— Не знаю, не была. У этой сороки крылатой спросишь. Но мне кажется — скукотень полнейшая! Всеобщая вечная Любовь. Групповуха, короче.
— Групповуха? — я заинтересовался. — А говоришь скукотень!
— А ты попробуй каждый день групповуху! — она скривила кислую мину.
Я допивал кофе. Беседовать с демоном оказалось очень интересно и увлекательно. Столько познавательной информации! Самые продуктивные пять минут моей жизни! Интересно, что из всего этого правда?
— Всё! — улыбнулась бесенок.
— О, так мы еще и мысли умеем читать!
— Конечно! — вторила она мне тем же тоном научного работника. — Мы же часть вас! Хотя не всегда. Но ваши мысли у вас на лице написаны, монсеньор!
— А зачем ты мне все это рассказала? Про ад, про грехи? Я вот возьму и грешить перестану!
— Куда ты денешься! Будешь, как миленький! — и она в цвет рассмеялась мне в лицо. Мне это не понравилось. Она откровенно издевалась. Маленькая рыжая дрянь! Я протянул руки, собираясь за что- нибудь ее схватить, но руки прошли насквозь.
— Какой ты глупый и забавный! — материализовалась она уже на другом стуле, рядом. — Я ж сказала, мы не принадлежим этому миру. И ни мы в нем, и никто из него на нас не может оказывать воздействия. — Она прекратила смеяться и улыбнулась. Искренней обезоруживающей улыбкой. — Пошли?
— Куда?
— Тебе виднее. Хочешь, Вику цеплять, она ж тебе нравится? Я помогу. Хочешь, по городу поброди, привидения посмотри. Каникулы на дворе. Ты ж теперь иной, развлекайся!
В ее декольте виднелась уже не детская выпуклость. Против своей воли, просто, как нормальный мужик, я засмотрелся. Чертенок скромно потупилась и так скромно поправила ночнушку. Только результат оказался обратным: прелести оказались почти не прикрыты. Против воли я ощутил желание.
— Ай-яй-яй! А говорил, грешить не буду! А мыслишки-то вон какие! — она чмокнула губами и подмигнула — Сладенький!
Что делать! Работа у девчонки такая!
— Слушай, искуситель хренов, а имя у тебя имеется? У напарницы вон твоей есть, Консуэла…
— Эльвира. Можно Элла. Лучше Элли… — и протянула мне через стол руку.
Тоже мне, шутница…
Красные зареванные глаза, круги под глазами, усталое изможденное лицо…
— Господи, прости меня! — зашептала она. — Дай мне сил, терпения и твердости духа пройти свой путь, донести свой крест! Осени меня перстом своим, не дай упасть и сломиться… Отче наш, иже еси на небеси…
Макс поднялся и вышел на кухню. Настя уже встала, Ленка еще не проснулась. Ванная была закрыта, оттуда слышался шум воды. Значит Настя в душе. Поставил чайник и закурил сигарету.
Миха сволочь! Последняя сволочь! Даже не позвонил! И трубку не брал! Дома у него тоже никто к аппарату не подходил. Не, во гад, а?
Он вчера, как и договаривались, ждал этого олуха царя небесного, вместе с подругами. Тремя. Допоздна. Гулял-развлекал их, из кожи вон лез. Потом посадил свою на последнюю маршрутку, на работу ей в ночь…. Эта крутышка, язва московская… Она что, запала на другана? Как ее понять и что вообще происходит?
Вчера ждала его весь вечер, нервничала. Просила набрать еще раз. Потом, когда уже в конец достала и Макс сам дал ей телефон, звонила через каждые пять минут. А потом осталась спать с ним, Максом…
???
' Это что ж такое получается? Сплошные Элен и ребята? Мэлроуз Плэйс продакшенз? Моя Настя уехала на работу. Ее подруга Ленка осталась у меня ночевать. В одной кровати… Ладно, проедем, не в первой. А с ней и сестра, которая вздыхает по Мишке. Фиг их поймешь! Бабы!
