досыта и…
Рон резко дернулся. Гарри отреагировал, но перед тем как успел вынуть палочку, Гермиона взмахнула своей:
— Протего! — закричала она, и невидимый щит вырос между ней и Гарри с одной стороны и Роном с другой, сила заклятия раздвинула их всех на несколько шагов. Гарри и Рон продолжали пристально вглядываться друг в друга каждый со своей стороны прозрачного барьера, будто виделись впервые. Гарри почувствовал разрушительную ненависть исходящую от Рона. Что-то разбилось между ними.
— Оставь Хоркрукс, — сказал Гарри.
Рон сдернул цепь со своей шеи и бросил медальон на стул. Он повернулся к Гермионе.
— Что будешь делать?
— Что ты имеешь ввиду?
— Ты остаешься, или как?
— Я… — . Она мучительно посмотрела. — Да, я остаюсь. Рон, мы сказали, что пойдем с Гарри, что поможем…
— Я понял. Ты выбрала его.
— Рон, нет, пожалуйста, вернись, вернись!
Её всё ещё удерживало заклинание Щита, и когда ей удалось убрать его, разразилась буря. Гарри молча стоял, слушая, как она зовет Рона среди деревьев и плачет.
Через несколько минут она вернулась, её мокрые волосы прилипли к лицу.
— О-он у-у-шел! Аппарировал!
Она бросилась на стул, и сжавшись начала плакать.
Гарри оцепенел. Наклонился, поднял Хоркрукс и надел на себя. Он стащил одеяла с кровати Рона и накинул на Гермиону, затем забрался к себе в постель и уставился на темный потолок, слушая шум дождя.
Глава 16. Долина Годрика
На следующий день, когда Гарри проснулся, только через несколько секунд он вспомнил, что произошло. Он по-детски надеялся, что это был сон, что Рон все еще был здесь и никуда не исчезал. Сейчас, поворачивая голову на подушке, он увидел пустую койку Рона. Одеяло на кровати напомнило ему мертвое тело. Гарри спрыгнул со своей кровати, стараясь не смотреть на кровать Рона. Гермиона, которая уже была занята на кухне, не пожелала ему доброго утра и быстро отвернулась, когда он вошел.
Его нет, сказал себе Гарри. Его нет. Умываясь и одеваясь, он твердил это про себя, как будто повторение могло смягчить шок. Его нет, и он не вернется. И это была правда, Гарри знал это, потому что Рон уже не смог бы вернуться назад, если они уже покинули это место.
Они с Гермионой завтракали в молчании. Глаза Гермионы отекли и покраснели, она выглядела так, будто всю ночь не спала. Они собрали вещи, но Гермиона тянула время. Гарри знал, почему она хочет задержаться на берегу реки; несколько раз он видел, как она поднимала глаза, и он был уверен, что ей слышались шаги сквозь проливной дождь, но из-за деревьев ни один рыжеволосый человек так и не появился. И каждый раз Гарри тоже оглядывался вокруг (потому что и сам немного надеялся), но не видел ничего кроме мокрого из-за дождя леса, и в нем снова просыпалась ярость. Он слышал слова Рона: “Мы думали, ты знаешь, что делаешь!”, и продолжал собираться, чувствуя тяжелый узел в глубине живота.
Грязная река позади них быстро поднималась и скоро должна была выйти из берегов. Они промедлили, целый час с намеченного времени, когда они обычно отправлялись в путь. В конце концов, Гермиона, у которой сумка 3 раза была полностью перепакована, казалось, не смогла найти больше поводов откладывать. Они с Гарри взялись за руки и Аппарировали, в тот же момент появляясь на не защищенном от ветрахолме, покрытом вереском.
В тот же момент как они появились, она отдернула руку от Гарри, отошла от него и, в итоге, сев на большую скалу, спрятав лицо на коленях, разрыдалась. Гарри смотрел на нее, думая, что должен подойти и успокоить ее, но что-то удерживало его на месте. Он снова увидел презрительное выражение на лице Рона. Внутри него все сжалось и похолодело. Гарри быстро прошел сквозь вереск, направляясь в большой круг, в центре которого сидела убитая горем Гермиона, накладывающая обычные заклинания, чтобы обеспечить их безопасность.
Следующие несколько дней они не обсуждали Рона. Гарри намерен был никогда больше не произносить его имени, Гермиона, казалось, знала, что нет смысла усугублять ситуацию, хотя иногда, когда она думала, что он спит, он слышал ее приглушенные рыдания. Тем временем Гарри стал вынимать Карту Мародеров, изучая ее при свете палочки. Он ждал, когда точка с именем Рона снова появится в коридорах Хогвартса, подтверждая, что он вернулся в замок, защищенный тем, что он чистокровный волшебник. Однако, Рон не появлялся на карте, и Гарри обнаружил, что просто подолгу смотрит на точку с именем Джинни в спальне для девочек, гадая, сможет ли оказаться в ее сне, если будет так долго смотреть на эту точку, и сможет ли она понять, что он думает о ней, надеется, что с ней все в порядке.
