этим нужно что-то делать.
Я несколько отвлекся, пока командор Дойл рассказывал про метеорные потоки и исписывал доску расчетами, демонстрировавшими, насколько в действительности мало твердого вещества в межпланетном пространстве. Мне стало интереснее, когда он начал говорить о том, что произойдет, если метеорит попадет в космический корабль или станцию.
– Вам следует помнить,- сказан он,- что из-за своей скорости метеорит ведет себя не так, как медленно движущийся объект вроде ружейной пули, которая летит со скоростью всего полтора километра в секунду. Если маленький метеорит ударится о твердый предмет – даже лист бумаги,- он превращается в облако раскаленного пара. Это одна из причин, по которой корпус станции состоит из двух слоев – внешняя оболочка обеспечивает почти полную защиту от любого метеорита, который может нам встретиться. И все же есть вероятность, что крупный метеорит способен пробить обе стенки и проделать довольно большую дыру. Воздух, естественно, начнет выходить, но на этот случай кажде помещение, стена которого выходит в космос, снабжено вот этим устройством.
Он показал круглый диск, напоминавший крышку для сковородки с резиновой прокладкой вокруг. Я часто видел такие диски, раскрашенные в ярко-желтый цвет, прикрепленные к стенам станции, но не обращал на них внимания.
Командор бросил диск в класс.
– Пусть каждый рассмотрит и передаст товарищу. Вопросы есть?
Я хотел спросить, что произойдет, если дыра окажется больше пятнадцати сантиметров в диаметре, но побоялся, что вопрос покажется смешным. Окинув взглядом класс я заметил, что Тима Бентона среди нас нет. Его отсутствие на занятиях было чем-то необычным, и мне стало интересно, что с ним случилось. Может быть, он помогает кому-то выполнять срочную работу где-то в другом месте станции?
Но тут мои размышления прервал резкий хлопок, показавшийся в замкнутом пространстве почти оглушительным. За ним тут же последовал внушающий ужас свист уходящего воздуха – воздуха, уносящегося в дыру, внезапно появившуюся в стене класса.
4
ПИРАТСКАЯ НАПАСЬ
В течение нескольких мгновений, пока вырывающийся наружу воздух тащил нас к стене, ухватив за одежду, мы были настолько ошеломлены, что могли только тупо смотреть на дыру с рваными краями, уродующую белую стену. Все произошло так быстро, что я даже не успел испугаться – страх пришел позже. Оцепенение продолжалось несколько секунд затем все мы одновременно пришли в движение. Герметизирующая пластина лежала на столе Нормана, и все метнулись к ней. Началась толкотня, а потом Норман крикнул стараясь перекричать свист воздуха: «Прочь с дороги!» Он прыгнул через все помещение, и поток воздуха, подхватив его, словно соломинку, швырнул к стене. Я завороженно наблюдал, как он сражается с вихрем, пытавшимся всосать его в дыру. Ревущий свист прекратился столь же внезапно, как и начался,- это Норману удалось установить пластину на место.
Я обернулся, чтобы посмотреть, как отреагировал на происшествие командор Дойл. К моему изумлению, он продолжал спокойно сидеть за своим столом. Более того, на лице у него была улыбка, а в руке секундомер. У меня начало зарождаться нехорошее подозрение, подтвердившееся в последовавшие несколько мгновений. Другие стажеры тоже таращились на командора, и в классе воцарилась мертвая тишина.
Затем Норман откашлялся и демонстративно потер ушибленный о стену локоть. Если бы в невесомости можно было хромать, я уверен, что он не замедлил бы изобразить хромоту, возвращаясь за свой стол. Оказавшись там, он дал волю своим чувствам, схватив эластичную ленту, удерживавшую на месте блокнот для записей, оттянул ее на всю длину и с громким хлопком отпустил. Командор продолжал улыбаться.
– Извини, если ты ушибся, Норман,- сказал он.- Должен тебя поздравить, ты действовал грамотно и оперативно. Тебе потребовалось всего пять секунд, чтобы достичь стены, это очень хороший результат, учитывая, сколько препятствий возникло у тебя на пути!
