которых ярко горели факелы, освещая большой мраморный саркофаг и распространяя нежные отблески света по изображению Бренны.
– Интересно, нравится ли ей, – негромко произнесла Эльфейм, показавшись из тени.
Бригид уже начала привыкать к тому, что рядом с ней за последние дни множество раз беззвучно возникала Сиара, поэтому не подскочила и не свалилась с балкона. Она просто на мгновение прикрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы успокоить колотящееся сердце.
– Эль, в следующий раз не надо появляться так бесшумно, ладно?
Предводительница клана придвинулась к охотнице и спросила:
– Я тебя напугала?
Кентаврийка отодвинулась, чтобы дать подруге больше места, и сердито взглянула на нее.
– Извини, – хмыкнула Эльфейм.
Затем они какое-то время глядели на могилу.
– Даже отсюда заметно, что это место просто дышит покоем, – сказала Бригид.
– Там еще не совсем закончено. Я начала искать художника, чтобы нарисовать на потолке узел знахарки. Еще надо бы посадить вокруг много голубых цветов. Ку сказал, что это были ее любимые.
– Потому что они такого же цвета, как его глаза, – кивнула кентаврийка.
Удивленная Эльфейм улыбнулась подруге и призналась:
– Я никогда раньше об этом не думала, но держу пари, что ты права.
– Мне кажется, Бренне понравилось бы то, что ты делаешь в память о ней, – произнесла Бригид и глубоко внутри себя, в той части, которая начала изменяться, почувствовала их справедливость.
– Думаю, ты права. Маленькая знахарка была слишком важна, чтобы стать забытой частью прошлого.
– Она ею не станет. Семьдесят крылатых детей будут передавать ее историю другим обитателям Партолоны. У новых фоморианцев, кажется, очень хорошая память. – Бригид задумчиво подняла брови. – Знаешь, долго искать художника не придется. Лохлан говорил тебе, сколько его соплеменников являются потомками воплощений муз?
– Я не помню, чтобы он рассказывал что-нибудь определенное об их праматерях, кроме своей, – отозвалась Эль. – Я, как и остальные члены клана, очень удивилась, узнав, что их шаманка – внучка Терпсихоры.
– Погоди, скоро ты увидишь таланты, скрытые в Пустоши все эти годы. Стены их Большого зала покрыты великолепными картинами и резными узорами. Даже на ножках столов вырезаны цветы. Ты, моя подруга и предводительница, приняла в клан целую группу художников.
– Отличная новость. Странно, Лохлан почему-то не упоминал об этом.
До встречи с новыми фоморианцами кентаврийка по-другому истолковала бы молчание Лохлана, искала бы в нем скрытые мотивы и хитрые увертки. Теперь же она знала их гораздо лучше, а потому улыбнулась подруге:
– Мужчины, будь они людьми, новыми фоморианцами или кентаврами, в сущности очень похожи. Они обычно слишком мало говорят о важных делах и чересчур много об очевидном.
– Это правда, подруга, – засмеялась Эльфейм, прислонившись к камню и внимательно посмотрев на кентаврийку. – Расскажешь о своем ученике?
– Мальчик сбивает меня с толку. – Бригид испустила страдальческий вздох.
– И что? – поторопила ее Эльфейм.
– Я обнаружила, что по какой-то безумной причине стала о нем заботиться. Он очень обаятельный, – снова вздохнула она. – У него нет родителей.
– Ты ему нужна, – сказала Эльфейм.
– Знаю. По-моему, и он нужен мне. По крайней мере, я чувствовала, что поступаю правильно, когда стала за ним ухаживать после ранения.
– А что случилось?
– Воины замка Стражи, в отличие от членов клана Маккаллан, не жаждали встречи с новыми фоморианцами. Они думали, что все соплеменники Фаллон точно такие же, как она. Эта преступница стала выглядеть и нести себя гораздо хуже, – покачала головой Бригид. – Убийца дразнила Кухулина. Это было ужасно, возмутительно.
