– Вот, – сказала Бригид, изогнулась в талии и вытащила два длинных кожаных шнура из дорожной сумки, переброшенной через спину. – Свяжи ему ноги. Я потащу добычу.
Кухулин отдал ей стрелу, предварительно обтерев снегом.
– Мой конь неподалеку.
Бригид фыркнула и спросила:
– Надеюсь, ваш лагерь поблизости? Я провела в Пустоши совсем немного времени, но меня уже не радует мысль о том, чтобы провести ночь под открытым небом. Не под этим ветром, проклятым Богиней!
На мгновение ей показалось, что в глазах Ку промелькнула веселая искорка, но он взял шнуры и коротко сказал:
– Лагерь недалеко, но надо поторопиться. Ночи здесь холодные. – Воин опустился на корточки и начал связывать задние ноги барана.
Эльфейм имела основания волноваться. Было очевидно, что Кухулин, которого сестра знала и любила, исчез под тяжестью горя и вины. Бригид могла себе представить, как сильно его вид ранил бы предводительницу клана. У Бригид болело сердце. Она видела, что с ним сделала смерть Бренны, а ведь он был ей всего лишь другом. Ничуть не больше!
Она грустно улыбнулась, глядя на спину воина. Их дружба была какой-то странной. Кухулину слишком хорошо были известны сегрегационные убеждения ее семьи относительно людей и кентавров. Он имел все основания не доверять Бригид. Охотница совершенно искренне считала Кухулина высокомерным бабником. Сначала они огрызались друг на друга, кружили как встревоженные звери, защищающие свою территорию. Потом охотница увидела, что распутный молодой воин влюбился в покрытую ожогами девушку, которая недавно пришла к ним и стала знахаркой клана. Бригид поняла, что в действительности Кухулин – сострадающий и преданный человек, который живет внутри лихого воина. Она, в свою очередь, завоевала его доверие. Сначала кентаврийка помогла ему найти Эльфейм, свалившуюся в ущелье, потом, как это ни печально, сражалась вместе с ним и захватила фоморианку Фаллон после того, как та убила Бренну.
– Смерть Бренны – тяжелое бремя, – очень серьезно сказала Бригид.
Голова Кухулина была склонена. Он сосредоточенно заканчивал завязывать шнуры. Кентаврийка увидела, что его спина напряглась. Воин медленно встал, встретил острый взгляд охотницы и отрывисто сказал:
– Да.
Бригид не испугалась гнева, прозвучавшего в его голосе. Она по собственному опыту знала, что это чувство помогает исцелить горе.
– Твоя сестра усадила всю могилу Бренны голубыми полевыми цветами, которые знахарка так любила. Весь клан говорит о том, какой красивой стала могила. Нам очень не хватает Бренны.
– Замолчи, – велел Кухулин, стиснув зубы.
– Пока мы ее помним, она с нами.
– С нами! – Воин бросил шнуры на снег, вытянул руки ладонями вверх и стал их осматривать. – Тогда покажи мне ее. Я ее не вижу, не слышу, не могу коснуться. По-моему, охотница, она совсем не с нами.
– Бренне было бы горько видеть тебя таким, Кухулин.
– Моей жены здесь нет!
– Ку!.. – начала было охотница, но хриплый голос воина прервал ее:
– Довольно, Бригид.
Она взглянула ему прямо в глаза, но не смолчала:
– Хорошо, пока хватит. Но так не может продолжаться. С этим нельзя жить всегда.
– Ты права. Ничто не вечно, охотница. – Он резко нагнулся, поднял кожаные шнуры, вручил ей один из них и перебросил другой через плечо. – Туда. – Воин указал подбородком на тропу, по которой они пришли сюда. – Надо спешить. Скоро ночь.
