обновляется. Занимается новая заря. Начинается жизнь без стыда, без позора или сожалений. Жизнь, заполненная любовью и приятием. Жизнь, питаемая и обогащаемая изнутри.
Это напоминает то, как муравей приемлет землю, а земля приемлет муравья. Как ночь приемлет луну, а луна приемлет ночь. Как лист принимает ветку дерева, а ветка принимает лист. Так и мы должны принимать себя. Только таким образом Мы становимся целостными, полными и законченными личностями, которые не боятся двинуться дальше и углубиться в Великую Тайну.
• Молитва
Молитва — это самая настоящая пища для Вселенной, и ее можно приготовить многими способами — разными, но одинаково творческими. Точно так же, как хороший повар проявляет изобретательность, готовя разные блюда, человек может столь же активно проявлять свой творческий дух применительно к молитве. Если у вас имеются для этого соответствующие чувство и настроение, то возможности здесь безграничны. Вы обнаружите, что сотворение молитв доставляет вам безмерную радость и несет с собой щедрое вознаграждение. Подобное творчество всесторонне обогатит вас и в изобилии даст вам всё и вся. Самое важное здесь — не чувствовать себя устрашенным молитвой. Точно так же, как любой человек может научиться варить и стряпать, всякий может научиться молитве. Единственное, что для этого требуется, - немного практики.
Я люблю молиться, и мне хотелось бы поделиться с вами некоторыми из моих излюбленных рецептов, но вначале позвольте мне рассказать вам одну историю. Фактически это рассказ Льва Толстого, где речь идет об архиерее и трех отшельниках.
Так вот, один архиерей плыл на корабле в известный Соловецкий монастырь, что на Белом море. На том же судне плыли к тамошним угодникам и богомольцы. Выйдя на палубу, архиерей стал прислушиваться к их разговорам и узнал, что на островке, который маячил впереди, по правую сторону, живут в землянке три старца — Божьи люди. А еще до него дошло, что эти отшельники как-то по особенному молятся и служат Господу, а посему ему захотелось во всем разобраться самому.
Когда они приблизились к безыменному острову, архиерей побеседовав до этого с кормчим, сказал капитану — старшому, — что желает пристать туда, — повидать старцев. Оказалось, что кораблем подойти нельзя, слишком мелко, но архиерей, хоть старшой стал его отговаривать, все же настоял на своем.
Повернул кормчий корабль, поплыли они к острову. Неподалеку от него кинули якорь, спустили лодку, куда сели несколько гребцов и архиерей. Ударили гребцы в весла, поплыли к острову.
Причалили к берегу, зацепились багром. А старцы их поджидают, стоят все трое, за руки держатся. Вышел архиерей.
Поклонились ему старцы, благословил он их, поклонились они ему еще ниже.
— Слышал я, — говорит архиерей,— что вы здесь, старцы Божии, спасаетесь, за людей Христу-Богу молитесь; так я хотел вас, рабов Божиих, повидать и вам, если могу, поучение подать.
Молчат старцы, улыбаются, друг на дружку поглядывают.
— Скажите мне, как вы спасаетесь и как Богу служите, — сказал архиерей.
Улыбнулся старший из них, древний старец, и сказал: «Не умеем мы, раб Божий, служить Богу, только себе служим, себя кормим».
— Как же вы Богу молитесь? — спросил архиерей.
И древний старец сказал: «Молимся мы так: трое вас, трое нас, помилуй нас».
И как только сказал это древний старец, подняли все три старца глаза к небу и все трое сказали:- «Трое вас, трое нас, помилуй нас!».
Усмехнулся архиерей и сказал:
— Это вы про святую троицу слышали, да не так вы молитесь. Полюбил я вас, старцы Божии, вижу, что хотите вы угодить Богу, да не знаете, как служить ему. Не так надо молиться, а слушайте меня, я научу. Не от себя буду учить вас, а из Божьего писания научу тому, как Бог повелел всем людям молиться Ему.
И стал архиерей говорить: «Отче наш». И повторил один старец: «Отче наш», повторил и другой: «Отче наш», повторил и третий: «Отче наш». — «Иже еси на небесех». Повторили и старцы: «Иже еси на небесех». Да запутались они в словах. И весь день до вечера протрудился с ними архиерей; и десять, и двадцать, и сто раз повторял одно слово, и старцы твердили за ним.
И не оставил архиерей старцев, пока не научил их всей молитве Господней. Прочли они ее за ним и прочли сами.
Уж смеркаться стало, и месяц из моря всходить стал, когда поднялся архиерей ехать на корабль. Облобызал каждого из старцев, велел им молиться, как он научил их, сел в лодку и поплыл к кораблю.
И плыл к кораблю архиерей, и все слышал, как старцы в три голоса громко твердили молитву Господню. Подъехал архиерей к кораблю, взошел на палубу, корабельщики подняли паруса и поплыли дальше. Прошел архиерей на корму и сел там, и все смотрел на островок. Сначала были старцы, потом скрылись из вида, виднелся островок, потом и островок скрылся, одно море играло в свете месяца.
Сидит так архиерей, думает, глядит в море, в ту сторону, где островок скрылся. И рябит у него в глазах — то тут, то там свет по волнам заиграет. Вдруг видит — блестит и белеется что-то в столбе месячном: птица ли, чайка или парусок на лодке белеется. Пригляделся архиерей. «Лодка,— думает,— на парусе за нами бежит. Да скоро уж очень нас догоняет. То далеко, далеко было, а вот уж и вовсе виднеется близко». И не может разобрать архиерей, что такое: лодка не лодка, птица не птица, рыба не рыба. На человека похоже, да велико очень, да и нельзя человеку середь моря быть. Поднялся архиерей, подошел к кормчему:
— Погляди,— говорит, — что это?
— Что это, братец? Что это? — спрашивает архиерей, а уж сам видит — бегут по морю старцы, белеют и блестят их седые бороды, и, как к стоячему, к кораблю приближаются.
Оглянулся кормчий, ужаснулся, бросил руль и закричал громким голосом:
— Господи! Старцы за нами по морю, как посуху, бегут! — Услыхал народ, поднялся, бросились все к корме. Все видят:
бегут старцы, рука с рукой держатся — крайние руками машут, остановиться велят. Все три по воде, как посуху, бегут и ног не передвигают.
Не успели судна остановить, как поравнялись старцы с кораблем, подошли под самый борт, подняли головы и заговорили в один голос:
— Забыли, раб Божий, забыли твое ученье! Пока твердили — помнили, перестали на час твердить, одно слово выскочило — забыли, все рассыпалось. Ничего не помним, научи опять.
Перекрестился архиерей, перегнулся к старцам и сказал:
— Доходна до Бога и ваша молитва, старцы Божии. Не мне вас учить. Молитесь за нас, грешных!
И поклонился архиерей в ноги старцам. И остановились старцы, повернулись и пошли назад по морю. И до утра видно было сиянье с той стороны, куда ушли старцы17.
Каждый из нас молится по-своему, и если наши сердца чисты, то это хорошая молитва. Духовный путь — это путь молитвы. Молитва представляет собой пищу для души, для духовности всего человечества, для Вселенной. Молитва, — по сути, средство общения. Это те слова, которыми шепотом обмениваются между собой влюбленные. Это молчаливый и глубоко интимный обмен между человеком и Великой Тайной. Молитва соединяет нас, учит смирению, укрепляет нас, просвещает и делает нас едиными с Великой Тайной.
Мы молимся не потому, что этого от нас ожидают, не потому, что чувствуем себя обязанными поступать