– Я забыла бы про ее ребенка и убила бы ее. Ради Кухулина, Бренны, всех нас.
– Нет! – Бригид повернулась к предводительнице. – Ты поступила правильно. Все остальное было бы варварством и несправедливостью. – Взгляд охотницы снова вернулся к могиле маленькой знахарки. – Да, Фаллон убила Бренну. Но она совершила преступление, желая спасти свой народ, выбрала единственный способ, который, по ее мнению, должен был привести к нужному результату, но взамен получила безумие и заключение, а вскоре ее постигнет и смерть.
– Ты считаешь, что ее надо простить? – недоверчиво спросила Эльфейм.
– Не простить. Но возможно, понять и пожалеть. – Бригид положила руки на балюстраду. – Есть вещи, которые нельзя однозначно определить как плохие или хорошие. Мы часто оказываемся на той чаше весов, которая, как нам кажется, склоняется в сторону добра. Но иногда у зла оказывается лицо друзей и семьи, а добро выглядит как чужеземец.
Эльфейм посмотрела на нее и поинтересовалась:
– Ты в порядке, Бригид?
Кентаврийка спокойно встретила ясный взгляд подруги, потом ответила:
– Я просто рада вернуться домой.
– Я без тебя скучала. Когда ушел Ку, а потом и ты... – Эльфейм прерывисто вздохнула. – Надеюсь, что в следующий раз вы покинете меня еще не скоро.
– Я не собираюсь идти никуда, кроме как на охоту. Земля Маккалланов богата дичью.
– Хорошо. Теперь еще надо уговорить Ку остаться. – Эльфейм повернулась к подруге. – Спасибо за то, что привела брата обратно. Я всегда буду тебе благодарна.
– Не стоит благодарить меня, Эль. Он мой друг, его место здесь, с тобой, с кланом. Дома воин может исцелиться.
– Он выглядит таким постаревшим и утомленным, – вздохнула Эльфейм. – Наверное, ему тяжело находиться в замке.
– Верно, но Кухулин должен оставаться здесь. Пора положить конец его добровольному изгнанию, – заявила Бригид.
– Было совершенно не похоже на него, когда он вот так уехал. – Предводительница клана тряхнула головой. – До этого Ку не бежал от проблем и всегда находил силу в семье.
– Твой брат уехал, потому что потерял себя, – объяснила Бригид. – Счастливая, жизнелюбивая часть его души не смогла перенести горе от потери Бренны. Она откололась и осталась в ином мире. Именно поэтому Ку действовал так непохоже на себя. Теперь ему трудно будет исцелиться.
– Богиня! – выдохнула Эльфейм. – Что же нам делать? Надо найти его душу. – Она отчаянно огляделась. – Мама! Она может! Надо...
Бригид положила ладонь на руку Эльфейм, прервав ее тираду.
– Твоя мать уже знает обо всем. Она собирается искать его душу, но не сама.
Предводительница клана нахмурилась и спросила:
– Тогда кто же? Папа? Он приезжает?
– Нет, Эль. – Бригид сделала глубокий вдох. – Твой отец тоже не собирается отправляться на поиски души. Это сделаю я.
– Ты? – Эльфейм захлопала глазами.
Бригид пожала плечами, чувствуя себя ужасно неловко, и подтвердила:
– Именно так. Твоя мать согласна, Кухулин тоже.
– Но ты не шаманка.
– Да, но это ничего не значит. Я... У меня... – Она замешкалась, не зная, как лучше объяснить. – В моей крови есть сила. Этейн называет это даром. Я совсем недавно о нем узнала. – Бригид снова вздохнула так, словно собиралась нырнуть в ледяную воду. – Думаю, это то же самое, чем сильна моя мать. Ты знаешь, что я дочь Майрерад из табуна Дианны? – (Эльфейм кивнула.) – Я ее старшая дочь.
