стояли, держась за руку, на заснеженной тропинке под темным синим небом, на котором первые ночные звезды уже начинали слабо мерцать. Коттеджи стояли по обеим сторонам узкой дороги, рождественские украшения сверкали в их окнах. Немного впереди них свет от фонарей означал, что там находится центр деревни.
“Весь этот снег!”, прошептала Гермиона под мантией. “Почему мы не подумали о снеге? После всех наших предосторожностей, мы все равно оставим следы. Мы должны избавиться от них — ты иди впереди, я сделаю это”
Гарри не хотелось заходить в деревню, изображая лошадь, пытаясь спрятаться, заметая следы магическим способом.
“Давай снимем мантию, — сказал Гарри и когда увидел испуганное выражение ее лица, — Перестань, мы не выглядим как мы, и вокруг все равно никого нет”.
Он спрятал мантию в карман куртки, и они пошли вперед, холодный воздух жалил им лицо, когда они прошли еще несколько домов. Каждый из них мог быть домом, в котором жили Джеймс и Лили, и где Батильда живет сейчас. Гарри всматривался в парадные двери, их покрытые снегом крыши и их подъезды, раздумывая, вдруг он вспомнит их, но в глубине души он знал, что это невозможно, что ему было чуть больше года, когда он покинул это место навсегда. Он не был уверен, что вообще сможет увидеть этот дом; он не знал, что случается с предметами, находящимися под Заклятием Преданности когда они погибают. Потом тропинка, по которой они шли, повернула налево и центр деревни, маленькая площадь, открылась их взгляду.
В центре усыпанной яркими огнями площади стоял мемориал, частично закрытый Рождественской елкой. Там же было несколько магазинов, почта, паб и небольшая церковь, из ее грязных стекол на площадь лился яркий свет.
Снег здесь становился твердым, по нему было трудно и скользко идти. Местные жители сновали туда-сюда перед ними, ярко освещенные светом фонарей. Они услышали взрыв смеха и поп-музыку, когда дверь паба отворилась и снова закрылась; затем они услышали рождественский гимн, доносящийся из маленькой церкви.
“Гарри, мне кажется, сейчас Сочельник!” — сказала Гермиона.
“Думаешь?”
Он потерял счет времени, они не видели газет уже несколько недель.
“Я уверена в этом, — ответила Гермиона, ее глаза были прикованы к церкви, — Они… Они должны быть там, да? Твои мама и папа? Я вижу кладбище позади нее”.
Гарри почувствовал странное ощущение, но это было уже не волнение, скорее страх. Скорее всего, Гермиона знала, что он чувствует, потому, что взяла его за руку и повела вперед, первый раз за долгое время. Наполовину перейдя площадь, она вдруг резко остановилась.
“Гарри, смотри!”
Она указывала на мемориал. Когда они прошли мимо него, он преобразился. Вместо обелиска, покрытого именами, там была статуя трех человек: мужчины с грязными волосами в очках, женщины с длинными волосами и добрым, красивым лицом и ребенка, сидящего на руках матери. Снег лежал на их головах, как пушистые белые шапки.
Гарри подошел ближе, вглядываясь в лица своих родителей. Он никогда бы не подумал, что здесь может быть статуя… Как странно было смотреть на самого себя, изображенного в камне, счастливого ребенка без шрама на лбу.
“Идем”, — сказал Гарри, и они снова двинулись в сторону церкви. Как только они перешли дорогу, он оглянулся через плечо; статуя снова стала обелиском.
Пение становилось все громче, как только они дошли до церкви. Это заставило сжаться горло Гарри, так сильно это напомнило ему Хогвартс, Пивза, вопящего неприличные версии гимнов из рыцарских доспехов, двенадцать рождественских елок в Большом Зале, Дамблдора, надевшего дамскую шляпку, которую он выиграл в хлопушке, Рона в вязаном свитере…
На воротах, ведущих к кладбищу, висела омела. Гермиона открыла их настолько тихо, насколько было возможно, и они протиснулись в дверь. По обеим сторонам от скользкой дорожки, ведущей к дверям церкви, лежал глубокий и нетронутый снег. Они прошли по этому снегу, оставляя за собой глубокие ямы, обошли здание, стараясь не выходить из тени между сверкающими окнами.
Позади церкви, ряд за рядом стояли заснеженные надгробные плиты, высовывающиеся из-под бледно-голубого одеяла, с красными, золотыми и зелеными пятнами в тех местах, где свет из окон падал на снег. Крепко сжимая палочку в кармане куртки, Гарри подошел к ближайшей могиле.
“Посмотри, это Аббот! Наверное, какой-нибудь дальний потерянный родственник Ханны!”
“Говори потише!” — взмолилась Гермиона.
