того чванливого вида, с которым он открыто хвастался миссией, которую на него возложил Вольдеморт, тогда в «Хогвартс-экспрессе»… По мнению Гарри, вывод мог быть только один: задание, каким бы оно ни было, продвигалось неважно.
Обрадованный этой мыслью, Гарри пролистал «Углубленное зельеварение» и отыскал сильно подправленный Принцем-полукровкой рецепт эликсира, вызывающего эйфорию. Он, казалось, не только соответствовал требованию Снобгорна, но и мог бы — у Гарри подпрыгнуло сердце, когда это пришло ему в голову — привести того в такое хорошее настроение, что он был бы готов отдать это воспоминание, если бы только Гарри смог уговорить его попробовать немного зелья.
— Итак, выглядит совершенно потрясающе, — похлопав в ладоши, сказал Снобгорн спустя полтора часа, когда увидел солнечно-желтое содержимое котла Гарри. — «Эйфория», я угадал? А чем это пахнет? М-м-м… Ты добавил веточку перечной мяты, так ведь? Необычно, какой вдохновенный жест, Гарри, разумеется, это уравновесит случайные побочные эффекты, вроде излишнего пения или дергающегося носа… Я даже не представляю, откуда у тебя такие гениальные идем, мой мальчик… разве что…
Гарри поглубже затолкал учебник Принца-полукровки ногой в сумку.
— …в тебе проявляются гены твоей матери!
— О… да, наверное, — с облегчением произнес Гарри.
Эрни выглядел весьма недовольным. Задавшись целью хоть раз затмить Гарри, он второпях придумал собственное зелье, которое свернулось и лежало на дне его котла чем-то вроде лиловой клецки. Малфой с кислой миной собирал сумку. Снобгорн оценил его средство от икоты всего лишь «удовлетворительно».
Прозвенел звонок, и Эрни, и Малфой тут же ушли.
— Сэр, — начал Гарри, и Снобгорн немедленно оглянулся через плечо, но, как только он увидел, что в классе не осталось никого, кроме него самого и Гарри, то поспешил прочь так быстро, как только мог. — Профессор… профессор, не хотите ли попробовать мое зе… — безнадежно окликнул его Гарри.
Но Снобгорн уже ушел. Раздосадованный Гарри опустошил котел, собрал вещи, вышел из подземелья и медленно побрел наверх в гостиную.
Рон и Гермиона вернулись под вечер.
— Гарри! — закричала Гермиона, пролезая в проем за портретом. — Гарри, я сдала!
— Молодец! — сказал он. — А Рон?
— Он… он провалил, — прошептала она, потому что Рон неуклюже влезал в проем с самым мрачным видом. — Ужасно неудачно, мелочь какая-то: экзаменатор заметил, что половина брови осталась позади… Как прошло со Снобгорном?
— Безуспешно, — ответил Гарри, когда к ним подошел Рон. — Не повезло, приятель, но в следующий раз обязательно получится. Мы можем вместе сдать зачет.
— Думаю, да, — сварливо сказал Рон. — Но полброви… будто это имеет какое-то значение!
— Я знаю, — успокаивающе проговорила Гермиона, — это и правда слишком строго…
Почти весь ужин они ругали экзаменатора по аппарации, и Рон выглядел уже чуть-чуть веселее, когда они направились в гостиную, обсуждая проблему с воспоминаниями Снобгорна.
— Так что, Гарри, ты будешь пить Феликс Фелицис или нет? — спросил Рон.
— Да, думаю, что стоит, — ответил Гарри. — Полагаю, что все не потребуется, двадцать четыре часа мне не нужны, навряд ли это затянется на всю ночь… Я сделаю один глоток. Двух или трех часов должно хватить.
— Это чудесное чувство, когда ты его пьешь, — вспоминая, сказал Рон. — Будто ты не можешь сделать ничего неправильного…
— О чем ты говоришь? — засмеялась Гермиона. — Ты же никогда его не пил!
— Да, но я же думал, что выпил, верно? — ответил Рон так, будто объяснял очевидное. — Ну правда, это одно и то же…
Они только что видели, как Снобгорн вошел в Большой зал. Зная, что тот любил есть подолгу, они задержались в гостиной. По плану Гарри должен был пойти в кабинет Снобгорна, как только профессор туда вернется. Когда солнце коснулось верхушек деревьев Запретного леса, они решили, что пора, и, убедившись, что Дин, Невилл и Шеймус сидят в гостиной, прокрались наверх, в спальню мальчиков.
Гарри вытащил свернутые носки со дна сундука и достал крошечный сверкающий флакон.
— Вот оно, — сказал Гарри, поднял бутылочку и отпил точно отмеренный глоток.
— На что это похоже? — прошептала Гермиона.
Некоторое время Гарри молчал. Затем постепенно, но явственно, его охватило пьянящее ощущение бесконечности своих возможностей. Он чувствовал себя так, будто бы смог сделать что угодно, абсолютно все… И заполучить воспоминание Снобгорна вдруг показалось не просто возможно, а очень даже легко…
Улыбаясь, он поднялся, полный уверенности в себе.
— Великолепно, — сказал он. — Правда, великолепно. Ладно… я иду к Хагриду.
— Что?! — хором воскликнули пораженные ужасом Рон и Гермиона.
— Нет же, Гарри, тебе нужно увидеться с профессором Снобгорном, помнишь? — спросила Гермиона.
— Нет, — уверенно заявил Гарри. — Я пойду к Хагриду, у меня хорошее предчувствие.
— У тебя хорошее предчувствие по поводу похорон гигантского паука? — спросил потрясенный Рон.
— Ну да, — произнес Гарри, вытаскивая из сумки плащ-невидимку. — У меня такое чувство, что это то
