– Прости. Я испугалась, увидев отца.
– Твой отец страшнее полицейских?
– Да. В некоторых жизненных аспектах он – настоящее чудовище.
– Ладно, проехали…
Отчасти я понимаю девчонку: не сложилось у нее с папашей, бывает. Да вот беда – после гонок по улочкам нас преследуют два настырных полицейских. Тупо идут сзади на дистанции тридцати шагов, буравят подозрительными взглядами и, наверное, ждут следующей экстравагантной выходки. В принципе мы с Хеленой выглядим нормально – как обычные туристы или даже местные жители, за исключением двух моментов: иногда девушке страстно хочется от меня побегать, а в перерывах между забегами она держится за живот и периодически требует тормознуть для передышки.
– Ну, чего вылупились? – оглядываюсь я на греческих стражей. – Идите своей дорогой!..
Те молча обходят нас по замысловатой траектории. Посидев несколько минут на лавочке, мы идем дальше…
Выяснив у судового врача некоторые подробности, Иваныч перезванивает мне ровно через тридцать минут.
– Слухай сюда, – гремит в трубке его бас. – Наш док тут устроил цельное следствие и установил причину отравления.
– Ну? – поторапливаю размеренную речь старшего механика.
– В цистерне с пресной питьевой водой обнаружена какая-то бяка, вызывающая слабость, тошноту и все остальное. Не так чтобы опасная для жизни, но… Короче, в Сплите нам такую водичку плеснули. Ясно?
– Ага. Или сами развели заразу, – ухмыляюсь, припоминая жуткую слизь на перекладинах металлической лестницы танка с технической водой.
– Мы-то с тобой ее не успели испробовать – то алкоголь потребляли, то апельсиновый сок пили…
– Точно. Но ближе к делу, Иваныч. Чего с барышней делать? Препараты от этой дряни док назвал?
– Значится, так: надо выпить три литра минеральной или кипяченой воды порциями по триста миллилитров и промыть желудок; затем проглотить десять граммов активированного угля и согреть при необходимости ноги.
– Согреть ноги? Я бы с радостью пару раз согрел, да боюсь, она не согласится. Это все?
– Все. Дальше, сказал, организм справится сам.
– И на том спасибо…
Получив инструкцию, я немедленно купил в аптеке активированного угля, а в ближайшем магазине попросил две большие бутылки с минеральной водой.
– Пей! – протянул я девчонке первую и повел ее по узким улочкам в глубь кварталов Патры.
Позывы к очищению желудка у Хелены появились после полутора литров выпитой минералки. Мы топали по невероятно узкой улочке, девушка опустошила одну пластиковую емкость и аккуратно опустила ее в урну. И тут началось…
Пока, согнувшись над урной, она опорожняет желудок, я ищу по карманам платок. Нахожу. Но отдать не успеваю – из-за угла появляются все те же полицейские.
Картина сливочным маслом: блюющая девица с некстати съехавшим набок париком.
Выражение лиц стражей стремглав меняется: простое любопытство уступает место довольным ухмылкам. Дескать, ну наконец-то, у нас появилось основание с вами побеседовать.
Греки останавливаются в паре шагов и что-то говорят. Некоторые слова мне понятны, большинство – нет.
Хелена что-то мычит в ответ. Спрашиваю:
– Чего они хотят?
– Посмотреть наши документы. Они думают, мы пьяны, и приглашают пройти в участок.
Я не знаю здешнего языка, не знаю законов, но понимаю одно: ей с наспех подобранными на судне документами лучше в полиции не светиться. К тому же и Хелена, выхватив у меня платок и приложив его к губам, взволнованно шепчет:
– Только не в полицию! Здесь поблизости мой отец! Слышишь?!
Слышу. Тащу из заднего кармана джинсовых брюк паспорт и делаю шаг к полисменам. Оба высоки, плечисты, лица загорелы. Протягиваю документ и одновременно выполняю подсечку ближайшему. Тот летит плашмя на выложенный плиткой тротуар, а я прыгаю к следующему.
Грек такой же верткий и быстрый, как эстонский боевой слон. Полагаю, я успел бы обежать вокруг дважды, прежде чем он достал бы оружие или предпринял другие меры. Трижды бью по ливеру. Бью коротко и сильно, чтоб у нас с девчонкой было время скрыться подальше.
Возвращаюсь к первому – он кашляет, потирает ладонью затылок и силится встать. «Нет, дружище, вставать тебе рано, – наношу контрольный удар в челюсть; завалившись на спину, тот лежит без движения. – Вот теперь нормально…»
– Уходим! – хватаю за руку Хелену и тащу в сторону порта.
– Как ты?
– Получше… – Она запивает последние таблетки активированного угля.
Мы снова на площади; впереди два железнодорожных пути и таможенный терминал, а за ним виднеется наша круизная ласточка. Навстречу с причала проезжают одна за другой машины скорой медицинской помощи. Сирены выключены – стало быть, эпопея с отравлением закончена. Нам осталось протопать сотню метров до терминала, накоротке пообщаться с погранцами и – здравствуй, родная каюта! На борту нас уже не достанет ни грозный папаша, ни местная полиция.
От оптимистичных мыслей отвлекает звонок мобилы. Это опять Иваныч.
– Слухай сюда, – говорит он тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Щас на палубе встретил того козла, что руководил обыском в хорватских территориальных водах.
– Ты серьезно?
– Нет, шутки шучу! Конечно, серьезно.
– Ошибка исключается? – удивленно уточняю у пожилого приятеля.
– Сто процентов – он! Я ж с ним у люка в цистерну беседовал, как с тобой вчерась за столом. Тока одет хорват не в камуфляж, а в зеленую врачебную пижаму.
Внезапно просвистевшая, как фугас, мысль разрывает относительный покой:
– Постой-постой. Как он выглядит?
– Амбал с тебя ростом и такой же плечистый. Тока сильно носастый, а волосы потемнее и торчат ершом.
Описание внешности подтверждает мою догадку: руководивший обыском дотошный хорват, едва не отыскавший нас в танке с пресной водой, и отец Хелены – один и тот же человек. Что ж, по крайней мере это логично и кое-что проясняет.
– Понял тебя, Иваныч, – говорю в трубку и на всякий случай держу девушку под руку – чтоб больше не убежала. – Ты там понаблюдай за ним и сообщи, как свалит. А мы пока найдем укромное местечко и переждем.
– Что случилось? – спрашивает Хелена.
– Папаша твой пожаловал на судно. Должно быть, тебя ищет…
Пережидали в тихом, отдаленном от центра квартале. Наткнувшись на кафе в первом этаже скромного домишки из серого камня, нырнули внутрь, выбрали столик в темном углу за колонной и заказали хороший обед. Вернее, заказал я, а девушка ограничилась водой. Оно и понятно – ее желудку сейчас не до обильной пищи.
Через два часа покидаем кафе и осторожно перемещаемся ближе к порту – дабы нырнуть на судно, едва поступит команда от Иваныча. Тот иногда звонит, информирует:
– Слили за борт негодную питьевую воду. Закачиваем свежую с берега. Туристы потихоньку возвращаются.
Спрашиваю о главном:
– Где хорват?
– Медицинская машина с его орлами дежурит на причале. Самого не видать.
