котелке.
— Хех, — прыснула я, любуясь ее малиново-счастливым лицом. — Тебе надо прогуляться, а то, и впрямь, сваришься в тутошней духоте. В саду я видела тетю и миссис Тернер, они завладели леди Дирингс и с энтузиазмом делились с ней своими передовыми идеями.
— Роби, что-то не так? — пропустив мои слова, осведомилась девушка. — После ужина ты сама не своя… Это из-за того, что сказал за столом граф? Я полагала, ты будешь довольна, ведь ты ждала этого. Мы все очень, очень рады за тебя!
— Я знаю, Сиб, я знаю. Тетя Гризельда еле сдерживает себя, чтобы не кинуться меня расцеловывать. Она хочет для меня только самого лучшего, и, видит Бог, считает статус графской внучки и будущее наследство, самым выгодным вариантом. Хотя в душе опасается. Как будто Китчестер может стать мне родным?!
— Глупости. Просто, мисс Уилоуби боится потерять то единственное счастье, какое она обрела с твоим появлением, — семью. Точно так же ее сердце будет болеть, если ты отправишься преподавать в Академию, вместо того, чтобы остаться здесь… Но ты ведь останешься?
— Временами я жалею, что встретила в тот день графа, — задумчиво сказала я. — Лучше бы ничего этого не было.
— Это из-за мистера Клифера? — чутко спросила она, будто видела меня насквозь. — Ты думаешь, он будет вредить тебе?
— Он уже давно вредит мне, вредит настолько, что я перестала узнавать себя, — мой голос сорвался. Я выдернула ладонь из руки Сибил и прижала ее к виску — начала болеть голова. — Куда девалось мое спокойствие, мое благоразумие, осторожность, в конце концов? Сейчас я готова вцепиться ей… ну, Виолетте, в волосы! Разве на такое была бы способна та прежняя Найтингейл?! И эти перемены пугают. Теперь я чужая самой себе.
— Любовь скупа, она не раздает свои дары каждому встречному, — страстно заговорила подруга. — Если дано счастье любить, разве сердце и душа будут послушны разуму. Любовь сама жизнь и осуждать ее — значит быть убийцей! Когда любишь в душе открываются такие противоречивые стороны, такие немыслимые просторы, о которых до сей поры и не подозреваешь… Как будто рождаешься заново…
Ее слова и пламенный тон, каким они были сказаны, поразили меня. Я никак не ожидала от Сибил подобных речей. Проникновенная страсть, прозвучавшая в ее голосе, никак не вязалась с извечной покорностью судьбе, какую Сибил проявляла даже в отношениях с любимым.
— А насчет Виолетты — он равнодушен к ней. Это же ясно, как божий день! Мистер Клифер специально провоцирует твою ревность.
Я пожала плечами. Если бы Сибил была права! Я задержала взгляд на Виолетте. Она смеялась на шутку мистера Блэкни, щеголявшего в отсутствии Дамьяна неиссякаемым остроумием и расточавшего льстивые комплименты.
— У Дамьяна что-то на уме, — произнесла я задумчиво. — Иногда мне кажется, что он нарочно избегает общения со мной и демонстрирует всем свое увлечение Виолеттой. Но зачем? Может ли это быть как-то связано с нападавшим?
— С кем? — удивилась Сибил.
У меня вылетело из головы, что подруга ничего не знает о тех странных событиях, произошедших в стенах Китчестера. Я поспешно махнула рукой, как бы говоря, что все это ерунда.
Сибил не настаивала на объяснении, а предложила выйти в сад и присоединиться к тете Гризельде. Однако я отказалась — усилилась головная боль. До конца вечера оставалось не так уж много времени, кроме того большинство людей покинули зал, поэтому я решила подняться в свою комнату и отдохнуть немного. Предупредив Сибил, что спущусь к самому завершению, я предложила ей подняться ко мне, если танцы ей наскучат.
