Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

понимаете, кого я имею в виду… жив и снова находится среди нас, — обращаясь к репортерам, объявил Фадж, имевший изнуренный и нервозный вид. — С неменьшим сожалением сообщаем о массовых мятежах среди дементоров Азкабана, которые объявили о своем нежелании продолжать службу в Министерстве. Есть предположение, что отныне дементорами распоряжается Лорд… Как-Бишь-Его.

Мы призываем всю магическую общественность сохранять бдительность. Министерство готовит к публикации инструкции по основам самообороны и защиты ваших близких, в течение месяца эти инструкции будут бесплатно разосланы всем магическим семьям».

В магическом сообществе заявление Министра было встречено с тревогой и смятением, поскольку не далее, как в прошлую среду, Министерство заверяло, что «упорные слухи о том, что в нашем обществе вновь орудует Сами-Знаете-Кто, абсолютно беспочвенны».

Обстоятельства происшествия, вынудившего Министерство в корне изменить позицию по этому вопросу, пока не ясны, однако есть предположение, что в четверг вечером Тот-Кого-Нельзя-Называть с отборным отрядом своих сторонников (так называемых Искушённых Смертью) проник не куда-нибудь, а в само Министерство Магии.

Пока нам не удалось получить комментарии у Альбуса Дамблдора, который был восстановлен в должности Директора Школы Ведьмовства и Волшебства «Хогвартс», в правах члена Междумагической Конфедерации, а также на посту Главного Ворлока Уизенгамота. В течение года Дамблдор настаивал на том, что Сами-Знаете-Кто, вопреки всем надеждам и чаяниям, не умер, а снова вербует сторонников для очередной попытки захвата власти. Между тем, Мальчик-Который-Выжил…

— Гарри, а вот и ты. Так я и знала, что каким-нибудь боком тебя обязательно приплетут, — Гермиона взглянула на него поверх газеты.

Дело было в больничном крыле. Гарри сидел на краешке кровати Рона, оба внимательно слушали Гермиону, которая вслух зачитывала первую полосу «Воскресного Пророка». В изножье кровати Гермионы клубком свернулась Джинни — ее лодыжку мадам Помфри вылечила в мгновение ока. Невилл, чей нос тоже привели в порядок, вернув ему прежний размер и форму, присел на стуле между двумя кроватями, а Луна, заглянувшая проведать больных, не расставаясь с последним выпуском «Экивокера», читала свой журнал вверх ногами и, судя по всему, ни слова из сказанного Гермионой не слышала.

— Зато теперь он снова «мальчик-который-выжил», — мрачно заметил Рон. — И никаких тебе «завравшихся хвастунов», угу?

Он запустил руку в огромную кучу шоколадных лягушек, которые лежали на прикроватном столике, набрал пригоршню, бросил несколько штучек Гарри, Джинни и Невиллу, и зубами сорвал обертку со своей. До сих пор руки Рона до самых локтей покрывали глубокие рубцы от щупальцев мозга. По словам мадам Помфри, от мыслей зачастую остаются самые глубокие раны, хотя после того, как она начала обильно мазать Рона Позабывчивым Притиранием доктора Аббли,[279] дела пошли на поправку.

— Да уж, Гарри, теперь они рассыпаются тебе в комплиментах, — согласилась Гермиона, просматривая статью до конца, — «Одинокий глас правды… принимали за помешанного, но он никогда не отступал от своих заявлений… пришлось сносить насмешки и клевету»… Хм, — нахмурилась она. — Что-то я не вижу здесь упоминананий о том, что все насмешки и клевету распространял именно «Пророк»…

Она слегка поморщилась и прижала руку к ребрам. Хоть Долохов и не смог произнести вслух магическую формулу своего проклятия, и в полную силу оно не сработало, но все-таки причинило Гермионе, как выразилась мадам Помфри, «и без того немалый вред». Ей приходилось каждый день принимать десяток самых разных зелий, и поправлялась она быстро, так что в больничном крыле ей уже порядком надоело.

