Азимов удовлетворенно вздохнул, пожалел, что рядом нет его любимой Кеды, и подумал: «Ситуация на воображаемой шахматной доске доведена мной до абсолютного преимущества над соперником. Продумано все, вплоть до самых несущественных элементов. И все это должно выступить, сыграть на нашей стороне. Даже погода… Лишь бы не встряла какая-нибудь неучтенная, случайная мелочь, способная перечеркнуть все усилия. Не люблю я цугцвангов… Ненавижу, когда нет в арсенале полезных ходов! Не для того я полгода не спал ночей и мечтал об этом славном дне!»
— Все подразделения, отряды и бригады в сборе. Все готово. Через пятнадцать минут можем начинать, — наконец, произнес в абсолютной тишине один из бригадных генералов.
Другой, чином, должно быть, повыше, оторвав взгляд от хорошо освещенной карты, посмотрел на часы, кивнул и отвечал:
— Помолимся, братья-мусульмане. До назначенных четырнадцати часов осталось время для молитвы…
Теперь бразды правления на пятнадцать быстротечных минут перешли к имаму. Тот высоко заголосил, призывая всех свершить духовный обряд общения с Богом. Чеченцы послушно и едиными, слаженными движениями встали на колени, склонили тела…
Когда молитва стихла, руководитель операции поднялся и, стал кого-то искать среди присутствующих. Отыскав, улыбнулся и сказал довольным, громким голосом:
— Я хочу, чтобы команду о начале операции озвучил тот, кто занимался кропотливой разработкой нашего великого Возмездия в течение полугода. Дорогой Рустам! Прошу!..
Чеченский генерал подошел к узкому столу с нагромождением всевозможной аппаратуры. Радист подал ему микрофон от рации, настроенной на заранее определенную частоту.
Азимов же встал с низенького табурета, на котором пришлось провести без малого три часа и, ощущая на себе десятки взглядов, нерешительно топтался на месте. Идти к столу радиста он отчего-то не торопился…
— Ну что же ты, Рустам?! — с радостным нетерпением вскричал начальник Главного штаба.
— Я благодарен вам за оказанную честь, — начал Азимов сообразно горским законам. Продолжил, однако, по-европейски дипломатично и решительно: — Но позвольте уж мне оставаться тем, кто я есть — аналитиком и теоретиком. Отдавать приказы — дело командиров и практиков.
Сановные кавказцы зашумели. Кому-то ответ показался вызывающим, а кому-то пришелся по душе. Но молодой абхазец знал цену своему авторитету, потому и оставался непоколебимым…
— Хорошо, Рустам, — быстро утихомирил шум в палатке начштаба. — Пожалуй и здесь ты прав — каждый должен заниматься своими обязанностями.
Статный чеченец с черной, как смоль бородой, поднес к устам микрофон, секунду помедлил, с наслаждением оглядывая притихших в торжественный миг соплеменников и, утопив кнопку, рявкнул:
— Начали! И да поможет нам Аллах!
Глава шестая
/Военно-Грузинская Дорога — район села Верхний Ларс/
Итак, славная буффонада в селе Ольгети завершилась. У разведчиков не оставалось времени спрятать трупы трех чеченцев, замаскировать следы короткой схватки недалеко от обочины. Потому уже через минуту «десятка» резво неслась по грунтовке на запад — к Северной Осетии. За рулем сидел сам Яровой, рядом, держа наготове винтовку, молчал Ниязов. Сзади, не нарушая напряженной тишины в салоне, в унисон покачивались Берг с Чиркейновым.
Машина быстро проскочила по главной изломанной улице села, миновала пустырь, где не стихала торговая толчея, прошелестела покрышками по мосту, о котором утром докладывал Павел. Майор хотел как можно скорее попасть в район Верхнего Ларса, притулившегося к западной обочине Военно-Грузинской дороги. Конечно, услышанное от умирающего боевика признание отнюдь не гарантировало и давало повода быть уверенным в получении стопроцентного доказательства прорыва банд именно по этой сквозной магистрали. Однако других вариантов в голове офицера «Шторма» все одно не складывалось.
