искусственным водоемом посередине!
В себя они пришли только внутри небольшого каменного чулана, куда их привели три вооруженных матроса.
Когда за спиной грохнула стальная дверь, Матвей прислонился спиной к холодному камню и громко расхохотался.
– Ты чего? – испугался Богдан.
Отсмеявшись, краснофлотец грустно пояснил:
– Понимаешь, в сорок третьем меня и шестерых товарищей немецкие моряки вот так же вытащили из ледяной воды, привезли на материк, сдали эсэсовцам в айнзатцкоманду. А те, обработав и ни черта не поимев, отправили в концлагерь. В сорок пятом лагерь освободили американцы, но радость была преждевременной – из вернувшегося в родную страну эшелона сотрудники НКВД раскидали всех по тюрьмам, а следом, почти не разбираясь, упрятали в лагеря. И вот история повторяется: опять взрыв, ледяная вода, неожиданное появление немецких моряков, чудесное спасение… Правда, вместо Дахау – глухой карцер.
Размер жилища был действительно скромен: четыре метра в длину, три в ширину. Каменные стены, пол и потолок, ни окна, ни отверстия вентиляции. Угол пола по левую сторону от двери занимало отхожее место – плита из того же камня с выточенным углублением-протокой посередине. По протоке стекала морская вода, появлявшаяся из двухдюймовой трубы и исчезавшая в вертикальной дыре. Над «унитазом» из стены торчал старый бронзовый кран. Из мебели имелись две солдатские кровати и тумбочка между ними. Из постельных принадлежностей – матрацы, подушки и грубые шерстяные одеяла. Помещение освещалось единственной тусклой лампочкой, висящей над дверным проемом.
– Не густо, – побурчал Матвей, осматривая «роскошь» карцера, – но получше, чем в Дахау и в лагерях ГУЛАГа.
– Где мы? – безвольно опустился на кровать Богдан.
– Если ты о географии, то сравнительно недалеко от места гибели «Вельска». Четверо суток малым ходом – миль пятьсот.
– Миль пятьсот?… Мне это ни о чем не говорит. Не понимаю… – оглядывал тот безумным взором серые стены. И вновь повторял: – Куда же мы попали?…
– Ты про это? – выразительно развел руками Матвей. – Думаю, немчура построила хитрую и довольно вместительную базу внутри какой-то скалы. Видел, рядом стояла вторая лодка?
– Заметил.
– Ну вот. Судя по ровным причалам, водоем искусственный, с входом ниже уровня моря.
– А почему «хитрую»?
– Внутри целый город, а снаружи – наверняка обычная скала. Так что если нас и найдут, то очень не скоро.
– И что же нам делать? – тяжело вздохнул Богдан.
– Ложиться и отдыхать, пока есть такая возможность. А то клацнет замок, скрипнут петли, появится какой-нибудь ефрейтор и, прикрикнув, поведет нас исполнять самую тяжелую и неприятную работенку…
Замок клацнул через несколько часов. На пороге появился сорокалетний мужчина среднего роста с большими залысинами на голове. В сопровождении двух вооруженных моряков он вошел в карцер и на очень плохом русском приказал пленным встать.
Матвей с Богданом подчинились.
– Снимите свои робы, – последовал следующий приказ.
«Где-то я этого шваба с повадками врача встречал, – терпеливо сносил осмотр капитан-лейтенант. – Уж больно знакома его высоколобая морда с темными бегающими глазками…»
Богдан привлек внимание доктора в меньшей степени. Зато Матвея он осматривал долго и дотошно – то ли из-за возраста, то ли благодаря хорошему телосложению. Завершился визит взятием крови из вен, после чего компания удалилась.
– Как думаешь, что они с нами сделают? – лежа на кровати, разглядывал потолок украинец.
Бывший краснофлотец не стал отвечать – отвернувшись к стене, он прикинулся спящим. Откуда ему знать, что с ними будет завтра? Их «спасители» носят нацистскую форму, а для нацистов другие народы не существуют. А если и существуют, то исключительно для исполнения рабских обязанностей.
Ужасно хотелось есть. В последний раз их кормили на подлодке, и, судя по силе голода, с тех пор минуло не менее суток.
«Надо поспать. – Матвей закрыл глаза. – По себе знаю: голод легче переносится во сне…»
Разбудил все тот же противный скрип дверных петель. Мгновенно проснувшись, пленные поднялись на грозный окрик вооруженных матросов.
Вслед за матросами в карцер вошел уже знакомый тип с высоким лбом и темными неспокойными глазками. Ткнув пальцем в Богдана, он сказал:
– Этот.
Матросы подхватили парня под руки, дверь гулко ухнула о стальной проем, сухо щелкнул замок. И Матвей надолго остался в одиночестве…
Часа полтора он мерил шагами крохотное пространство – надо было двигаться, иначе замучают проблемы с суставами и мышцами. Эту аксиому он тоже познал в годы пребывания в концентрационном лагере.
Потом, обессилев, упал на кровать и некоторое время лежал в полудреме, прислушиваясь к каждому звуку. Извне звуки в карцер почти не проникали, зато собственный желудок регулярно урчал, извещая хозяина о необходимости подкрепиться.
Матвей снова встал и пошарил в правом кармане брезентовых штанов. Еще на палубе «Вельска» он заныкал туда часть ужина – половинку ржаного сухаря. Увы, сказалось долгое пребывание в воде – в кармане остались прилипшие к материи мелкие крошки.
Закинув их в рот, он постоял возле двери. Зачем-то зацепил край металла и потянул на себя. Усмехнувшись своей наивности, посмотрел по сторонам…
Взгляд случайно упал на «унитаз». А точнее, на журчащую по углублению плиты воду.
– Что это? – присел на корточки пленник.
В водном потоке колыхался странный бесформенный предмет темно-зеленого, почти бурого цвета.
Он осторожно опустил руку в ледяную воду и сомкнул пальцы. Предметом оказалась морская растительность, пустившая корни в небольшой трещине. Оторвав один листок, Матвей сполоснул его под пресной водой и положил в рот…
Вкуса водоросли почти не имели – во всяком случае, прожевав лист, отвращения он не испытал.
– За неимением палтуса сойдет и килька, – вздохнул моряк и потянулся за следующим листом…
Богдан появился в карцере часом позже. Он был бледен и слегка пошатывался. Один конвойный остался у двери, второй довел его до кровати, уложил и накрыл одеялом.
«Ого! – удивился Матвей. – С чего бы такая забота?»
Дождавшись ухода матросов, он пересел на кровать товарища по несчастью.
– Рассказывай.
– Вот, – показал тот повязку на локтевом сгибе, – всадили в вену толстую иглу и откачали целый литр крови.
– Зачем?
Парень пожал плечами:
– Не знаю…
– А чего ж так долго? Тебя ведь не было часа три-четыре.
– После того как откачали кровь, дали полежать. А потом еще покормили.
– О, это хорошо. А про меня, похоже, забыли.
– Я так думаю, что скоро и за тобой придут – тоже возьмут кровь и покормят.
«Наверное, так и случится, – подумал Матвей. – Теперь, по крайней мере, ясно, зачем немцы спасли нас и притащили на секретную базу».
В сороковом году, учась в Ленинградском военно-морском училище, ему в составе группы курсантов