— «Сами-Знаете-Кто и его последняя попытка покушения с целью захвата власти», со второй по четвертую страницу, «О чем Министерству следовало нам рассказать», страница пять, «Почему никто не прислушался к словам Альбуса Дамблдора», с шестой по восьмую страницу, «Эксклюзивное интервью Гарри Поттера», страница девять… Да уж, — Гермиона сложила газету и отшвырнула в сторону, — теперь писаки разгуляются. А интервью с Гарри — никакое не эксклюзивное, оно давным- давно было в «Экивокере»…

— Папа им его продал, — рассеянно пояснила Луна, перевернув страницу «Экивокера». — Очень неплохо заработал на нем, кстати, так что летом мы собираемся поехать в Швецию, посмотрим, вдруг удастся поймать Мяторогих Храпсов.

Гермиона довольно быстро справилась с собой и откликнулась:

— Звучит заманчиво.

Джинни поймала взгляд Гарри и тут же, с ухмылкой, отвела глаза.

— Ну, ладно, а что в школе делается? — Гермиона чуть-чуть выпрямила спину и снова поморщилась.

— Значит так, Флитвик покончил с болотом Фреда и Джорджа, — начала Джинни, — это заняло у него секунды три. Правда оставил небольшой пятачок под окном и огородил веревками…

— Зачем? — с удивленным видом поинтересовалась Гермиона.

— О! Как превосходный образчик магии — он так и сказал, — пожала плечами Джинни.

— По-моему, он оставил его как памятник Фреду и Джорджу, — с набитым шоколадными лягушками ртом прошамкал Рон и, тыча пальцем в гору лягушек перед собой, сообщил Гарри: — Представляешь, все это прислали мне они. Похоже, потешная лавка процветает, а?

Гермиона неодобрительно поджала губы, потом спросила:

— Значит, после возвращения Дамблдора все неприятности кончились?

— Ага, — подтвердил Невилл, — все наладилось.

— Филч, небось, счастлив? — поинтересовался Рон, прислоняя карточку из шоколадной лягушки с портретом Дамблдора к кувшину с водой.

— Ничего подобного, — возразила Джинни, — на него даже смотреть жалко… — она понизила голос: — Он без конца твердит, что Амбридж — это самое лучшее, что выпадало на долю Хогвартса…

Все шестеро оглянулись. На кровати напротив, уставившись в потолок, лежала профессор Амбридж. Чтобы вызволить ее от кентавров, Дамблдор в одиночку отправился в Лес и вернулся из чащи без единой царапины, ведя Амбридж под руку, — как ему это удалось, не знал никто, а сама Амбридж, естественно, тоже не рассказывала. После возвращения в замок она, насколько было известно ребятам, не произнесла ни единого слова. Никто и понятия не имел, что с ней приключилось. Ее блеклые волосы, обычно тщательно уложенные, торчали во все стороны, в них до сих пор застряли прутики и листья, но в остальном, на первый взгляд, с ней все было в порядке.

— Мадам Помфри говорит, что у нее просто шок, — шепнула Гермиона.

— Скорее, хандра на нее напала, — возразила Джинни.

— Ага, она подает признаки жизни, если сделать вот так… — Рон пощелкал языком, имитируя цокот копыт.

Амбридж моментально села в кровати и с ошалелым видом принялась озираться по сторонам.

— Профессор, что-нибудь не так? — высунув голову из кабинета, окликнула ее мадам Помфри.

— Нет… нет… — Амбридж осела обратно на подушки. — Нет, приснилось, наверное…

Гермиона и Джинни, прыснув со смеху, уткнулись в одеяло.

— К слову, о кентаврах… — немного успокоившись, осведомилась Гермиона, — кто теперь преподает Прорицание? Флоренцо остался?

— А куда он денется? — ответил Гарри. — Остальные кентавры обратно его не примут.

— Похоже, они вдвоем с Трелони будут преподавать, — предположила Джинни.

— Держу пари, Дамблдор не прочь избавиться от Трелони раз и навсегда, — поглощая четырнадцатую лягушку, заявил Рон. — Сами подумайте, предмет вообще никчемный, а по мне — Флоренцо немногим лучше…

— Да как ты можешь говорить такое? — возмутилась Гермиона. — После того, как мы своими глазами видели, что бывают настоящие пророчества!