Гарри Поттер и Принц-полукровка (перевод Эм. Тасамая)

них был экзамен. Похоже, однако, что брюшюрка плохо действовала на нервы: стоило из-за угла появиться какой-то девочке, как Рон вздрогнул и полез прятаться за Гермионой.

— Это не Лаванда, — устало сказала Гермиона.

— А, хорошо, — успокоился Рон.

— Гарри Поттер? — заговорила девочка. — Меня просили передать вот это.

— Спасибо…

Гарри с упавшим сердцем взял в руки маленький пергаментный свиток. Дождавшись, когда девочка отойдет подальше, он сказал:

— Думбльдор говорил, что, пока я не добуду воспоминание, занятий больше не будет.

— Может, он хочет узнать, как твои успехи, — предположила Гермиона. Гарри развернул послание, но вместо узкого косого почерка Думбльдора увидел неровные каракули, очень неразборчивые — пергамент был сильно закапан, и чернила местами расплылись.

Дорогие Гарри, Рон и Гермиона!

Арагог ночью скончался. Гарри и Рон, вы его знали и помните, какой он был необыкновенный. Гермиона, по-моему, тебе он тоже нравился. Похороны вечером, с вашей стороны будет очень любезно, если вы придете. Думаю, лучше всего на закате, это его любимое время суток. Знаю, вам нельзя поздно выходить на улицу, но вы можете взять плащ. Я бы не просил, но одному мне не выдержать.

Огрид

— Прочти, — Гарри сунул записку Гермионе.

— О, я вас умоляю! — воскликнула она, быстро пробежав письмо глазами и передав Рону. Тот, прочитав, буквально онемел от возмущения.

— Совсем сбрендил! — выкрикнул он. — Да эта его чудина отдала нас с Гарри своим сородичам на съедение! Дескать, угощайтесь, ребята! А теперь, значит, мы должны рыдать над его мерзким волосатым трупом?

— Дело не только в этом, — сказала Гермиона. — Он просит нас поздно вечером выйти из замка, хотя прекрасно знает, что меры безопасности стали в миллион раз строже и что будет, если нас поймают.

— Мы и раньше ходили к нему в гости по вечерам, — возразил Гарри.

— Да, но ради такого? — отозвалась Гермиона. — Когда Огрид действительно нуждался в помощи, мы многим рисковали, но… в конце концов… Арагог умер. Если б речь шла о его спасении…

— То я бы точно не пошел, — твердо заявил Рон. — Гермиона, ты его не видела. Поверь, смерть ему очень на пользу.

Гарри забрал у него записку и посмотрел на расплывшиеся чернильные пятна. Видно было, что слезы лились на пергамент едва ли не ручьем…

— Гарри, надеюсь, ты не собираешься идти? — спросила Гермиона. — Чтобы напороться на взыскание из-за такой глупости?

Гарри вздохнул.

— Знаю, знаю, — сказал он. — Огрид спокойно похоронит Арагога и без нас.

— Вот именно, — с явным облегчением ответила Гермиона. — Слушай, сегодня днем на зельеделии почти никого не будет, у нас же экзамен… попробуй как-нибудь умаслить Дивангарда!

— Думаешь, на пятьдесят седьмой раз мне наконец улыбнется удача? — горько усмехнулся Гарри.

— Удача! — вдруг воскликнул Рон. — Гарри, вот оно — удача!

— То есть?

— Воспользуйся зельем удачи!

— Рон, точно… точно! — потрясенно вскричала Гермиона. — Конечно! Как я сама не додумалась?

Гарри уставился на своих друзей.

— Фортуна фортунатум? Не знаю… я хотел ее поберечь…

— Для чего? — изумленно спросил Рон.

— Что может быть важнее этого воспоминания? — поддержала Гермиона.

Гарри не ответил. Мысль о драгоценной маленькой бутылочке давно таилась в глубинах его сознания; в нем зрели смутные, неясные мечтанья: Джинни порывает с Дином, Рон почему-то радуется, что она теперь встречается с Гарри… Он сам себе не признавался в этом, разве что во сне или на границе между сном и явью…

— Гарри? Где ты витаешь? — окликнула Гермиона.

— Что?… А, да, конечно, — сказал он, приходя в себя. — Да… хорошо. Если мне сейчас не удастся разговорить Дивангарда, то вечером я приму немного фортуны и попробую еще раз.

— Решено, — бодро произнесла Гермиона, встала и исполнила грациозный пируэт. — Направление… настрой… неспешность… — пробормотала она.

— Прекрати, — взмолился Рон, — меня и так тошнит… Ой, скорей, прячьте меня!

Во дворе появились еще две девочки, и Рон нырнул за спину к Гермионе.

— Это не Лаванда, — досадливо сказала она.

— Отлично, — Рон осторожно выглянул из-за плеча Гермионы. — Черт, смотрите, они какие-то грустные.

— Это сестры Монтгомери и, естественно, они грустные, разве ты не слышал про их младшего брата? — удивилась Гермиона.

— Честно говоря, я уже не успеваю следить, что у кого происходит с родственниками, — ответил Рон.

— На него напал оборотень. Говорят, их мама отказалась помогать Упивающимся Смертью. Как бы там ни было, мальчику было всего пять и он умер в св. Лоскуте, его не смогли спасти.

— Умер? — потрясенно повторил Гарри. — Но ведь от этого не умирают, просто ты тоже превращаешься в оборотня?

— Иногда умирают, — с необычной суровостью сказал Рон. — Я слышал, такое бывает, если оборотень слишком увлекается.

— А кто это был? — быстро спросил Гарри.

— Говорят, Фенрир Уолк, — ответила Гермиона.

— Я так и знал — маньяк, который охотится за детьми, тот, о ком рассказывал Люпин! — гневно воскликнул Гарри.

Гермиона печально посмотрела на него и сказала:

— Гарри, ты должен добыть воспоминание. Чтобы остановить Вольдеморта. Ведь весь этот кошмар из-за него…

Наверху ударил колокол. Рон и Гермиона с перепуганным видом вскочили.

— Все будет хорошо, — заверил их Гарри. Они пошли к вестибюлю, где собирались те, кто сегодня сдавал аппарирование. — Удачи.

— Тебе тоже! — Гермиона многозначительно посмотрела на Гарри, который уже повернул к подземелью.

В тот день на зельеделии учеников было всего трое: Гарри, Эрни и Драко Малфой.

— Слишком юны для экзамена? — добродушно хохотнул Дивангард. — Даже семнадцати нет?

Они помотали головами.

— Ну и ничего страшного, — весело продолжал Дивангард, — раз нас так мало, давайте забавляться. Пусть каждый приготовит мне что-нибудь интересненькое!

— Отличная идея, сэр, — льстиво сказал Эрни, потирая руки. Но Малфой даже не улыбнулся.

— В каком смысле «интересненькое»? — мрачно осведомился он.

— Удивите меня чем-нибудь, — легкомысленно отозвался Дивангард.

Малфой, поджав губы, открыл «Высшее зельеделие». Было яснее ясного, что он считает этот урок пустой потерей времени и жалеет, что его нельзя провести в Нужной комнате. Все