— На вкус она такая мерзкая, хуже корнестража! Ладно, Рон, иди сюда, я тебе сделаю…
— Хорошо, но помни: слишком длинная борода мне не нравится.
— Ой, ну честное слово, при чём тут красота?
— Да нет, она просто мешает! Но мне, кстати, понравился нос покороче, попробуй сделать его как в прошлый раз.
Гермиона со вздохом принялась за работу, тихонько бормоча и изменяя разные детали внешности Рона. Вид у него должен был получиться совершенно другой, а исходящая от Беллатрикс зловещая аура должна была его защищать. Гарри же и Рукрюк должны были спрятаться под плащом-невидимкой.
— Ну вот, — сказала Гермиона, — как он тебе, Гарри?
В новом обличье Рон был просто неузнаваем. Однако, подумал Гарри, это только потому, что он хорошо знает Рона. Волосы Рона стали длинными и волнистыми, у него появились густые тёмно-русые борода и усы. Веснушки исчезли, нос стал коротким и широким, а брови тяжёлыми.
— Ну, не в моём вкусе, но сойдёт, — ответил Гарри. — Ну что, пошли?
Все трое обернулись на Дом из ракушек, притихший и тёмный под угасающими звёздами. А потом обернулись и зашагали к тому месту за оградой, где прекращалось действие чар доверия и можно было дизаппарировать. Как только они прошли ворота, Рукрюк заговорил:
— Думаю, теперь, Гарри Поттер, мне надо забраться наверх?
Гарри пригнулся, и гоблин вскарабкался ему на спину, сцепив руки у него на горле. Рукрюк не был тяжёлым, но Гарри было неприятно чувствовать его и ту неожиданную силу, с которой он забрался вверх. Гермиона вытащила из бисерной сумочки плащ-невидимку и набросила на них обоих.
— Идеально, — сказала она, нагибаясь, чтобы проверить, не видны ли ноги Гарри. — Ничего не вижу. Пойдём.
Гарри повернулся на месте с Рукрюком на плечах, изо всех сил сосредотачиваясь на 'Дырявом котле', постоялом дворе у входа в Косой переулок. Они погрузились в давящую тьму, гоблин вцепился в него ещё крепче, а через несколько секунд Гарри ощутил под ногами мостовую и открыл глаза на Чаринг-Кросс-роуд. Вокруг сновали магглы с кислыми раноутренними лицами, даже не подозревая о существовании постоялого дворика. Бар в 'Дырявом котле' был почти пуст. Том, сгорбленный и беззубый хозяин заведения, натирал стаканы за барной стойкой. Пара колдунов, вполголоса переговаривавшихся в дальнем конце бара, взглянули на Гермиону и снова исчезли в своём тёмном углу.
— Мадам Лестранж, — пробормотал Том, услужливо склоняя голову, когда Гермиона задержалась около него.
— Доброе утро, — ответила Гермиона, и Гарри, под плащом с Рукрюком на закорках пробираясь мимо Тома, заметил, что бармен удивлён.
— Слишком вежливо, — шепнул Гарри на ухо Гермионе, когда они вышли из гостиницы на задний двор. — Надо обращаться с людьми, как с отбросами!
— Ладно, ладно!
Гермиона вынула палочку Беллатрикс и постучала по кирпичу в ничем не примечательной стене перед ними. Кирпичи в ней тут же закрутились и завертелись. Среди них появилась дыра, и она всё расширялась и расширялась, пока не превратилась в арку, которая вела на узкую мощёную булыжником улочку, Косой переулок. Было тихо, магазины только открылись, и никто ещё не вышел за покупками. Мощёная булыжником извилистая улица теперь сильно отличалась от того оживлённого местечка, которое посетил Гарри так много лет назад перед своим первым семестром в Хогвартсе. Никогда ещё столько магазинов здесь не было заколочено, зато со времён его последнего визита появилось несколько новых заведений, посвящённых тёмным искусствам. С плакатов, которыми были заклеены многие окна, на Гарри смотрело его собственное лицо, сопровождаемое неизменной надписью:
'НЕЖЕЛАТЕЛЬНОЕ ЛИЦО НОМЕР ОДИН'.
