что он жив благодаря их жертве и в этот момент почти готов уснуть под снегом рядом сними.
Гермиона снова взяла его за руку и крепко сжала ее. Он не мог смотреть на нее, но пожал ей руку в ответ, глубоко вдыхая ночной воздух, пытаясь собраться, взять себя в руки. Нужно было принести им что- нибудь, но он не подумал об этом, все растения на кладбище были без листьев и замерзли. Но Гермиона подняла палочку, нарисовала ей круг в воздухе, и перед ними расцвел венок из морозника — рождественской розы. Гарри поймал его и возложил на могилу родителей.
Как только он встал, ему захотелось уйти: он просто больше не мог стоять там. Он положил руку на плечо Гермионы, а она обняла его за талию, в тишине они развернулись и пошли прочь, по снегу, мимо матери и сестры Дамблдора, обратно, к темной церкви и невидимым в темноте воротам кладбища.
Глава семнадцатая
Секрет Батильды
— Гарри, стой.
— Что такое?
Они только что дошли до могилы неизвестного родственника Абботов.
— Там кто-то есть. За нами кто-то наблюдает, я точно знаю. Вон там, за кустами.
Они застыли на месте, прижавшись друг к другу, вглядываясь в густые чёрные тени на краю кладбища. Гарри ничего не видел.
— Ты уверена?
— Я видела, там что-то двигалось. Честное слово, видела…
Она отпустила его, чтобы освободить руку для колдовства.
— Мы же магглы, — напомнил Гарри.
— Магглы, которые минуту назад положили цветы на могилу твоих родителей? Гарри, я уверена, там кто-то есть!
Гарри вспомнил «Историю магии»: на кладбище, должно быть, полно призраков, может быть…? Но тут он услышал шорох и заметил лёгкий вихрь потревоженного снега в тех кустах, куда показывала Гермиона. Призраки не могут вздымать снег.
— Это просто кошка, — немного помолчав, произнёс Гарри, — или птица. Будь там пожиратель смерти, нас бы уже не было в живых. Но всё равно, давай выберемся отсюда, и тогда можно будет снова надеть плащ.
Они то и дело оборачивались, пока пробирались к выходу с кладбища. На самом деле Гарри не был так оптимистичен, каким старался казаться, успокаивая Гермиону, и был рад, когда они оказались у калитки и вышли на скользкий тротуар. Они снова натянули на себя плащ-невидимку. В баре прибавилось народу, сейчас там на множество голосов распевали тот самый рождественский гимн, который они слышали, подходя к церкви. На какой-то миг Гарри подумал, не спрятаться ли им там, но прежде чем он успел что-то сказать, Гермиона тихо произнесла: «Идём туда» и потащила его по тёмной улице, уводя прочь из деревни, в сторону, противоположную той, откуда они пришли. Гарри различал место, где дома кончались и улочка снова переходила в открытую местность. Они шагали так быстро, насколько позволяла осторожность, проходя всё новые и новые окна, где сверкали разноцветные огни и за занавесками темнели очертания рождественских ёлок.
— И как же нам найти дом Батильды? — спросила Гермиона. Она слегка дрожала и всё время оглядывалась через плечо. — Гарри, как ты думаешь? Гарри!
Она тянула его за руку, но Гарри ничего не замечал. Он смотрел на то, что возвышалось, темнея, в самом конце этого ряда домов. В следующее мгновение он устремился вперёд, таща за собой Гермиону, которая слегка оскальзывалась на льду.
— Гарри…
— Смотри… Гермиона, посмотри сюда!
— Я не… О-оо!
Он был виден — чары доверия, конечно, разрушились со смертью Джеймса и Лили. Живая изгородь разрослась и одичала за шестнадцать лет с тех пор, как Хагрид вытащил Гарри из-под каменных обломков — теперь они валялись разбросанные в траве, доходившей до пояса. Дом был почти цел, только полностью скрыт под снегом и тёмным плющом, но справа верхний этаж как будто разнесло взрывом — Гарри подумал, что именно туда ударило отражённое заклятие. Они с Гермионой стояли у калитки, вглядываясь в руины, оставшиеся от дома, когда-то, наверное, точно такого же, как те, что стояли рядом.
— Интересно, почему его не восстановили? — шёпотом спросила Гермиона.
— Может, его нельзя восстановить? — ответил Гарри. — Может, это как раны от тёмной магии — ничего уже не исправить?
Он тихонько высвободил руку из-под плаща и взялся за калитку, заснеженную и сильно проржавевшую — не потому, что хотел её открыть, а просто чтобы почувствовать себя частью этого дома.
— Ты что, хочешь войти? Там, кажется, опасно, он может… ой, Гарри, смотри!
Видимо, это случилось от его прикосновения к калитке. Прямо из земли, сквозь переплетение бурьяна и крапивы, словно причудливый, мгновенно распустившийся цветок, перед ними выросла табличка. На ней золотыми буквами по дереву было написано:
На этом месте, вечером 31 октября 1981 года
расстались с жизнью Лили и Джеймс Поттеры.
Их сын Гарри — единственный в мире волшебник,
который остался жив после смертоносного проклятия.
Этот дом, невидимый для магглов,
останется разрушенным в память о Поттерах
и как напоминание о злодействе,
погубившем их семью.
И вокруг этих аккуратно выписанных слов всё сплошь было покрыто посланиями от волшебников и волшебниц, которые приезжали посмотреть на место, где спасся Мальчик, Который Выжил. Кто-то просто подписал своё имя вечными чернилами, кто-то вырезал на деревянной поверхности свои инициалы, а другие оставили пожелания. Самые свежие из них ярко блестели поверх шестнадцатилетнего слоя магического граффити, и во всех говорилось примерно одно и то же:
Удачи тебе, Гарри, где бы ты ни был.
Гарри, если ты это читаешь, знай: мы с тобой!
Да здравствует Гарри Поттер!
— Вовсе не обязательно было исписывать табличку! — возмущённо проговорила Гермиона.
Но Гарри просиял:
— Это здорово! Я рад, что они это делают, и…
Внезапно он замолк. К ним ковыляла по дорожке плотно закутанная фигура, её силуэт выделялся на фоне яркого света фонарей дальней площади. Гарри показалось, хотя судить тут было трудно, что фигура женская. Она двигалась медленно, возможно, боясь поскользнуться на заснеженной дороге. Сгорбленная