Подражая движениям Кухулина, Бригид перебросила шнур через плечо, и они вместе потащили барана. Охотница глядела на резной профиль воина и думала о том, что горе погрузило раненую душу Кухулина в вечный мрак. Сможет ли что-нибудь, даже любовь сестры, которой коснулась Богиня, когда- нибудь снова осветить его жизнь счастьем?
Они почти не разговаривали, пока без остановок двигались по направлению к заходящему солнцу. Воин и охотница вместе быстро освежевали барана и завернули его в кожаный мешок, привязанный к крупу коня Кухулина. Бригид хотела задать побольше вопросов, но воин был весьма замкнут, немногословен и резок. Она лишь смогла узнать, что он легко нашел колонию новых фоморианцев, которых была почти сотня. Им не терпится вернуться в Партолону. Когда кентаврийка спросила, на кого они похожи, Ку только сказал, что это обычные люди, и снова погрузился в молчание. Бригид решила, что говорить с ним – все равно что обнимать дикобраза. Слишком много проблем. Но она была охотницей.
«Я сама понаблюдаю за ними, как приглядывала бы за любыми другими существами, живущими в Пустоши. Надо разобраться, что к чему. Нельзя забывать, что они порождение расы демонов».
– Ты любишь детей?
Бригид вздернула брови, удивленная необычным вопросом и не уверенная в том, что правильно поняла Кухулина.
– Детей? – (Он хмыкнул и кивнул.) – Не знаю. Нельзя сказать запросто. Обычно дети появляются в моей жизни лишь тогда, когда я начинаю считать рты, которые надо накормить. Почему ты спрашиваешь?
– Мы почти на месте. Там есть дети. – Он замолчал и искоса взглянул на нее.
– Знаю. Лохлан рассказывал о них в замке. Ты ведь тоже был там.
– Лохлан открыл нам не все, – загадочно проговорил Кухулин.
– Я не удивлена, – фыркнула Бригид.
Воин незаметно взглянул на нее и заметил:
– Ты говоришь так, словно не доверяешь Лохлану.
– А ты?
– Он спас мою сестру, – просто ответил Кухулин.
– Это верно, – кивнула Бригид. – Но именно прибытие Лохлана в Партолону навлекло на нее опасность.
Кухулин ничего не ответил. Он часто думал о том, как присутствие Лохлана изменило всю их жизнь. Ему было трудно обвинять мужа сестры, хотя это не означало, что он желал полностью оправдать крылатого человека. В событиях, которые привели к тому, что сестре пришлось пожертвовать собой, а Бренна погибла, Кухулин был склонен винить в первую очередь себя. Он все знал бы, если бы прислушивался к предостережениям царства духов. Увы, Кухулину никогда не нравилось общаться с духами, заниматься магией, а также иметь дело с таинственной силой Богини, хотя ему с раннего возраста было ясно, что он унаследовал этот дар от духа своего отца-шамана. Ку был воином, мечтал оставаться только им. Умение владеть мечом оказалось единственным даром, которого он желал.
Из-за такого вот упрямства и погибла его возлюбленная.
– Мне показалось, ты сказал, что мы уже почти в лагере. Но я ничего не вижу. Лишь голая пустыня до самого горизонта.
Кухулин прогнал мрачные мысли, обратил внимание на серебристую кентаврийку, мчащуюся рядом с ним, и сказал:
– Присмотрись получше, охотница.
Бригид бросила на него негодующий взгляд. Может, они и стали друзьями, но воин до сих пор не упускал случая поддеть ее.
– Не расстраивайся. Я тоже сначала ничего не увидел. Если бы со мной не было Керрана и Невина, то я бы, наверное, просто свалился в ущелье, – слегка улыбнулся Кухулин.
– Я не...
Сначала окрестности показались ей безлесной равниной, покрытой снегом. Земля была усыпана красным сланцем такого же цвета, как и большие валуны возле Трирских гор. Затем взгляд кентаврийки уловил почти незаметное изменение.
– Это же ущелье. Во имя Богини! Земля такая унылая и однородная, что обе его стороны практически