– Спасибо, сэр,- ответил Норман, без особой необходимости нажимая на слово «сэр». Я понял, что он не любит быть объектом подшучивания.- Но разве это был неслишком опасный… э-э… трюк?
– Вовсе нет. Если тебе нужны технические подробности – за этой дырой установлена трехдюймовая труба с запорным краном на конце. Там, снаружи, сидит Тим в скафандре и, если бы мы не успели заделать пробоину за десять
секунд он повернул бы кран и перекрыл поток воздуха.
– Каким образом была проделана дыра? – спросил кто-то.
– Всего лишь маленький заряд взрывчатки. Очень маленький, – ответил командор. Улыбка исчезла с его лица, он вновь посерьезнел: – Я сделал это не ради забавы. Когда-нибудь вы можете столкнуться с реальной пробоиной, и это испытание показало вам, как следует поступать. Как вы видели, пробоина такого размера создает ощутимую утечку и способна оставить помещение без воздуха за полминуты. Нос этим можно легко справиться, если действовать быстро и не поддаваться панике.
Он повернулся к Карлу Хаазе, сидевшему, как и подобает примерному ученику, в первом ряду.
– Карл, я заметил, что ты единственный не двинулся с места. Можно узнать, почему?
Карл ответил не колеблясь, как всегда сухо и педантично.
– Все очень просто. Шансов, что в нас попадет крупный метеорит, как вы только что объясняли, крайне мало. Шансов же, что в нас попадет метеорит сразу после того, как вы закончили про них рассказывать,- еще меньше. Практически вообще не стоит брать в расчет. Одним словом, я понял что никакой опасности нет и что это, видимо, какое-то испытание. Вот почему я просто сидел и ждал, что будет дальше!
Мы все посмотрели на Карла, чувствуя себя довольно глупо. Полагаю, он был прав – он всегда был прав. Впрочем, именно за это его и недолюбливали.
Одна из самых больших радостей жизни на космической станции – прибытие почтовой ракеты с Земли. Большие межпланетные лайнеры могут прилетать и улетать, но они ничто по сравнению с маленькими ярко-желтыми корабликами, которые связывают экипажи станций с домом. Радиосвязь – это, конечно, хорошо, но она не может заменить письма и – прежде всего – посылки с Земли.
Почтовое отделение на станции представляло собой маленькую кабинку возле одного из шлюзов, и там обычно собиралась небольшая толпа еще до того, как ракета пристыкуется. Как только мешки с почтой поступали на борт начиналась быстрая сортировка. Затем толпа рассеивалась и каждый прижимал к груди свою корреспонденцию – или говорил: «Что ж, на этот раз я ничего и не ждал…»
Счастливчик, получивший посылку, как правило, делился ее содержимым с другими. Космическая почта стоит дорого, и посылка обычно означала небольшую роскошь, которую на станции позволить себе было почти невозможно
После прибытия первой ракеты я был очень удивлен обнаружив, что мне пришла целая куча писем, большинство – от совершенно незнакомых мне людей, в основном от ребят моего возраста, которые слышали обо мне или видели по телевизору. Все они хотели знать как можно больше про жизнь на станции. Если бы я стал отвечать каждому, у меня ни на что другое не осталось бы времени. Да нет, я просто не мог себе позволить такую роскошь, даже будь у меня время. На отправку почты ушли бы все имевшиеся у меня деньги.
Я спросил Тима, как мне поступить. Просмотрев несколько писем, он ответил:
– Возможно, это звучит цинично, но, думаю, большинство из них интересуют марки космической почты. Если ты считаешь, что должен им ответить: подожди, пока не вернешься на Землю – обойдется намного дешевле…
Так я и сделал, хотя, боюсь, многие адресанты были крайне разочарованы.
Я также получил посылку из дома с всевозможными сладостями и письмом от мамы, в котором говорилось, чтобы я хорошо себя вел и потеплее одевался. Про письмо я ничего рассказывать стажерам не стал, но благодаря содержимому посылки я в течение нескольких дней находился в центре всеобщего
