Походка Аласен стала более уверенной, но когда Оствель попробовал разжать ее пальцы и передать девушку отцу, принцесса отчаянно вскрикнула и вновь прижалась к нему.
— Все в порядке, любовь моя, — пробормотал Волог, одной рукой обнимая ее за талию. — Осталось совсем чуть-чуть. Милорд, вы знаете о фарадимах больше, чем я. Что случилось сегодня вечером?
— Я не уверен, ваше высочество… — Да, он ни в чем не был уверен, но питал сильные подозрения… — Есть… некоторые вещи, в которых все присутствующие «Гонцы Солнца» участвуют сообща, а сегодня вечером… сегодня вечером было опасно. — Даже более опасно, чем в ту ночь, когда Сьонед соткала звездный свет, и не только находившиеся поблизости Тобин и Поль, но и бывшие за тридевять земель отсюда фарадимы были захвачены этой магией. Тогда перепутавшиеся цвета разбирала Андраде; Оствель догадался, что сегодня этот труд взяла на себя Сьонед. Другие «Гонцы Солнца» разной степени обученности оправились, хотя их должна была мучить жестокая головная боль, но у Аласен не было никакой подготовки.
— Сообща… нравится им это или нет, — вставил Волог, указывая глазами на опущенную голову дочери. Оствель кивнул.
— Уриваль… или это была Сьонед?.. очень искусен. Он сразу понял, что означает эта реплика.
— Не думаю, ваше высочество, что те, у кого нет дара, могут понять, что с ними случилось.
— Но если мне не изменяет память, вы прожили среди них всю свою юность…
— Я имел эту честь. Однако когда они начинали говорить о соприкосновении цветов и различении спектров друг друга в солнечном и лунном свете… — Аласен споткнулась и он придержал ее. — Их дар для меня тайна, ваше высочество. Но в конце концов они всего лишь люди, такие же, как и все мы.
Они добрались до алых палаток Волога. Оствель уже начал подумывать о том, что ему придется принести свою рубашку в жертву цепким пальцам девушки, но в конце концов ему с Вологом удалось уговорить ее разжать хватку. Принц уложил дочь на низкую тахту и укрыл легким одеялом. Ее зеленые глаза были широко открыты, но не замечали никого вокруг. Так, во всяком случае, думал Оствель, пока не собрался уходить. Тут она протянула к нему руки и жалобно попросила не бросать ее.
Он опустился на колени и взял в ладони ее кисти.
— Помолчите немного. Все хорошо, Аласен. Вы в безопасности. Я клянусь вам, миледи. Вы спасены.
Аласен заглянула ему в лицо, и выражение ее глаз изменилось. Она была готова улыбнуться ему. О Богиня, как прекрасна эта девушка, подумал Оствель и пришел в замешательство, когда у него сжалось сердце. Длинные ресницы опустились, и Оствель обрадовался, что ее глаза больше не смотрят на него с такой благодарностью и таким доверием.
Вдруг Аласен прошептала:
— Но она мертва. Все цвета умерли… и леди Андраде вместе с ними.
— Тс-с… — ответил он, чувствуя, что Волог с тревогой следит за ними. — А теперь спать, моя дорогая.
Пальцы Аласен дрогнули, расслабились и мягко выскользнули из его ладоней. Удостоверившись, что она уснула, Оствель устало поднялся. У него болели колени и плечи. Влажный климат Виза слишком сильно отличался от жаркого, сухого климата Пустыни в районе Скайбоула. Ноющие суставы напомнили Оствелю о возрасте. Он был вдвое старше лежавшей на тахте девочки, забывшейся, но не нашедшей покоя. Стоило Оствелю посмотреть сверху вниз на юное, бледное, напряженное лицо, как к этой боли добавилась боль в груди.
Он обернулся к Вологу.
— Ваше высочество, ей надо как следует выспаться, и все будет в порядке.
— Должно быть, я надоел вам со своей благодарностью? — смущенно спросил Волог. — Милорд, можно угостить вас вином? Я и сам бы выпил с вами.
— В другое время я бы с радостью принял ваше предложение. Но мне действительно нужно идти. Хочу взглянуть на сына.
