неучтиво заставил принять вертикальное положение.
— Ты зачем подслушивал, старик? — процедил один из товарищей исчезнувшего молодого чеченца.
— Что за непочтительность!.. Как вы себя ведете с человеком преклонного возраста?! — наигранно возмутился Ризван Халифович.
— Брось прикидываться, мы полчаса наблюдаем за тобой, — прошипел второй кавказец.
Третий сноровисто и со знанием дела обыскал его с ног до головы. Все трое плотно обступили старца, не давая ступить и шага. Ситуация стремительно ухудшалась. Улем растерянно крутил головой и совершенно не понимал, что нужно делать дальше, как выпутываться из беды…
— Кто тебя подослал? — раздался грозный шепот над самым его ухом.
— Я знаю на этом базаре только одного человека, — пробормотал богослов, от волнения не замечая затянувшейся паузы в игре напарника. — Но он не умеет говорить и вряд ли вам поможет…
— Ты крутился вокруг нас, пока мы стояли в толпе. Мы отошли сюда, и ты появился снова! А ну признавайся…
— Так это же вроде он объяснялся жестами с тем музыкантом! — вспомнил один из троицы.
— Точно! Надо бы притащить сюда этого немого и разобраться с ним…
В это время чья-то рука, откуда-то сзади поднырнувшая под локоть говорившего, приставила к его горлу кинжал с широким и длинным лезвием. Все четверо, вместе с Ризваном Халифовичем, оторопели — за спиной одного из чеченцев стоял немой музыкант. Лицо и взгляд его выражали столько невозмутимой решимости, что никто не отважился усомниться: одно неверное движение, один вызывающий взгляд и лезвие войдет в голову бедного кавказца до самого мозжечка.
— А вот и он, — первым пришел в себя Чиркейнов и смело сбросил со своего плеча чью-то ладонь, — Вы хотели его о чем-то спросить? Спрашивайте, а я уж так и быть — переведу…
— Дедушка… Вы объясните ему… У нас нет вопросов, — осторожно прохрипел тот, по кадыку которого побежала под воротник первая капля крови.
— То-то же, — проворчал пожилой человек.
Он кивнул спецназовцу, и тот быстро спрятал под халат оружие…
Глава четвертая
— Так о чем же они говорили? — поспешно — от греха подальше, покинув базарный пустырь и возвращаясь селом обратно к дозорной позиции, допытывался майор.
— По-моему, эти четверо похожи на обычных дельцов. Все шептались о родственниках, общих друзьях, знакомых, — докладывал о своих наблюдениях пожилой «лазутчик». — Договаривались встретиться, что-то отметить. Тот в кепке первым уехал с ярмарки.
— Об операции чеченских войск, случайно, не говорили?
— Нет, ни слова.
— А в какую сторону поехал парень в кепке?
— Точно не знаю. Кажется, проскочила фраза о Северной Осетии.
За разговором они миновали последние дворы и очутились за сельской околицей. Впереди лежала пустынная грунтовая дорога, по которой предстояло пройти метров пятьсот, а потом круто повернуть вправо к поросшему пихтами склону, нависавшему невысоким обрывом над заснеженной равниной. Прихрамывая, Яровой шел и раздумывал над результатами утренней, бесполезной вылазки. Компания чеченских парней, а особенно ее молодой лидер, настораживали своим поведением, но улик или фактов, прямо говорящих об их связи с бандитами, увы, не было и в помине.
— Здесь направо, — напомнил богослову сотрудник «Шторма».
Они свернули с твердого грунта и, придерживаясь своих же следов, оставленных двумя часами ранее, направились к возвышенности. Вот тут-то офицер и услышал то, чего подспудно и с нетерпением ждал — по грунтовке их быстро догонял какой-то автомобиль.
— Отлично, — прошептал он, пропуская вперед Чирейнова, — Если это те чеченцы, значит, связь все же имеется.