Нет, конечно, с двумя было интересно, выжали, как лимон, но ситуацию надо как-то разруливать. Причем срочно.
Вторая сигарета догорала. Чайник начал шуметь. В дверь вошла закутанная в банное полотенце Настя. Видон у нее был, мягко говоря, не очень. Совсем не очень. Помятый и…зареванный.
— Настюш, все в порядке?
Та подошла к кухонному шкафу и стала наводить кофе. У Макса был только растворимый.
' Блин, ох уж мне эти холостяки. Ничего нормального нет! Пельмени да растворимый кофе!
Глаза Макса царапали спину.
' Что, смотришь? На себя посмотри, прелюбодей!
— Да, в порядке — убитым голосом ответила она.
' Первая. Вторая. Третья. Может хватит, подруга, все-таки растворимый? Эта бурда по давлению бьет — будь здоров! Не натуральный же. Четвертая. Ага, половина. Хватит с тебя, детка. Чем это ты так расстроена? Что это на меня так дуешься? Не тащил я тебя никуда, сама осталась. Мог тебе на полу постелить. Я бы сдержался. Даже без Ленки бы сдержался. Хотя, наверное, трудно было бы. Именно с тобой удержаться трудно было бы… Да не смотри на меня такими глазищами, не прожжешь!
' Сам дурак! Хватит сверлить меня буркалами! — Настя налила воды из чайника и стала пить бурду, гордо именуемую холостяками 'кофе'. Надо собраться с мыслями. Она опоздала. Ошиблась. Поставила не на ту лошадку. Лопухнулась по полной! А тем временем клиент прошел первую стадию. Она почувствовала. И ее рядом не было! И что теперь будет — неизвестно. Ситуация аховая, а она разнылась из-за ерунды!
— Максим, может, хватит курить? Это уже третья.
Макс согласно кивнул и затушил только что начатую сигарету.
— Солнце мое, кажется, надо поговорить.
— Говори — безразлично пожала она плечами.
Макса начинало это злить. Что за фифа? Что о себе возомнила? Нет, чтоб обсудить, все выяснить… Сидит тут, дуется неизвестно на что. Стерва!
Край полотенца сполз с плеча, обнажив одну из ее высоких грудей. Настя даже не прореагировала. Что ж она из себя корчит? Любоваться на ее прелести Максу не хотелось. Не потому, что ночью насмотрелся. Просто не мог. Не сейчас.
'А Ленка ей и в подметки не годится, как любовница!
— Ты с кем?
— В смысле, с кем? — она удивленно подняла голову и посмотрела в глаза.
— Ты ждала моего друга, осталась со мной. Почему?
— Так получилось. — Она спокойно, как ни в чем не бывало, стала намазывать масло на пряник. Полусухой, конечно, но спасибо, что хоть это добро есть, да масло нашлось…
— Теперь ты со мной останешься или с ним? У вас ведь не было близких отношений?
— А ты хотел бы, чтоб я осталась с тобой? Навсегда? — Настя отложила 'бутерброд', и, не мигая, посмотрела в глаза. Он почувствовал, что поплыл. Блин!
' Мальчишка!
' Господи, только пусть он скажет 'НЕТ', пусть скажет 'НЕТ'!
И тут он понял, почему она осталась. И почему сам позволил ей остаться. И он никогда не будет Максом, если не скажет честно и прямо:
— Да. Хотел бы. Оставайся.
Наверное, действительно, только бог знает, чего они ему дались. После стольких лет ненависти ко всему женскому полу, вот так вдруг, неожиданно встретить ЕЁ!
' Господи, нет! Дай мне сил, дай мне воли и терпения, не сбей меня с пути моего…Помоги прийти в себя… Раз, два, три, четыре, пять, шесть…
Она отставила пустую чашку и сказала уже твердым каменным голосом:
— Извини, Максим… Я не могу…
Тот потянулся за очередной сигаретой.
