблдор по-прежнему не сводил глаз с думосброса и, похоже, погрузился в глубокие раздумья. — Это… значит, что… что все это значит?
— Это значит, — откликнулся Дамблдор, — что примерно шестнадцать лет назад, в конце июля, родился тот, кому суждено разгромить Лорда Волдеморта на веки веков. Мальчик этот должен был появиться на свет у родителей, которые к тому времени уже три раза не поддались Волдеморту.
Гарри показалось, будто сейчас его накроет с головой. Опять перехватило дыхание.
— То есть… это я?
Дамблдор внимательно посмотрел на него через очки.
— Вот ведь какая штука, Гарри, — задумчиво проговорил он, — все это могло никакого отношения к тебе не иметь. Пророчество Сибиллы можно было приложить к двум маленьким магам, — оба родились в конце июля того года, у обоих родители состояли в Ордене Феникса, и обе эти супружеские пары три раза чудом спаслись от Волдеморта. Один, разумеется, ты. А другой — Невилл Лонгботтом.
— Но тогда… тогда почему на пророчество мое имя, а не Невилла?
— На официальной записи сменили бирочку после того, как Волдеморт напал на тебя маленького, — пояснил Дамблдор. — Хранителю Зала Пророчеств показалось очевидным, что Волдеморт решил убить тебя именно потому, что знал, — ты тот самый, на кого намекала Сибилла.
— Тогда… может это и не я? — спросил Гарри.
— Боюсь, — Дамблдор так медленно говорил, будто каждое слово давалось ему с большим трудом, — теперь сомнений нет, это именно ты.
— Но вы же сами сказали… Невилл тоже родился в конце июля… и его мама с папой…
— Ты забыл продолжение пророчества, решающее отличие мальчика, который сможет преодолеть Волдеморта… Волдеморт сам
— А если он ошибся! — воскликнул Гарри. — Если пометил не того, кого нужно!
— Он выбрал того мальчика, который показался ему опаснее, — объяснил Дамблдор. — Обрати внимание, Гарри: выбрал не чистокровного (хотя, по его убеждениям, право на жизнь или знания имеют только чистокровные маги), а полукровку, такого же, как он сам. В тебе он увидел самого себя еще заочно. Нанеся шрам, не убил, как намеревался, но одарил силами наперед, благодаря которым ты ускользал от него уже не раз, а целых четыре раза — подобного не удавалось никому: ни твоим родителям, ни родителям Невилла.
— Но тогда зачем он это сделал? — Гарри стало пусто и холодно. — Зачем хотел убить меня еще младенцем? Нужно было подождать, пока мы с Невиллом подрастем, и посмотреть, кто покажется опаснее, а потом уже убивать…
— Конечно, такое поведение было бы более целесообразно, — согласился Дамблдор. — Да только информация о пророчестве у Волдеморта была неполной. Постоялый двор «Кабаньей Головы», который Сибилла Трелони выбрала за дешевизну, издавна притягивал клиентуру, скажем так, более любопытную, чем в «Трех Метлах». Тебе и твоим друзьям на собственном горьком опыте пришлось убедиться, что у тамошних стен есть уши. И мне той ночью тоже. Когда я собирался на встречу с Сибиллой Трелони, мне и в голову не приходило, что услышу нечто, достойное подслушивания. На мое… на наше счастье, соглядатая обнаружили в самом начале пророчества и вышвырнули вон.
— И он услышал только..?
— Он услышал только начало, где предсказывалось рождение мальчика в июле месяце у родителей, которые трижды не поддались Волдеморту. Таким образом, он не смог предупредить хозяина, что нападение на тебя чревато опасностью поделиться с тобой силой и отметить как ровню себе. Поэтому Волдеморту было невдомек, что нападать на тебя рискованно, и разумнее подождать и выяснить побольше. Не знал он, что у тебя будет сила,
— Но у меня ее нет! — подавленно запротестовал Гарри. — Никаких таких способностей, которых нет у него, — у меня нет. Так, как он, — сегодня ночью, — я сражаться не умею, не могу завладевать другими или… или убивать их…
— Есть в Департаменте Тайн один зал, — перебил его Дамблдор, — который заперт всегда. В нем хранится сила удивительнее и, вместе с тем, страшнее смерти, человеческого интеллекта, сил природы. Эта сила, пожалуй, — самая непостижимая загадка из всех объектов, что содержатся в Департаменте Тайн. Силой, заключенной в этом зале, ты обладаешь в полной мере, а у Волдеморта ее нет вовсе. Эта сила прошедшей ночью заставила тебя спасать Сириуса. Она же спасла тебя от посягательств Волдеморта, потому что ему непереносимо пребывать в теле, полном этой, ненавистной ему силы. В конечном счете, оказалось совсем неважно, что ты не умеешь закрывать разум. Тебя спасло твое сердце.
Гарри закрыл глаза. Если бы он не бросился спасать Сириуса, Сириус остался бы жив… Он спросил праздно, больше за тем, чтобы оттянуть момент, когда придется вновь возвращаться мыслями к Сириусу:
— Конец пророчества… Там было что-то вроде… не жить никому из них…
— …Пока в живых остается другой, — закончил Дамблдор.
— Ну… — Гарри с трудом выуживал слова со дна глубокого колодца отчаяния, царившего в душе, — … ну, значит… значит, один из нас в конце концов… должен убить другого?
— Да, — сказал Дамблдор.
Долгое время никто не произносил ни слова. Откуда-то издалека, из-за двери кабинета, доносились голоса — должно быть, ученики с утра пораньше спускались в Главный зал на завтрак. У Гарри в голове не укладывалось, что кому-то в мире по-прежнему хочется есть, кому-то смешно, кому-то нет никакого дела, что Сириус Блек покинул этот мир навсегда. Сириус был уже далеко-далеко, хотя до сих пор, где-то в глубине души Гарри верил, что откинь он ту завесу, увидел бы там Сириуса: тот оглянулся бы, приветственно кивнул с характерным лающим смешком…
— Сдается мне, Гарри, что я задолжал тебе еще одно объяснение, — нерешительно заговорил Дамблдор. — Тебе, наверное, хотелось знать, отчего же я не назначил тебя префектом? Честно говоря… я как-то подумал… что тебе и без того забот хватает.
Гарри взглянул на Дамблдора и увидел, как по его лицу в длинную седую бороду скатилась слеза.
Глава 38. Вторая война начинается
