ПОВЕСТЬ О ВЕЛИКОМ МИРЕ

Однажды наследный принц Шэнь Шэн для заупокойной службы по своей матери приготовил трёх жертвенных животных[1044] и совершил поклонение на могиле в Цюйво[1045], где Ци Цзян была после смерти похоронена. Остатки жертвенного мяса он преподнёс отцу, Сянь-гуну. Сянь-гун как раз отправлялся на охоту, поэтому он завернул это жертвенное мясо и положил его, а Ли Цзи потихоньку вложила в него сильную отраву из крыла ядовитой птицы тин.

Сянь-гун, возвратясь с охоты, вскоре собрался съесть эту жертвенную пищу, но Ли Цзи сказала ему:

— Если еду преподносят со стороны, господин отведает её только после того, как кому-то дадут попробовать, — и дала мясо человеку, находившемуся перед повелителем. Этого человека внезапно вырвало кровью, и он умер.

«Что это значит?» — подумал Сянь-гун, отдал остатки курам и собакам во дворе и посмотрел. И куры, и собаки как одна повалились и сдохли. Сянь-гун был поражён, выбросил остальное на землю и велел на этом месте выкопать яму. Вся трава и деревья окрест неё засохли.

Ли Цзи притворно пролила слёзы и молвила:

— Я не меньше, чем о Си Ци, думаю о принце Шэнь Шэне. Поэтому я отговаривала государя от намерения сделать Си Ци наследным принцем. Тем не менее, очень печальна теперешняя попытка при помощи яда убить и меня, и отца и поскорее присвоить себе государство Цзинь. Как подумаешь об этом, то после кончины Сянь-гуна Шэнь Шэн, видимо, ни мне, ни Си Ци не даст и дня прожить. Прошу вас, государь, бросьте меня, убейте Си Ци, успокойте сердце Шэнь Шэна! — так говорила она Сянь-гуну, плача и плача.

Сянь-гун с самого начала не был человеком мудрым и этой клевете поверил, поэтому он пришёл в сильное негодование, велел напасть на Шэнь Шэна и посадить его в тюрьму. Все подданные сокрушались о том, что предадут смерти безвинного Шэнь Шэна и говорили так: «Ему нужно срочно бежать в другую страну!». Шэнь Шэн услышал это и сказал:

— В старину, когда я был юн, я потерял мать. Сейчас, через много лет, я с родной матерью могу встретиться. Кроме того, что это несчастье, это сомнительная судьба. Собственно говоря, в каком же месте между небом и землёй есть страна, в которой нет отцов и детей? Сейчас если я уеду в другую страну, чтобы избежать этой смерти, для людей я буду злодеем, который дал своему отцу яд птицы тин. Если я останусь жить, как я буду выглядеть? То, что ошибок я не совершал, знает Небо. Только лучше своей смертью умерить гнев отца, чем принимать смерть с ложной репутацией.

Палач ещё не пришёл, когда принц пронзил себя мечем и в конце концов ушёл в небытие. Его младшие братья Чжун Эр и И У услышали об этом и, боясь, что клевета Ли Цзи обернётся на них, они оба бежали в другую страну. Таким способом, благодаря клевете смогли передать государство Цзинь, но, пойдя против воли Неба, тотчас же отец с сыном, Сянь-гун и Си Ци, были убиты их вассалом, человеком по имени Ли Кэ, а государство Цзинь внезапно погибло.

Так вот, то, что теперь сражения на время остановились, а отставленный от дел император изволил снова занять престол, произошло только благодаря военным заслугам этого принца, поэтому люди говорили, что его убийство руками врагов, не раздумывая, хорошо это или плохо, не есть ли предвестие того, что двор падёт вторично, а воинские дома опять станут процветать? Как и ожидалось, после того, как принц из Великой пагоды был убит, внезапно все в Поднебесной перешли на сторону военачальника[1046]. Древние мудрецы говорили: если курица возвещает утро, это знак того, что дом приходит в упадок. Действительно, это надо иметь в виду.

ВОИНСКИЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЯПОНИИ

Воинские повествования по определению должны быть насыщены изложениями героических подвигов. Конец XX века ознаменовался в России бумом изданий по боевому искусству самураев, по самурайскому «кодексу чести», бусидо, поэтому с этой поры в сознании широкого читателя такие повествования неминуемо должны были ассоциироваться, во-первых, с самураями, во-вторых, с их боевым искусством и с их безоглядной храбростью. Не каждому известно, что в эпоху появления в Японии воинских повествований самурайское сословие там только начало зарождаться, а кодекс бусидо оформился, когда войны в стране уже закончились, и самураи остались не у дел, если их делом считать участие в сражениях.

Согласно японским мифам, первым японским императором стал в 660 г. до н. э. Дзимму-тэнно, прямой потомок богини Солнца Аматэрасу Омиками. От него начинается непрерывная линия императорской династии, продолжающаяся до сих пор. В 1184 г. на престол возвели под именем Готоба- тэнно четырёхлетнего принца Такахира, царствование которого стали считать 82-м после правления его мифического пращура. От имени ребёнка делами управления занимался дед малолетнего императора по имени Госиракава, который формально занимал «хризантемовый трон» в 1156–1158 гг.

На самом деле государственными делами управляли не императоры и не их опекуны, деды или отцы, а родственники императоров по материнской линии. В XI–XII вв. реальная власть в стране принадлежала роду Тайра (на китайский манер этот иероглиф читается как «Хэй»), Сам этот род происходил от принца Кацурабара (786–853), сына императора Камму.

В это же время набирал силу другой феодальный род — Минамото («китайское» чтение этого иероглифа — «Гэн»). Фамилию Минамото в разное время, от IX до XI в. давали своим потомкам разные многодетные императоры: Сага, Дайго, Сэйва, Уда, Мураками. Таким способом они выводили своих младших отпрысков из числа претендентов на престол. Наибольшим влиянием обладали представители Минамото, происходившие от двух сыновей принца Сададзуми (874–916), шестого сына императора Сэйва.

Соперничество между обладавшими реальной властью Тайра и стремившимися к такой власти Минамото в 1180 г. завершилось открытым военным конфликтом, закончившимся через пять лет победой Минамото и полным уничтожением Тайра.

Впрочем, выступления против диктатуры Тайра, организованные императорами и их окружением, отмечались и раньше — в 1156 г. («Смута годов правления под девизом Хогэн») и в 1159 г. («Смута годов Хэйдзи»), После победы над соперниками в 1185 г. глава рода Минамото (Гэн, Гэндзи) по имени Ёритомо (1147–1199) стал сэйи тайсёгуном, «великим полководцем-покорителем варваров», военным диктатором Японии, основателем так называемого сёгуната Минамото. Своей столицей (бакуфу, «полевой ставкой») он сделал г. Камакура на берегу Тихого океана, тем самым отдалив свою социальную опору, молодое сословие самураев от влияния изнеженной придворной аристократии. Как выразился много позднее японский историк Рай Санъё (1780–1832), он «установил для всей страны на многие века сёгунат, как нечто неизбежное, и поставил пределы, выйти за которые было невозможно». Действительность не была такой однозначной. Уже третий сёгун, Санэтомо (1192–1219), оказался и последним. Власть перешла к его родственникам по женской линии из рода Ходзё, которые стали зваться «держателями власти» (сиккэн).

Власть сиккэнов опиралась на формирующиеся дружины самураев («самурай» буквально означает «служилый»), которых киотосские аристократы пренебрежительно называли «восточными варварами». К концу XIII в. эта власть стала постепенно расшатываться стараниями императорского двора и крупных буддийских монастырей, которые к этому времени обзавелись собственными дружинами монахов-воинов. Настоятелями многих монастырей были принцы крови, так что сомневаться в их политической ориентации не приходилось.

Весной 1221 г. император обратился к самураям с призывом восстать против сиккэнов, но его поддержали немногие из них. Вооружённые схватки между войсками Киото и Камакура («смута