Впереди показалось большое селение Джайрах, за ним начиналось добротное асфальтовое шоссе. Но и на въезде в это селение, и на его выезде, а тем более на асфальтовой трассе могли находиться посты местной милиции. И опять, памятуя о драгоценном времени, что будет определенно потеряно при любом столкновении с силовиками, Константин дождался первого поворота налево и крутанул туда руль, не доезжая до Джайраха метров пятисот. Едва наезженный проселок недолго пропетлял на юго-запад и окончательно потерялся — исчез в заснеженных долинах…
Вскоре четверка разведчиков, оставив безнадежно застрявшую легковушку под одиноко стоявшим средь голого поля деревцем и, срезая приличный угол, продолжала путь пешим порядком. Последние четыре-пять километров им предстояло преодолеть по пересеченной, лесистой местности. Через полчаса они покинули Ингушетию, ступили на территорию Северной Осетии — до спокойно текущего вдоль Военно- Грузинской Дороги Терека, оставалось пройти совсем немного…
— Что-то я никак не могу взять в толк, — пробормотал Павел, когда вдали показался берег и мост через реку, — там, где эта отличная трасса проходит через госграницу, стоят усиленные посты, таможни — и наши, и грузинские. Каким же волшебным образом духи намерены проскочить?
— Я сам, Паша, битый час ломаю над этим голову, — негромко признался Константин. — К тому же и нет никакой уверенности… Понимаешь, нет убежденности в их появлении.
— Полагаешь, чеченец нес чушь? Или дед что-то напутал, не так понял?
— Не знаю… На счет деда я не сомневаюсь — язык он их знает; не глухой, да и памятью наделен отменной. Бандюга, конечно, мог перед смертью приврать, наплести небылиц в отместку… Да и я, знаешь ли, мог по ошибке принять безобидную фразу того парня в кепке о встрече с друзьями или родственниками у села Верхний Ларс, за намерение влиться в банду.
Снайпер неопределенно повел бровью: что, мол, теперь поделаешь — всяк иногда дает маху. А нам уж после незавидных передряг и вовсе простительно в каждом видеть террориста…
Пройдя на юг вдоль Терека, они оставили справа на противоположном берегу искомое село — Верхний Ларс, от которого до границы с Грузией оставалось суть более трех километров. Достигнув же моста и улучив удобный момент, перебрались на западный берег — поближе к тоннелю, сквозняком пробивавшему на пару сотен метров каменный утес. Когда группа рысцой бежала по короткому пролету моста, нависшему над рекой, спецназовцы осмотрели край дороги, граничащий с пропастью. Им требовалось подыскать выгодную позицию для устройства засады и хитрое местечко для закладки взрывного устройства с тем, чтобы остановить прорыв на север бандитов. Уверенности в их появлении на этой трассе не прибавилось, но предпринять на всякий случай элементарные шаги противодействия, все же следовало.
Немногим позже снайпер нашел остроумный выход. Выше метров на восемьдесят и параллельно тоннелю проходила линия электропередач. Майор со старшиной поднялись до ближайшего искусственного уступа, устроенного на крутом горном склоне и решили закрепиться именно здесь. В горизонтальную квадратную площадку было забетонировано основание двадцатиметровой металлической вышки; на юг и на север от нее тянулась широкая просека с такими же высокими, но бетонными столбами, установленными через равные промежутки. Просека заросла низким кустарником и рассекала надвое смешанный лес — густой выше по склону и реденький — ниже, произраставший до самой дороги. С края площадки просматривался и сам мост, и дорожная дуга, ведущая от него к чернеющему жерлу тоннеля. Терек с этой позиции был не виден, так как ленточка шоссе, прилепившаяся к скале на приличной высоте, закрывала собой пропасть, дном которой и являлся каменистый речной берег. Вода шумно бежала по округлым камням метров на тридцать-сорок ниже проезжей части.
— Неплохо, — заметил командир. — Если случиться принять бой — после сможем уйти незамеченными дальше, вверх по склону.
— Согласен, — кивнул Паша и оценил позицию с точки зрения снайпера: — К тому же дорога как на ладони — прям не лес, а частокол голых ног в бане. Ближе и подбираться не за чем.