Тут и там в дверях лавочек жались какие-то люди в лохмотьях. Гарри слышал, как они жалобно выпрашивали у редких прохожих золото, уверяя, что они действительно волшебники. У одного была окровавленная повязка на глазу. Друзья двинулись по улице, и нищие, завидев Гермиону, как будто растворялись перед ней, опуская на лица капюшоны и убегая как можно быстрее. Гермиона с любопытством смотрела им вслед, пока человек с окровавленной повязкой, шатаясь, не преградил ей путь.
— Мои дети, — надсаженным голосом, как безумный, взвыл он, наставив на неё палец. — Где мои дети? Что он с ними сделал? Ты же знаешь, ты знаешь!
— Я… но я действительно… — запинаясь, пробормотала Гермиона.
Нищий кинулся на неё, метя в горло. Вдруг раздался грохот, мелькнула красная вспышка, и он отлетел назад, упав без чувств навзничь. Рядом стоял Рон, всё ещё держа волшебную палочку в протянутой руке, и борода не могла скрыть потрясения, написанного у него на лице. По обеим сторонам улицы в окнах появились лица; кучка зажиточного вида прохожих, подобрав полы мантий, мелкой рысью припустили прочь с места происшествия. Да, незаметным появление заговорщиков в Косом переулке назвать было нельзя. Гарри подумал уже, не лучше ли пока уйти и попробовать придумать другой план. Но не успели они ни шевельнуться ни посоветоваться, как позади раздался крик:
— Вот это да, мадам Лестранж!
Гарри повернулся, и Рукрюк покрепче вцепился ему в шею. К ним направлялся высокий худощавый волшебник с пышной шапкой седых волос и длинным острым носом.
— Это Треверс, — прошипел гоблин Гарри на ухо, но тот не припоминал, кто такой Треверс. Гермиона же выпрямилась в полный рост и, вложив в свои слова столько презрения, сколько смогла, ответила:
— Что вам нужно?
Треверс остановился как вкопанный — ему явно только что нанесли публичное оскорбление.
— Он тоже пожиратель смерти! — еле слышно сказал Рукрюк, и Гарри, боком пододвинувшись к Гермионе, передал это ей на ухо.
— Я всего лишь хотел вас поприветствовать, — холодно ответил Треверс, — но если моё присутствие вам неприятно…
Теперь Гарри узнал его голос: Треверс был одним из пожирателей смерти, которых вызвали в дом Ксенофилия.
— Нет-нет, вовсе нет, Треверс, — поспешно отозвалась Гермиона, стараясь загладить свою оплошность. — Здравствуйте.
— Ну, признаюсь, я удивлён видеть вас на воле, Беллатрикс.
— В самом деле? И почему же? — спросила Гермиона.
— Ну, — кашлянув, ответил Треверс, — я слышал, что обитателей Поместья Малфоев заточили в доме — после этого… э… побега.
Гарри мысленно внушал Гермионе не терять самообладания. Если это правда, и Беллатрикс не полагается показываться на людях…
— Тёмный Лорд прощает тех, кто в прошлом служил ему со всей преданностью, — великолепно сымитировала Гермиона высокомернейший тон Беллатрикс. — Возможно, Треверс, вам он просто не так доверяет, как мне.
Пожиратель смерти, по-видимому, обиделся, но стал менее подозрителен. Он глянул на оглушённого Роном человека.
— И чем же это вас оскорбило?
— Не важно — больше не оскорбит, — холодно ответствовала Гермиона.
— Беспалочные бывают так назойливы, — сказал Треверс. — И ладно бы просто попрошайничали — одна вот на прошлой неделе попросила меня замолвить за неё слово в Министерстве. 'Я волшебница, сэр, я волшебница, позвольте я вам это докажу!' — пропищал он, изображая женщину. — Так я и дал ей свою палочку. А чья палочка теперь у вас Беллатрикс? — поинтересовался Треверс. Я слышал, что вашу…
— Моя палочка со мной, — ледяным тоном ответила Гермиона, поднимая волшебную палочку Беллатрикс. — Не знаю, какие вы слышали сплетни, Треверс, но, к сожалению, вас явно ввели в заблуждение.
Это, по-видимому, Треверса слегка ошарашило, и он переключил своё внимание на Рона.
