– Тогда вопрос: как прочно ты можешь скрепить душу?
– Встречный вопрос: насколько ты мне доверяешь? – парировала Бригид.
– Ты многократно заслуживаешь доверия, охотница. Если я заставил тебя думать иначе, то это моя ошибка, а не твоя.
– Тогда доверься мне и позволь попытаться помочь!
Воин заколебался. Его лицо больше не было безжизненным. Бригид ясно видела эмоции, пробегающие по нему. Наконец он твердо взглянул на нее и заявил:
– Хорошо.
Бригад не ожидала, что ей отчаянно захочется убежать куда глаза глядят, когда она услышит такой ответ. Вместо этого кентаврийка лишь коротко кивнула, соглашаясь.
– Что я теперь должен делать? – с опаской осведомился Ку.
– Ты поклянешься, что не нанесешь себе вреда, пока твой дух снова не станет целым.
– А если ты не сможешь его скрепить?
Бригид вздохнула и решительно ответила:
– Тогда я освобожу тебя от клятвы. Ты сможешь поступить так, как сочтешь нужным.
– В таком случае я даю слово.
Кухулин протянул руку. Бригид взялась за нее, чтобы скрепить клятву. Воин сжал ладонь охотницы, и ей показалось, что он оживает. Кентаврийка изо всех сил надеялась на то, что ее инстинкты не приведут к тому, что брат лучшей подруги в результате покончит жизнь самоубийством.
– Куда мы пойдем? – поинтересовался Кухулин.
– Назад в лагерь. Я первая буду следить за огнем. Ты ляжешь спать. Я разбужу тебя, когда луна поднимется наполовину.
– Какое отношение это имеет к скреплению моей разрушенной души?
– Никакого, черт побери! – буркнула она. – Но это даст мне время подумать о тех проблемах, в которые мы только что ввязались.
Они возвращались в лагерь бок о бок, и Бригид вдруг услышала, как Ку хихикнул. Она только что подтолкнула его к самоубийству, но при этом рассмешила.
Ее семья была права в одном. Люди действительно непонятные создания.
11
Бригид подбросила в огонь еще один комок спрессованного мха и козьего навоза и удовлетворенно хмыкнула, почувствовав новую волну жара, исходящую от костра. Ночь оказалась холодной, ветер свирепо завывал, но среди тесно стоящих палаток было тепло, светло и более чем уютно.
«Интересно, почему огонь такой жаркий? – подумала охотница. – Из-за того, что Сиара владеет силой огня, или из-за правильной пропорции козьего навоза?»
– Понемногу того и другого, – проговорила крылатая женщина, присаживаясь возле охотницы.
– Ты тренируешь шаманские способности, читая мои мысли?
– Нет, конечно же, но я хорошо читаю по лицам. На твоей физиономии слишком уж хорошо выражаются все мысли, – улыбнулась Сиара, указав на аккуратную груду растопки. – Эта штуковина горит жарко и долго. Но правда и то, что мое присутствие усиливает ее естественные возможности. Без меня эти бурые комки были бы просто хорошим топливом. – Ее темные глаза заискрились. – Но я здесь, поэтому оно превосходное.
– С тобой хорошо ходить холодной зимой на охоту, – сказала Бригид.
– Разводить огонь – вот то единственное, чем я могу быть полезна на охоте. Я безнадежно не подхожу для выслеживания зверей и не переношу убийств любого рода. Я даже не люблю собирать зерно или выдергивать из земли дикий лук. Ты посчитала бы меня обузой. – Смех Сиары заглушил потрескивание костра.
– Я чувствую то же самое, когда пытаюсь быть шаманкой. «Не подхожу» – вот отличная формулировка, которая все описывает, – привычно фыркнула Бригид. – Я говорила с Кухулином и представляла себя рыбой, которая пытается свить гнездо на дереве.
На лице Сиары появилось печальное выражение, она тяжело вздохнула:
– Если бы он тебя не послушал, то это значило бы, что дело гораздо хуже, чем я думала.
Бригид бросила короткий взгляд на палатку, в которой недавно скрылся Ку, чуть отошла от нее и тихонько предложила:
– Давай пройдемся. Здесь он может услышать.
Глаза Сиары улыбнулись в ответ.
Бригид подняла руку и сказала:
– Только не надо думать, что у меня получится. Да, Кухулин согласился принять мою помощь. Но он решил так только для того, чтобы снова стать собой, с ясным разумом и чистым сердцем убить себя.
– Когда его душа восстановится, воин не выберет смерть.
– Почему ты так уверена в этом?
– Я чувствую так вот здесь. – Сиара положила открытую ладонь на сердце. – Когда душа Кухулина станет целой, он снова полюбит.
Бригид не хотела разуверять заблуждающуюся шаманку, излучающую оптимизм, поэтому промолчала. Она знала Ку лучше, чем Сиара, могла поверить, что тот оправится, вернется к привычной жизни одного из самых уважаемых воинов Партолоны, но полюбить снова? Она вспомнила, как он смотрел на Бренну, лучился счастьем и радостью. Душа Ку могла зажить, а вот сердце – вряд ли.
– Но каждый шаг надо предпринимать в свое время. Не стоит торопиться и лететь вперед, – сказала Сиара.
– А каким должен быть наш следующий шаг?
– Ты имеешь в виду твой?..
– Нет, именно наш. Это абсолютно не моя стихия. Все равно что охота для тебя, помнишь? Я сделаю это, потому что должна, но ты обязана стать моим проводником и подсказывать каждый следующий шаг.
Дети окликнули кентаврийку и шаманку, когда те медленно прохаживались внутри круглого лагеря. Вскоре разговаривать стало невозможно. Беседу то и дело прерывали веселые голоса.
– Может, проверим, как дела на внешней границе лагеря? – спросила Сиара и усмехнулась, когда в ночи раздался еще один сонный детский голос.
– Ты поистине читаешь мои мысли, – отозвалась Бригид, думая о том, что ветер и мрак переносить гораздо проще, чем общество семидесяти мальчишек и девчонок.
Холодный свирепый ветер хлестнул по лицу Бригид в тот самый миг, когда они вышли за палатки. Луна светила слабым далеким светом, озаряя промозглую пустоту Пустоши.
– Во имя Богини, это ужасное место! – Охотница задрожала и потерла руки.
– Верно, но и на этой суровой земле можно найти тепло и красоту.
Сиара стала шарить по земле вокруг них и нашла тонкую, странно светлую веточку, не выше колена кентаврийки. Шаманка наклонилась и осторожно ввернула ее в твердую каменистую землю, чтобы она стояла самостоятельно, похожая на бледный росток. Затем крылатая женщина прошептала что-то такое, чего Бригид не расслышала, и дунула на веточку. Та тут же вспыхнула ярким белым пламенем, которое рассыпало по ветру искры, но не тлело и не затухало. Сиара села и расправила крылья так, чтобы укрыться от порывов ветра и немного согреться у огня. Она подвинулась. Охотница изящно опустилась на колени рядом с ней и с благоговейным трепетом покачала головой при виде огня, который был совсем белым, почти серебряным.
– Что это? Я никогда в жизни не видела пламени такого цвета.
– Это из-за дуба. Нет, – ответила она прежде, чем Бригид мысленно сформулировала вопрос – Он не растет в Пустоши. Ветер приносит веточки с юга. Что-то в нашем суровом климате заставляет его менять цвет с зеленого на белый. – Сиара улыбнулась горящему прутику. – Мне нравиться думать, что эти
