сидел!
— Сидел, если бы ты внимательно слушал Снейпа на первом курсе, — отмахнулась Гермиона.
Гарри ее не слушал. Он как раз нашел заклинание «Сектумсемпра!», вписанное на полях над интригующей пометкой «Для врагов», и ему уже не терпелось попробовать его, однако сейчас, в присутствии Гермионы, момент был неподходящий, и он просто украдкой загнул уголок страницы. Они сидели у камина в гостиной, где кроме них бодрствовало еще лишь несколько шестикурсников. Волна оживления прокатилась здесь чуть раньше, когда они вернулись с ужина и обнаружили на доске новое объявление, в котором сообщалось о дате зачета по аппарации. Те, кому исполнялось семнадцать лет к дате первого зачета, то есть к двадцать первому апреля, могли, по желанию записаться на дополнительные практические занятия, которые планировалось провести (под строгим надзором) в Хогсмиде.
Прочитав это объявление, Рон запаниковал: ему до сих пор никак не удавалось аппарировать, и он боялся, что будет не готов к зачету. Гермиона, которой это удалось уже дважды, держалась немного увереннее, а Гарри, в связи с тем, что до семнадцати ему оставалось еще целых четыре месяца, не мог сдавать зачет вместе с ними, независимо от готовности.
— Но ты зато хоть умеешь аппарировать! — с досадой проговорил Рон. — Уж тебе-то в июле все нипочем будет!
— У меня получилось всего раз, — напомнил ему Гарри: на прошлом занятии ему только-только удалось исчезнуть и вновь возникнуть в своем обруче.
Потратив много времени на громогласное выражение беспокойства по поводу аппарации, Рон теперь страдал над завершением дьявольски сложного сочинения для Снейпа, с которым Гарри и Гермиона уже справились. За свое Гарри уж точно должен был получить низкую оценку, поскольку он был не согласен со Снейпом по вопросу о том, как лучше всего обращаться с дементорами, но ему было все равно: теперь его ничто так не волновало, как воспоминание Снобгорна.
— Повторяю, Гарри, этот дурацкий Принц тут тебе не помощник! — заявила Гермиона чуть громче. — Есть только один способ силой добиться от кого-либо того, что тебе надо — это заклятие Империус, а оно незаконно…
— Да, спасибо, это я знаю, — отвечал Гарри, не отрываясь от книги. — Вот я и ищу что-то другое. Дамблдор говорит, что тут и сыворотка правды не поможет, но ведь может же быть что-нибудь еще — какое-нибудь зелье или заклинание…
— Ты не там ищешь, — не унималась Гермиона. — Ведь Дамблдор говорит, что только ты можешь добыть это воспоминание. А это значит, что ты способен уговорить Снобгорна, что не под силу никому другому. Вопрос не в том, чтобы подсунуть ему зелье — это смог бы всякий…
— Как пишется «воинственный»? — спросил Рон, усердно встряхивая перо и не отрывая глаз от своего пергамента, — не может же оно писаться В… И… Л…
— Нет, конечно, — отозвалась Гермиона, вырывая у него пергамент. — Да и слово «предзнаменование» не начинается с букв Б… Р… Э. Каким это пером ты пишешь?
— Самопроверяющим от Фреда и Джорджа, но у него, видимо, иссякла сила заклинания.
— Да уж, наверное, — согласилась Гермиона, указывая на заголовок его сочинения, — потому что нас просили написать, как обращаться с дементорами, а не с «доломитами», а еще я что-то не припомню, когда ты успел сменить имя на «Рунил Уазлиб».
— О, нет! — взмолился Рон, в ужасе уставившись на пергамент. — Только не говори, что мне придется все это переписывать заново!
— Да не волнуйся, исправим, — смилостивилась Гермиона, снова подтягивая к себе сочинение и вынимая волшебную палочку.
— Я люблю тебя, Гермиона! — воскликнул Рон и откинулся на стуле, устало протирая глаза. Гермиона чуть покраснела, но обронила только: — Смотри, чтобы Лаванда тебя не услышала!
— Не услышит, — пробубнил Рон, закрывая лицо руками. — Или нет, пусть слушает! Может, тогда она со мной расстанется.
— Почему бы тебе самому с ней не расстаться, если тебе так хочется? — спросил Гарри.
— А ты сам-то когда-нибудь кого-нибудь отшивал? — возразил Рон. — Ведь вы с Чу просто…
— Вроде как разошлись? Ну да, — сказал Гарри.
— Вот если бы и у меня с Лавандой так получилось, — мрачно проговорил Рон, наблюдая, как Гермиона молча постукивает кончиком палочки по каждому неправильно написанному им слову, а те сами исправляются прямо на странице. — Но чем больше я намекаю на то, что хочу положить всему этому конец, тем крепче она цепляется. Это все равно, что встречаться с гигантским кальмаром!
— Ну вот и все, — сказала Гермиона минут через двадцать, возвращая Рону его сочинение.
— Громаднейшее тебе спасибо! — ответил Рон. — А можно я напишу заключение твоим пером?
Гарри так и не нашел пока ничего подходящего в записях Принца-полукровки и огляделся. В гостиной уже никого не осталось, кроме их троих: Шеймус только что отправился в спальню, на чем свет стоит ругая Снейпа и свое сочинение. В наступившей тишине раздавалось лишь потрескивание огня да поскрипывание пера Гермионы, которым Рон дописывал последний абзац своего сочинения о дементорах. Гарри только- только закрыл книгу Принца-полукровки и сладко зевнул, как вдруг…
Тресь!
Гермиона невольно тихо вскрикнула, Рон разлил чернила на свежезаконченное сочинение, а Гарри воскликнул:
— Скрипун!
Домашний эльф низко поклонился и обратился к своим шишковатым ступням:
— Хозяин сказал, чтобы ему регулярно докладывали о том, что делает мальчик Малфоев, вот Скрипун и пришел доложить…