— Конечно, конечно. Что ж, тогда в другой раз. — Он проводил Оствеля до полога. — Мне очень неприятно спрашивать, но… Как вы думаете, что будет завтра? Андраде мертва, вопрос с Масулем не решен, и я не вижу никакого выхода из создавшегося положения.
— Верховный принц что-нибудь придумает. Он всегда находит выход. — Оствель подумал об убитом «Гонце Солнца» и понял, что сомневаться не приходится — это дело рук Масуля. Если бы против него нашлись неопровержимые улики, он был бы казнен независимо от своих претензий на Марку.
— Спокойной ночи, ваше высочество.
На подходе к палаткам Пустыни он встретил Чейна.
— Я возился с нашими сыновьями, — сказал старший из мужчин. — Сейчас все спокойно, но, насколько я знаю фарадимов, завтра им жизнь медом не покажется.
— Ты повторил мои слова. Я только что от Волога. Аласен досталось больше, чем остальным. Она не прошла обучения.
Чейн нахмурился.
— Кто-то должен был знать ее цвета. Иначе Сьонед никогда не смогла бы найти и отделить ее спектр от спектров Других «Гонцов Солнца». Тогда она потерялась бы в тени.
Оствель задумался над тем, кто мог притронуться к цветам Аласен и запомнить их спектр, но потом пожал плечами. Какая разница? Главное то, что она жива…
— Как Тобин?
— Вполне прилично. Она с самого начала знала, что происходит. Она сильнее, чем думает… и даже сильнее, чем пытается казаться, — добавил он, уныло пожав плечами, и вдруг помрачнел. — Не могу поверить, что Андраде ушла от нас.
— Я тоже, — пробормотал Оствель.
— Обычно я догадываюсь о том, как работают мозги Рохана, хотя чаще всего отстаю от него на полшага. Но будь я проклят, если знаю, что он будет делать сейчас. — Чейн покачал головой. — Не могу поверить, что она ушла, — повторил он.
Оствель счел за лучшее сменить тему.
— Риян сейчас с Давви?
— Что? Нет, они с Андри в палатках «Гонцов Солнца» На ночь с ними останется Сорин. Мааркен забился в свою палатку и пытается уснуть. — Чейн скорчил гримасу. — Хотел бы я знать, чем закончится эта его история. Конечно девушка красивая, и Андри говорит, что она очень ему подходит. Может быть, она и любит его, но я лично ничего такого не заметил… Ладно. Будем надеяться, что они сами разберутся. — Он искоса глянул на восток. — Скоро утро.
— Лучше бы оно не наступало. Я не жду от завтрашнего дня ничего хорошего.
— Как ты думаешь, где будут похороны?
— Не знаю. Решать придется Уривалю, но не думаю, что в таком состоянии он способен строить какие- нибудь планы. — Он крепко сжал руку Чейна. — И мы тоже ничего не выстроим, если не вздремнем хоть немного.
— Оствель, я не могу думать ни о каких планах… кроме военных.
Испуганный Андри без сна лежал в маленькой белой палатке, и его не могло успокоить даже присутствие брата-близнеца. Он один мог описать цвета Аласен; Сьонед не смогла бы отделить ее спектр от остальных. Андри сделал это сам. Хотя потрясение и мучительная боль угрожали разорвать его мозг, он заставил себя восстановить светящийся узор и увидел, что ее спектр начинает трескаться. Ужас заставил его забыть про все остальное. Он ощутил, каким образом Сьонед выпутывала из хаоса цвета Поля; остальное довершил инстинкт. Попытка успокоить ужас Аласен и заново собрать ее спектр отняла у него последние силы. Дальше Андри помнил только то, как ему помогали спускаться с холма, да еще встревоженный голос Сорина.
Он слышал рядом тихое дыхание брата, ничуть не похожее на сонное дыхание Рияна, который лежал на соседней кровати. Андри медленно сел и обхватил руками раскалывающуюся от боли голову.
— Ложись обратно, идиот, — немедленно прошептал Сорин. Андри схватил его теплую руку. — Что, Андри? Что с тобой?
Андри не мог побороть пронизавшую его дрожь.
— Я… н-не могу согреться… — пробормотал он.