Костя быстро проверил пистолет, спрятанный за поясом под стареньким халатом; мельком глянул на верхушку кручи, выбранную ранним утром группой в качестве наблюдательного пункта. До верхушки было метров двести — отличная дистанция для профессионала вроде Павла. Если в машине окажутся чеченцы, то его помощь придется весьма кстати — они могли предусмотрительно запастись оружием, а давать отпор из шумной «Гюрзы», привлекая внимание сотен любознательных сельчан, не хотелось. «Вертекс» он с собой не взял — на карманах восточный портной явно сэкономил, поэтому вызвать на связь Ниязова, и попросить о подстраховке возможности не было. Оставалось надеяться на его зоркость и понятливость…
За деревьями, в беспорядке стоящими вдоль дороги, мелькнули темно-синие «Жигули» десятой модели. Легковушка резко тормознула у той прорехи, куда пару минут назад свернули майор с улемом. Приглушенно хлопнули дверки, и на тропинке посреди снежных сугробов показалась все та же троица неугомонных чеченцев. Первый нес в руке автомат, второй — охотничье ружье, третий размахивал огромным тесаком, наподобие тех, коими первопроходцы помогаю себе прокладывать дорогу в джунглях.
«Что ж, вооружение вполне подобающее для начинающих бандитов», — отметил про себя сотрудник «Шторма», остановился и скинул с плеча дечиг-пондар.
Встал в паре шагов от него и богослов.
— Нет-нет, Ризван Халифович, вы идите к Павлу и Артему Андреевичу и передайте мое приказание: пусть с вещами спускаются сюда.
— А как же ты, Костя-майор? — тихо пробормотал старик, с опаской поглядывая на приближающихся кавказцев.
— За меня не беспокойтесь.
Спустя минуту пожилой табарасан уже семенил вдалеке, огибая стороной крутой взгорок. А чеченцы, не доходя метров пяти до «немого», остановились.
Они долго скалили зубы в надменных улыбках, лопотали по-своему развязным и нравоучительным тоном, наигранно хохотали и выкрикивали резкие реплики — должно быть, оскорбления в адрес будущей жертвы. Ствол автомата меж тем постоянно был опущен — рожка в нем не было, да и ружье ни разу не нацелилось в молчавшего «музыканта». Однако издевательская забава, затеянная тремя мужчинами напоследок — перед расправой, кажется, им наскучила. Приближалась развязка…
Владелец автомата сделался серьезным, выудил из кармана кожаной куртки изогнутый магазин, деловито вогнал его в гнездо и передернул затвор. Но едва он вознамерился вернуть правую ладонь к рукоятке со спусковым крючком, как что-то коротко щелкнуло, точно костяные бильярдные шары с силою тюкнулись друг о друга. Темные брызги разлетелись в разные стороны от головы горца, держащего автомат. Неловко крутанувшись на месте, он выронил оружие и, не издав ни стона, ни вздоха, упал лицом в снег. Вместо затылка в голове его зияла огромная черно-красная дыра…
Приятели с забрызганными кровью лицами в ужасе попятились.
«Пашкина работа, — заключил спецназовец и припомнил снайперскую поговорку: — Белке в глаз, бандиту в лоб…»
Он сделал шаг вперед, чем добавил смятения в ряды неприятеля — отступать чеченцы перестали, да взгляды их все одно затравленно метались по сторонам. Ствол охотничьего ружья беспокойно косил то влево, то вправо, но держал его тридцатилетний кавказец по-прежнему одной рукой, не прикасаясь к овальной спусковой скобе. Наверное, это и продлило его жизнь на несколько коротких секунд. Стоило ему, повернувшись корпусом к «немому», подхватить цевье левой ладонью, как снова отрывисто щелкнули «бильярдные шары». И второе тело с развороченным черепом, обмякшим кулем беззвучно ухнуло в снег, изрядно окрашивая его в ярко красный цвет.
Яровой вскинул вверх правую руку, приказывая старшине повременить с казнью последнего бандита,
