что ее родители особенные и любовь у них особенная, а мама немножко балованная, но это пройдет. Зато папа замечательный, такой добрый и веселый. Жаль, что уходит, когда она еще спит и возвращается поздно.
Зато мама никогда ничего не успевала. Уборка занимала Нелю Петровну меньше всего. На кухне у нее постоянно что-то пригорало, сбегало, разбивалось. Единственное, что она делала с удовольствием, теряя ощущение времени, – читала. Она жила в каком-то своем мире, в котором обладала гораздо большими возможностями, мире, в котором ее ценили и уважали. Почему-то в реальной жизни она не замечала, что рядом с ней преданный мужчина и маленькая дочка, которым она нужна, которые любят ее. Не замечала или не хотела замечать.
Майя всегда знала, что у матери странный характер: у нее от поцелуя до наказания полшага. В один миг из улыбающейся, спокойной мама превращалась в злую фурию с недобрыми глазами. Кроме того, Неля Петровна очень часто находилась в состоянии беспричинной апатии. В такие дни она могла пролежать целый день в спальне, листая журналы. Майя припоминала, как заглядывала к ней со своей книжкой, надеясь примоститься рядышком.
– Кыш к себе! – раздражалась мама. Майя ее безумно боялась и потому безропотно шла в свою комнату. Оглядываясь, она видела отрешенное лицо и торопилась поскорее скрыться за дверью.
Неля Петровна считала себя очень тонкой и высокоорганизованной натурой, которая по воле судьбы должна была терпеть рядом с собой такого мужлана, как ее муж. «Выступления» матери на эту тему очень четко запечатлелись в детских воспоминаниях Майи. Многое в отношениях между родителями оставалось для нее загадкой до сих пор. Например, как они познакомились? Кто были родители отца? Единственное, что Майка узнала, – они рано ушли из жизни, так что ему пришлось самому заботиться о себе. Он выбрал нелегкую, но довольно денежную профессию, потому что знал: помощи ждать неоткуда. Вот и выбрал работу, где была нужна сила, выносливость, трудолюбие.
Как могли найти общий язык два совершенно разных человека? Казалось, у них вообще нет ничего общего, никаких точек соприкосновения. Майя хотела разобраться, но сделать это без помощи матери было невозможно. Спрашивать не имело смысла. Мать никогда не отвечала прямо, а отгадывать очередной ребус у Майи не возникало желания.
По-видимому, отец хорошо зарабатывал, иначе семье не на что было бы жить. Он рано уходил, поздно возвращался. Майя помнила, что наступил период, когда от него пахло чем-то неприятным. Отец открывал дверь, и Майка бросалась ему навстречу. Каждодневный ритуал, которого она так ждала. Майка прыгала в раскрытые объятия, получала поцелуй и довольное рычание. Все хорошо, только вот этот запах. Майя морщила нос, но открытая улыбка отца сглаживала неприятное впечатление.
Это потом она поняла, что запах, заставлявший ее морщить нос, – смесь водочного перегара с луком. По этому поводу в доме часто вспыхивали скандалы. Почему-то Майя всегда принимала сторону отца. Когда мать начинала на него кричать, девочка убегала в свою комнату. Майка с силой колотила кулаками подушку, как будто та была причиной очередной ссоры между родителями.
Страсти утихали. О Майке на время забывали, и тогда, предоставленная самой себе, она читала. Наверное, страсть к чтению у нее от матери. Для обеих события на страницах романов стали спасением от жизненных невзгод. Майка читала все подряд. Те книги, что были у нее в комнате на полках, она давно знала наизусть, поэтому приходилось потихоньку доставать что-то новенькое со стеллажей из зала.
Майя читала Мопассана, Дюма и с удовольствием уносилась прочь из наполненной грозными окриками просторной квартиры. А однажды мама нашла у нее под подушкой «Милого друга» и, сделав страшные глаза, набросилась на отца.
– Из нее вырастет проститутка, если в семь лет она читает вот это! – громыхала Неля Петровна, потрясая книгой в голубом переплете перед носом улыбающегося отца.
– Неля, это просто книга.
– Что ты можешь понимать. – Мать безнадежно махнула рукой и поспешила ретироваться из комнаты дочери.
– Не переживай, малыш. – Видя, что дочь на грани слез, отец потрепал ее по щеке. Он на ее стороне. За это Майка была ему благодарна.