Они пробирались все глубже и глубже, оставляя темные следы позади себя, останавливаясь, чтобы посмотреть на слова на старых надгробиях, то и дело косясь в окружающую темноту, чтобы быть абсолютно уверенными, что за ними не следят.
“Гарри, сюда!”
Гермиона была двумя рядами дальше; ему нужно было пробраться назад, его сердце радостно забилось в груди.
“Это —”
“Нет, но посмотри!”
Она указала на темный камень. Он остановился и увидел на покрытом лишаем камне слова КЕНДРА ДАМБЛДОР и, немного ниже даты ее рождения и смерти, И ЕЕ ДОЧЬ АРИАНА. Также там было изречение:
Значит, Рита Скиттер и Мюриэль были правы. Семья Дамблдор действительно жила здесь, и часть ее умерла здесь же.
Увидеть могилу оказалось намного хуже, чем слышать о ней. Гарри не мог не думать, что и он, и Дамблдор связаны с этим кладбищем, и что Дамблдор должен был сказать ему это, но не счел нужным поделиться с ним этой информацией. Они могли бы посетить кладбище вместе, на секунду Гарри представил, как он приходит сюда с Дамблдором, какая бы это была связь, как много это бы значило для него. Но для Дамблдора, казалось, тот факт, что их семьи лежат рядом на одном кладбище, было не очень важным совпадением, не относящийся, возможно, к той работе, которую он хотел, чтобы Гарри выполнил.
Гермиона смотрела на Гарри, и он был рад, что его лицо скрыто в тени. Он снова прочитал слова на надгробии
“Ты уверен, что он никогда не упоминал — ?”
“Нет”, - резко сказал Гарри, затем “Давай искать дальше”, - и отвернулся, думая, что уж лучше бы он не видел камня. Он не хотел, чтобы его трепет был испорчен возмущением.
“Здесь!” — снова крикнула Гермиона сквозь темноту через несколько секунд. “Ой, нет, прости! Я подумала здесь написано Поттер”
Она терла осыпающийся, покрытый мхом камень и нахмурилась.
“Гарри, вернись на минуту”.
Он не хотел снова быть сбитым с пути и нехотя побрел по снегу к ней.
“Что?”
“Посмотри на это!”
Могила была очень старой, неразборчивой, поэтому Гарри едва смог разобрать, что там было написано. Гермиона указала ему на символ над надписью.
“Гарри, это метка из книги!”
Он всмотрелся в то место, куда она указывала. Камень был настолько износившимся, что было трудно понять, что было выгравировано на нем, хотя там казалось, была треугольная метка над едва различимым именем.
“Да…Может быть…”
Гермиона посветила своей палочкой на имя на надгробии.
“Здесь написано Иг — Игнатус, я думаю…”
“Я пойду искать могилы родителей, не возражаешь?” — сказал ей Гарри резким голосом и снова поднялся, оставив ее согнувшейся над старой могилой.
То здесь, то там он узнавал фамилии, как Аббот, которые встречал в Хогвартсе. Иногда встречались целые поколения из одной и той же семьи волшебников. Из дат, Гарри понял, что они умерли, и некоторые члены семьи покинули Годриковую Лощину. Он заходил все глубже и глубже, и каждый раз, достигая очередное надгробие, он чувствовал смесь понимания и ожидания.
Темнота и тишина, казалось, вдруг резко усилились. Гарри взволнованно оглянулся вокруг, думая о дементорах, затем понял, что гимны закончились, что болтовня и беспокойство прихожан удалялись от церкви, направляясь обратно к площади. В церкви кто-то только что выключил свет.
Затем голос Гермионы из темноты послышался в третий раз, твердый и ясный, хоть она и находилась в нескольких метрах от него.
“Гарри, они здесь… точно здесь”.
И по ее тону, он догадался, что на этот раз это были его мать и отец. Он двинулся по направлению к ней, чувствуя, как будто что-то тяжелое сдавливало ему грудь, тоже самое ощущение у него было как раз после смерти Дамблдора, горе, которое сдавливало ему сердце и легкие.
Надгробие было всего в нескольких рядах за Кендрой и Арианой. Оно было сделано из белого мрамора, также как и Дамблдора, и поэтому можно было просто прочитать надпись, потому как казалось, что оно светиться в темноте. Гарри не нужно было наклоняться или подходить очень близко, чтобы разобрать, что там было написано.
Гарри прочел эти слова медленно, как будто у него был только один шанс понять их смысл, и он прочел последнюю часть вслух.
“’Последний враг, который должен быть уничтожен — смерть’…”, - страшная мысль пришла ему в голову вместе с паникой. “Это идея Упивающихся Смертью? Почему это написано здесь?”
“Это не означает победить смерть в
