переводе на простой человеческий язык, днем Погост дрых.
О себе он говорил пафосно:
– Я типически объективная прирожденная сова.
Так как у Пупель были очень поверхностные знания о совах, она решила их расширить, мало ли что?
В энциклопедии Брокгауза и Ефрона она вычитала, что большинство сов – действительно настоящие ночные птицы, многие из них свободно летают даже в совершенно темные ночи, о чем можно судить по их крику. Полет сов вполне беззвучен и позволяет им совершенно незаметно подлетать к спящим жертвам. Некоторые совы, такие, как сыч (Athene noctua) или сипуха (Strix flammea), – охотно селятся под крышами домов.
Из почерпнутых энциклопедических сведений Пупель сделала вывод, что Погост как раз является или сычом, или сипухой. Все признаки были налицо, ночные крики, незаметное подкрадывание к жертве, и самое главное, он действительно поселился под ее крышей.
Точно определить, кто он – сыч или сипуха, было трудно. Порой он вел себя как сыч, а иногда выглядел сипуха сипухой. Тут, как и с едой, было два варианта, которые Пупель так и называла. Первый вариант – сыч. Второй – сипуха.
Ближе к утру Погост говорил:
– Я думаю, на сегодня нам достаточно, мы уже многое почерпнули, и теперь пора расслабиться.
Пупель быстро ложилась в постель и моментально засыпала. Погост незаметно подлетал к спящей жертве и начинал ее терзать. Тут жертва оказывалась бессильна, она мучилась, страдала, претерпевала. Сцена эта была жуткая и неприятная, но все же вариант «сыч» был менее болезненный и по времени менее протяженный. Вариант «сипуха» был ужасен и безобразен до мерзости. Пупель ложилась в постель и не успевала заснуть. Тут прилетал сипуха, он пытался захватить жертву. Жертва, так как она не была спящей, сопротивлялась, умоляя ее пощадить, дать покоя и сна. Сипуха – Погост сипел, хрипел, вскакивал с кровати, выбегал на кухню, угрожал поджечь дом, стучал в стены, кидался чем под руку попадет.
В финале сипуха вылетал на улицу и там пугал народ. По прилете, под утро, добившись своего, утихомирившись, Погост засыпал крепким сном, а Пупель отправлялась в Высшее художественное заведение, где клевала носом на лекциях.
Я исчезла без следа. Вероятно. В голове одна вода.
Все невнятно. Пусть все будет так, как есть. Невозможно.
Это мысли полились. Осторожно!
Глава 11
Меркурий был известен с давних времен. Греки дали этой планете два имени: Аполлоном они называли ее как утреннюю звезду, и Гермесом как вечернюю. Греческие астрономы знали, однако, что эти два имени носит одно небесное тело.
Вы когда-нибудь бывали в офисе Сима Красповица? Навряд ли. Туда не так-то легко попасть, хотя это не закрытый объект и, в принципе, почему бы и нет? Старинный особняк, желтое здание с портиком и белыми колоннами, в самом центре Москвы, в узком кривом переулочке, небольшой садик, чугунная ограда. Очень приятное место. Тихо, спокойно, красиво, классицизм ласкает глаз.
Этот тип архитектуры как бы говорит – все должно быть просто, понятно: вот база, вот колонна, вот антаблемент, вот портик, на нем лежит двускатная крыша, а что еще? Желтый цвет умиротворяет, а белые колонны придают этой умиротворенности нарядность и торжественность.
Магда много раз проходила мимо этого места, даже не подозревая, что именно оно является гнездом могущественного мецената Красповица. Она долго готовилась к этому походу. Просчитывала все варианты, продумывала, во что одеться. Тут ни в чем нельзя было ошибиться. Она решила, во что бы то ни стало понравиться Красповицу и максимально привлечь его внимание к рукописи Пупель. Магда понимала, что задача стоит не из легких. Второй попытки может и не быть.
– Поэтому, – рассуждала Магда, – мне просто кровь из носу необходимо его уговорить прочитать рукопись. – В том, что рукопись Красповицу понравится, она не сомневалась. – Если он такой, как о нем говорят и пишут, такой особенный, глубоко понимающий, ему не может это не понравиться. А если ему не понравится, то, значит, он не такой, тогда буду искать таких. Но почему-то мне кажется, что он такой, есть какие-то предчувствия.
В коричневой юбке чуть ниже колен, в изящных замшевых сапожках с пуговками, в каракулевом полушубке, вся такая из себя и вместе с тем строго, с элегантной папкой, купленной специально для этого визита, она открыла дверь особняка.
– Простите, вы к кому? – вежливо поинтересовался охранник.
– К Симу Савовичу.
– Пройдите в холл, на втором этаже, – опять вежливо произнес охранник.
Магда поднялась по мраморной лестнице и очутилась в небольшой зале, убранной со вкусом и особенной простотой.
«Пока мне все нравится», – рассуждала про себя Магда.
Не зная, сразу стучать в дверь предполагаемого кабинета или подождать, пока ей кто-либо займется, Магда присела в кресло и начала оглядываться.
На стенах висели две картины. Клод Моне и Сутин. В углу залы стоял закрытый рояль Stenway&Sons.
«Очень серьезная заявка, – думала Магда. – Он действительно похож на то». Никто не приходил, в зале было тихо. Наконец Магда решилась. Она встала, подошла к двери и постучала. Никакого ответного «да-да» или «войдите» не последовало. Магда приоткрыла дверь и зашла.
Просторный кабинет был пуст.
Огромные книжные шкафы до потолка, большущий письменный стол.
В глубине небольшая дверка в соседнее помещение чуть приоткрыта. Магда кашлянула. Никто не отозвался. Тогда она набралась смелости, подумав, будь что будет, направилась прямо к приоткрытой дверке и заглянула в соседнюю комнату.
Посреди комнаты лежал на животе огромный мужик. Он разглядывал какие-то картинки, разложенные на полу, как ребенок мотая ногой и хмыкая.
– Сим Савович? – обратилась к мужику Магда.
Мужик, не вставая, повернул голову в ее сторону и вопросительно кивнул.
– Магда, – представилась Магда.
– Вот, Магда, любуюсь, но сомневаюсь, – как ни в чем не бывало начал рассуждать мужик.
– В чем сомнение? – участливо поинтересовалась Магда.
– Говорят, подлинный Атлас Меркатора, красиво сделано, все двенадцать гравюр, но...
«А мне сегодня действительно везет, бывают все-таки удачные деньки», – подумала Магда.
Дело в том, что старинные географические карты были безумной страстью ее бывшего мужа Кирюши. В связи с этим Магда тоже глубоко копнула и в этом вопросе была докой, экспертом, знала не понаслышке. Сколько вечеров провела она, изучая литературу по старинной картографии, и, кто бы мог подумать, время ее не было потрачено зря.
«Все когда-нибудь пригождается», – рассуждала про себя Магда, рассматривая из-за лежащего Красповица разложенные на полу гравюры.
– Можно взглянуть? – спросила она.
– Да, конечно. – Красповиц немного подвинулся и пригласительно махнул рукой.
Магда хихикнула, она представила себе, как уляжется рядом с Красповицем на пол и как он закинет ногу на ногу.
– Посмотрите, – приглашал ее лежащий Красповиц.
Магда подошла поближе, присела на корточки и стала внимательно разглядывать гравюры.
– Первый, говорят, атлас Меркатора, 1637 года. Двенадцать листов, – опять заговорил Красповиц.
– Врут, – резюмировала Магда.
– И я так думаю. А вы основываетесь на чем-либо или просто чутье?