Мать развила скандал до небывалых масштабов. Она оказалась мастером на эффектные, беспочвенные обвинения, отбиваться от которых бесполезно. Майка вспоминала, что мама обычно первая начинала разборку, долго кричала, отец что-то отвечал, но негромко, так что разобрать было трудно. И в тот раз, в случае с непотребной литературой, нелепыми обвинениями, отец так и не понял, в чем трагедия. Он не видел ничего плохого в том, что девочка много читает. А Майя запомнила очень понравившееся ей слово «проститутка». Позднее, узнав его смысл, удивилась, что мама могла подумать о ней такое.
Майя плохо помнила отца. Его не стало, когда ей было восемь. С годами вместо лица память воссоздавала светлое пятно. Черты стерлись, но в одном Майя была уверена – отец часто улыбался. Добрый веселый, таким он остался в ее памяти. И только с ним связаны воспоминания о поездке в зоопарк, лунопарк, играх в карты и кегли, уроках плавания в ванне, когда отец учил ее не бояться воды и погружаться в воду с ушами. Запомнилось, как из-за этого он ссорился с матерью. Она кричала, что у девочки может быть отит, а он ставит на ней свои эксперименты. Каждый оставался при своем мнении. Проходило время, и все повторялось.
У родителей никогда не было согласия в вопросах воспитания. Майка смутно, но помнила громкие обсуждения своего поведения. До сих пор для нее было загадкой, что так сильно в ее поведении выводило мать из себя? Маленькая девочка, предоставленная самой себе, редко о чем-то просившая, чем она могла настолько не угодить матери? Разве только самим фактом своего рождения?
Мать была вечно недовольна ею. Отец просил оставить ребенка в покое. Иногда позволял себе спорить. Только в отличие от матери никогда не повышал голоса. Он умел поднимать настроение Майке, когда видел, что она в очередной раз подверглась «незаслуженной атаке» вечно раздраженной матери. Любил подбрасывать дочь кверху и при этом громко заразительно смеяться. Называл ее красавицей и говорил, что любит. Майке было важно это слышать, потому что от матери кроме упреков и редких похвал она не слышала ничего.
– Опять балуешь ее, Владимир? – Услышав громкую возню в зале, мать появлялась и останавливалась в дверном проеме. Она не переступала порога комнаты, в которой царил беспорядок. Казалось, ей невыносимо видеть проявления радости, когда у нее на душе такой мрак.
Майка с отцом растерянно переглядывались. В ходе очередной партии в кегли они не заметили, что нарушили режим тишины, которого строго придерживалась мать. Она даже музыку слушала в наушниках, чего требовала и от остальных. Ее гневнее взгляды были красноречивее любых слов. Окинув Майку и мужа презрительным взглядом, Неля Петровна так же неожиданно исчезала.
– Ну что, еще партию? – шепотом предлагал отец, словно в знак протеста. Майя отчаянно трясла головой, соглашаясь. – Пошумим чуток?
Они понимали друг друга с полуслова. Майка тонко чувствовала настроение отца, а он – ее. С матерью в этом плане всегда была напряженка. Так было в раннем детстве, так было и до сегодняшнего дня. Общение с Нелей Петровной означало для Майки в более зрелом возрасте – стресс, а в детстве – страх, боязнь сказать что-то не то, вызвать очередной приступ гнева.
Со стороны их семья выглядела вполне счастливой. Но Нелю Петровну бесило, что ее малолетняя дочь легко находит общий язык с отцом. Этот мужчина с ней самой едва ли словом обмолвится, а с этой щебетухой после работы болтает, забывая о времени. Променял жену на девчонку.
– Владимир, дай ей отдохнуть от тебя, – не выдерживала мама, заглядывая в детскую.
– Сейчас, Неля, еще минутку, – улыбался отец. С Майкой время переставало для него существовать. То, что жена мстит дочке за повышенное внимание, Владимир поначалу не осознавал. У него это в голове не укладывалось. Закрепив за собой ореол мученицы, несчастной, вынужденной терпеть серую, безрадостную жизнь, Неля обрушивала горечь несбывшихся надежд прежде всего на дочь, а заодно и на мужа.
Майка до сих пор не могла понять, как эти два человека могли решиться создать семью? Может быть, в самом начале их отношений были и любовь, и желание? Может быть, произошло нечто, что уничтожило чувства, сделало невозможным иные отношения. Те, которые видела Майка, ей не нравились. Ничего такого, о чем приятно вспоминать. Нелепый союз, разрушительный. Ей приходилось жить, радуясь временным перемириям, коротким передышкам в выяснении отношений между родителями. Порой взрослые
