Глава 9
Нельзя быть одновременно веселым, пьяным... и умным.
Знатно погуляли. Я думаю, что селяне восхитились своим бароном. Думаете, что я ищу дешевой популярности? Увы, но нет. Скучно мне. На кой мне их любовь и восхищение, по большому счету. Ну, еще одна МОЯ деревня. Я-то не выборный политик. Мне любовь и дешевая популярность у электората, по барабану. Оно все вокруг и так моё.
А вы наверно думаете про злое колдовство, которое и позволило мне простоять под градом ударов? Вовсе нет. Это просто фокус. Когда я создал вспышку света... я, а вовсе не Камит. Я активировал наруч невидимости и создал своего материального двойника. Ну не бить же в самом-то деле детишек. Покалечу еще невзначай. А так 'Show Must Go On...' как говорится.
Ах да, про свадьбу. Выпили, потом вспомнили про попа. Пардон про жреца Лоны. Этот в отличие от Лимарнского седенького старичка, оказался здоровенным детиной. Примерно сто семьдесят ростом и сто семьдесят... в талии. Представьте здоровенного и офигенно пузатого мужика, с лицом насилуемого сексуального маньяка вдобавок обряженного в розовую 'фирменную' хламидку. Это традиционные цвета жрецов богини Лоны. Она, честно говоря, больше напоминала сбитый рекламный аэростат лесбийского клуба, по чьей-то злой иронии, напяленный на служителя культа. Представили? Вдобавок он так напробовался 'церковного кагора', что стоял с большим трудом. В глубоком, не иначе как молитвенном 'экстазе' он пучил свои поросячьи глазки, взирая на мир с немым изумлением. Благочестивость была написана на его лице огромными буквами. Оно казалось, безмолвно вопияло - 'Когда ж вы отстанете от меня уроды и дадите насладиться жизнью'. Насладится ему не дали. Пришлось идти и проводить брачную церемонию.
Как только народ выпил и закусил, начались танцы. Описать сие действо можно только одним словом - мрак. Вперед вышли невесты с женихами. Эээ... на мужья с женами. Глядеть на жен было сложно. В одежде - глаз не отвести, без одежды - обнять и заплакать.
Откуда-то приперлись местные гусляры и заиграли плясовую. По-хорошему, за такое исполнение и развеселый мотивчик... удавить бы этих болезных, чтоб не давились горем-тоской... да еще и с такими просветленными лицами.
Местный джаз-банд приглашенный 'с городу', состоял из четырех человек. А именно: из сопелошника - это тот, который играл на какой-то дудке. А сопелошник он был в обоих смыслах. Мало того что дудка издавала душераздирающие звуки царапающие мозг, так он и сам при этом ТАК сопел, козел. Чуть не громче своего 'горна'.
Был виртуоз-ударник с двумя тимпанами*, которые меня все время подмывало одеть ему на шею, и с патологической жестокостью надругаться над ним. Его лицо напоминало мне умственно отсталого наркомана с многолетним стажем и явно выраженными признаками дегенерата в третьем поколении.
Был местный Паганини с весьма странной скрипкой. Его скрипка - это такой продолговатый ящик со струнами, в который мне постоянно хотелось заглянуть. Потому что звуки, извлекаемые из него, больше всего походили на то, как будто в ящик перед выступлением кого-то засунули, а теперь втихаря накинув веревку, пытаются там его задушить, причем у всех на глазах. Он там сопротивляется, хрипит и, мыча, молит о пощаде. Душераздирающие ноты ввинчивались в уши и сразу напоминали о бренности сущего и царствии небесном.
И был, типа, солист с гитарой. На первый взгляд это был классический неформал. Или некрофил? Грязный, рваный и волосатый. Ладно бы он на этом и остановился. Так нет же, он запел. Решил что он поп-звезда. Один в один такой же, сука, непризнанно-гениальный как наша эстрада.
Ну так вот, вышли они, красиво поклонились и выдали первый хит. Похоронный марш знаете? А если его исполнить на волынке, ночью, и возле кладбища? Так вот нисколько не похоже. Это было гораздо хуже. Эффект от артистистизма исполнителей был гораздо 'глыбже'. Эта 'плясовая' походила репетицию укуренных 'геев' из народа. Это которые сильно приняв на грудь, часто поют по ночам в наших дворах. Пусть без слуха и без голоса, но зато, с каким чувством?
Вступил этот солист и запел народную. У вас его бы ждала бы роскошная карьера. От его тембра у меня мгновенно заныли зубы. Пары станцевали, чего-то вроде полонеза и спортивного рок-н-ролла. Девушки, медленно семеня, двигались по кругу. А парни с жуткими ужимками прыгали с боков. Это чего-то там символизировало, но чего я благоразумно выяснять не стал. Потом начались здравицы в честь такого замечательного меня. Выпивали, унд закусывали...
Староста пришел за распоряжениями, которую из невест приготовить мне на ночь.
Я дал... указание. Старосту сначала развернули... нагнули...
Да, могу сказать, что такого пушечного удара не постеснялся бы и лучший нападающий футбольной команды.
'Я женат', - кротко сообщил ему я, глядя на него поднимающегося с земли, парой метров дальше. Можно подумать, что у них тут вдов мало. Народ веселился, вовсю, как мог. Гоша с тоской поглядывал на меня.
- Не мучайся. Иди, и сделай нам красиво.
- Да, вождь! - он с готовностью кинулся выполнять столь милое его шкодному сердцу
