— Отлично получилось, — наконец произнес он.
Я снова взял ручку, и он вновь накрыл своей ладонью мою руку. Я опять взялся за дело. Я не художник. Но все равно я продолжал рисовать.
Моя жена открыла глаза и уставилась на нас. Она выпрямилась, ее халат был по-прежнему распахнут.
— Чем это вы занимаетесь? Ну-ка давайте рассказывайте.
Я не ответил. Ответил слепой:
— Мы рисуем собор. Вместе пытаемся его нарисовать. Нажимай посильнее, — попросил он. — Да, вот так, хорошо. Точно могу сказать, приятель, у тебя отлично получилось. А говорил, ничего не выйдет. Но ведь вышло, правда? Теперь все обретает ясные очертания. А сейчас мы попробуем кое-что особенное. Как рука — тверда, не дрогнет? А теперь нарисуй людей. Какой же это собор, если там нет людей?
— Роберт, что происходит? Роберт, что вы делаете? В чем дело? — не унималась жена.
— Все в порядке, — успокоил он ее. — А теперь закрой глаза, — сказал слепой, это он уже мне.
Я закрыл.Я все сделал так, как он велел.
— Закрыл? Только не подсматривай.
— Я закрыл.
— Вот и хорошо, только не открывай. Не останавливайся, рисуй дальше.
Мы продолжили. Его пальцы поверх моих, словно он тоже рисует. Ничего подобного в жизни я еще не испытывал.
— Наверное, хватит. По-моему, получилось. Взгляни-ка. Как по-твоему, ничего?
Но я все еще сидел с закрытыми глазами. Мне пока не хотелось их открывать. Я подумал, значит, так надо.
— Ну, что? — спросил он. — Ты посмотрел? Что там?
Я так и не открыл глаза. Я находился в своем доме. Я знал это. Но было такое чувство, что я парю в открытом пространстве.
— Что-то невероятное, — отозвался я.