Каждый день они посвящали определению возможных местонахождений меча Гриффиндора, но чем больше они говорили о местах, где Дамблдор мог спрятать его, тем более отчаянными и отдаленными становились их рассуждения. Ломая голову изо всех сил, Гарри не мог вспомнить, чтобы Дамблдор упоминал место, где бы он мог спрятать что-либо. Были моменты, когда он не знал на кого сердится больше на Рона или на Дамблдора.
Он не мог скрыть этого от самого себя: Рон был прав. Дамблдор оставил его фактически ни с чем. Они нашли один хоркрукс, но нет никаких способов уничтожить его. Остальные остались такими же недостижимыми, какими были. Безнадежность поглощала его. Он сомневался теперь, что принял правильное решение о принятии предложения его друзей сопровождать его в этом извилистом, бесцельном путешествии. Он ничего не знал, у него не было идей, и теперь он постоянно был на чеку к любому знаку, что Гермиона тоже собирается сказать ему, что с нее хватит, что она уходит.
Они проводили множество вечеров в молчании, и Гермиона стала доставать портрет Финеаса Найджелуса, устанавливая его на стуле, как будто он мог восполнить пустоту, образованную уходом Рона. Несмотря на его прежнее утверждение, что он никогда больше их не навестит, Финеас Найджелус не был способен устоять перед шансом выяснить больше о том, что замышляет Гарри, и согласился возвращаться примерно каждые несколько дней. Гарри даже был рад видеть его, потому что он составлял ему компанию, хотя и был немного насмешливым. Они радовались каждый новости о том, что происходит в Хогвартсе, хотя Финеас Найджелус и не был идеальным информатором. Он благоговел перед Снейпом, первым директором из Слизерина с тех пор как он сам контролировал школу, и они должны были быть осторожными и не критиковать его или не задавать дерзких вопросов о Снейпе или Финеас Найджелус тут же покинет картину.
Однако он оставлял некоторые обрывки нужной им информации. Снейп встретил постоянный, низкий уровень непослушания у большей части учеников. Джинни было запрещено посещать Хогсмид. Снейп снова ввел старый декрет Амбридж, запрещающий собрания из трех и более учеников и любые неофициальные общества.
Из всего этого, Гарри заключил, что Джинни и возможно Невилл и Луна вместе с ней, делают все возможное, чтобы продолжить занятия Армии Дамблдора. Эти скудные новости заставили Гарри хотеть видеть Джинни так сильно, что это стало похоже на боль в животе, но это так же заставляло его снова думать о Роне, и Дамблдоре, и Хогвартсе, по которому он скучал примерно так же сильно, как и по бывшей девушке. В самом деле, когда Финеас Найджелус говорил о свержении Снейпа, Гарри на долю секунды сходил с ума, представляя себе просто возвращение в школу, чтобы поколебать устойчивость режима Снейпа. Быть накормленным, спать в теплой постели и быть окруженным другими людьми казалось самой чудесной перспективой в мире на этот момент. Но затем он вспоминал, что он был Не желательной Личностью Номер Один, что за его голову была назначена награда в десять тысяч галеонов, и что войти в Хогвартс в эти дни было так же опасно, как и в Министерство Магии. В самом деле, Финеас Найджелус случайно подчеркнул этот факт, задавая вопросы о местонахождении Гарри и Гермионы. Гермиона запихивала его обратно в вышитую бисером сумку каждый раз, когда он спрашивал об этом, и Финеас Найджелус несколько дней отказывался появляться в картине после такого бесцеремонного прощания.
Погода становилась все холоднее и холоднее. Они не осмеливались оставаться на каком-либо месте слишком долго, так же как и оставаться на юге Англии, где сильный мороз был худшим из их бед, они продолжали вилять вниз и вверх страны, выдерживая жизнь в горах, где дождь со снегом колотил по тенту; на обширных, плоских болотах, где тент иногда бывал затоплен холодной водой; и маленький остров в центре шотландского озера, где снег наполовину заваливал тент за ночь.
Они уже заметили несколько Рождественских деревьев, поблескивающих из окон гостиных, когда Гарри окончательно решил, снова, предложить то, что казалось ему единственным неиспытанным путем для них. У них только что был необычайно хороший ужин: Гермиона была в супермаркете в мантии невидимке (уходя, совестливо оставив деньги в открытой кассе), и Гарри подумал, что сейчас будет легче ее убедить, чем обычно, на желудок полный спагетти Болоньезе и консервированных груш. Он также предусмотрел, что они уже несколько часов не носили Хоркрукс, который лежал в ногах кровати позади него.
“Гермиона?”
“Ммм?” Она свернулась в одном из прогибающихся кресел с Историями Барда Бидла. Гарри не мог понять, сколько она может понять из этой книги, которая хотя и не была очень большой, но она, очевидно, все еще расшифровывала в ней что-то, потому что открытый
Гарри откашлялся. Он
