произведения графа Толстого и Достоевского, двух наших талантливейших писателей. Остальные попытки в этом роде проходят более или менее незамеченными, возбуждают интерес весьма слабый, так как задача оказывается почти всегда не по силам исполнителей, и в их произведениях звучат ложь и деланность, далекие от трудно улавливаемой действительности'. — Эта статья Соловьева не отмечена в библиографии Достоевского.
Имеется в виду 'Русский вестник'.
Это письмо Леонтьева к редактору 'Нивы' Федору Николаевичу Бергу (1840-1909) неизвестно.
Роман Леонтьева 'Воспоминания Одиссея Полихрониадеса, загорского грека'. Продолжением его явился роман 'Камень Сизифа'.
Вероятно речь идет о 'Подростке'.
18 июня Леонтьев писал Соловьеву:
'А насчет 'Мертвого дома' и 'Преступления и наказания' опять согласен. Это в своем роде превосходно. — Впрочем, это в письме моем Бергу — есть' (Авт. // ЦГИАЛ. — Ф. 1120. — Оп. 1. — Ед. хр. 98).
Леонтьев писал 22 июля 1879 г.:
'Вы мне не пишете, Всеволод Сергеевич? Неужели вы не получили моего Предисловия на четырех листках? <…> Заказное письмо мое было, сказал я, вроде Предисловия к чему-то, подобному литературной исповеди, — общий смысл которой должен быть таков: 'Если Всеволод Соловьев вполне прав, то мне-то от этого не легче. Если его взгляды на мои произведения не удовлетворяют меня и не соответствуют моим претензиям, — он не виноват, и я его за это люблю и уважаю никак не менее. У меня есть очень близкие друзья, которые любят меня, даже и внимания, не обращают на мои писания и никогда не читают моих повестей и статей <…> Соловьев и Евг. Марков, оба хорошие, серьезные критики, говорят оба обо мне почти одно и то же, т. е. ставят меня наравне с Сальясом или еще и похуже иногда (Марков), выделяя из толпы людей, бессильных изобразить современную Россию, только Льва Толстого и Достоевского <…> Независимо от мнения обо мне Всеволода Соловьева, он сам мне понравился, и я с тем его люблю <…> Из того, что я желал бы слышать от него похвалы, более резкие, не следует заключить, что я недоволен им…'' (ЦГИАЛ. — Ф. 1120. — Оп. 1. — Ед. хр. 98).
Сазанович имеет в виду себя и декабриста М. И. Муравьева-Апостола (см. п. 167).
О получении этого письма Достоевский 19 июня сообщил из Старой Руссы своей жене, незадолго до того уехавшей в Петербург:
'Пришли газеты и одно письмо от Сазанович из Москвы. Ничего особенного, но присылает несколько автографов. Пишет тебе, конечно' (Письма. — IV. — С. 64).
К публикуемому письму Сазанович приложила автографы писем декабриста М. А. Фонвизина к жене.
Письмо А. И. Майковой неизвестно. По поводу какого-то ее намека на Достоевских Майков писал и в одном из следующих писем, желая узнать 'интрижка ли это' или же 'ревность <…> Анны Григорьевны, создающая фантомы' (там же).
18 июня Майков писал жене о 'Братьях Карамазовых':
'Насчет романа Федора Михайловича и я согласен с тобою. Не знаю, куда все приведет, но пока ни зги впотьмах не видно…' (там же).
Передовая статья № 163 'Московских ведомостей' 27 июня 1879 г. посвящена судебному процессу редактора тифлисской газеты 'Обзор' — Н. Я. Николадзе, известным грузинским публицистом- революционером. Выступление Николадзе на суде о произволе и самоуправстве цензурных органов вызвало одобрительную оценку фельетониста газеты 'Голос'. Катков воспользовался этим в своей передовой статье как поводом для очередного доноса, заявив, что пафос сотрудника 'Голоса' напоминает 'восторги по поводу осуждения генерала Трепова в деле Веры Ивановны Засулич'. 'Слабейшая сторона гордо поднимает голову, держит громкую и твердую речь, вконец загоняет противника и выходит, увенчанная победой, — писал далее Катков. — А власть, о силе и произволе которой от господина же Николадзе можно было услыхать столько ужасов, как-то жалобно