Мы вдвоем вышли на крыльцо. Мужчин у каменного колодца уже не было. Но со стороны подъемного моста в темноте мелькали огни факелов и слышались громкие голоса. Похоже, граф Китчестер не утерпел и все же вздумал похвастаться теплицами, которые (кто бы мог подумать!) приобрели для него столь жизненно важное значение. Тети Гризельды и ее спутниц также не было видно рядом с домом.
— Возможно, они направились в беседку, — предположила я.
Сибил вздрогнула от прохладного сентябрьского ветра, налетевшего на нас, словно шкодный сорванец, затеявший озорную шалость. Ее открытые плечи вмиг покрылись гусиной кожей.
— Брр, так и простудиться не долго! — поежилась я. — Когда я выходила в прошлый раз было как будто теплее… На вот, накинь…
Я сняла с себя серебристый шарфик и набросила его на плечи подруге. Она попыталась противиться, но я была категорична.
— Все равно я иду к себе, мне он ни к чему! — настойчиво заверила я ее, расправляя на тонких плечах складки гипюра и закалывая его своей брошкой-соловьем. — Конечно, это не слишком надежная защита, но хоть как-то убережет тебя от ветра.
— Другие не поймут, почему я вдруг оказалась в твоем шарфе.
— Ну и что. Если тетушка увидит тебя с синюшным от ветра лицом, она тут же посадит тебя в экипаж и отправит домой к Финифет. Уж старушка то постарается, чтобы ты до самого утра просидела в горячей ванне с горчицей!
Этот весомый аргумент подействовал безоговорочно. Но Сибил сделала еще одну не слишком убедительную попытку сопротивления.
— Да разве в такой темноте мисс Уилоуби разглядит, какое у меня лицо?!
— Еще бы! Если понадобится, у тети глаза даже на три ярда в землю увидят!
На этом мы расстались. По освещенной факелами дорожке я направилась к пристроенному крылу, где находились спальни, а Сибил пошла в противоположную сторону, к беседке.
Около двадцати минут я провела в своей комнате. Ополоснув лицо холодной водой, я легла на кровать и закрыла глаза, надеясь, что это поможет унять головную боль. Но вместо покоя меня охватило какое-то болезненное смятение. Я глубоко вдохнула, стараясь отогнать всколыхнувшиеся страхи. Розы… Ну, какое предостережение могли нести в себе безобидные цветы? Их сладкий дурман кружит голову, но не сводит с ума и не лишает жизни… Я стала слишком впечатлительна! Выдумываю пустые страхи там, где их совершенно не может быть!
Я прислушалась к собственному прерывистому дыханию, чувствуя, как порожденные тревогой спазмы сжимают грудь. Мигрень не прошла, но и лежать я больше не могла. Неспешно поднявшись, я принялась ходить по комнате, до боли вжав костяшки правой руки в ладонь левой.
— Это абсурд… — твердила я, стараясь угомонить оживших в душе демонов. И в какой-то мере мне это удалось. Здравые рассуждения повлияли на меня подобно медленнодействующему лекарству. Когда подошло время спускаться, я чувствовала себя сильно уставшей и только.
За мое отсутствие зал вновь наполнился людьми. Леди Редлифф в окружении престарелой мисс Стилл и миссис Блэкни, как и почти весь вечер, восседала у стены и покрасневшими от факельного угара глазами победоносно оглядывала зал. Увидев меня, она надменно выпятила губы, дав понять, что моя отлучка не осталась незамеченной.
— А-а, вот и ты, Роби! — провозгласила тетя Гризельда, стремительно приближаясь ко мне. — Куда вы пропали?! Мистер Тернер уже послал за экипажем, мы уезжаем, как впрочем, и лорд и леди Дирингс. Скажи Сибил, чтобы она поторопилась!
— Сибил? — зачем-то переспросила я. Сердце вдруг кольнуло.
— Если выехать прямо сейчас, то приедем еще до полуночи, — продолжала говорить тетушка. — Дирингсам, конечно, не повезло: ехать им дальше всех, а на улице — хоть глаз выколи. В такой час, чего доброго, и на рытвине опрокинуться не долгое дело.
— Тетя, а разве Сибил не с вами? — прервала я ее разглагольствования.
— Вас обеих я не видела уже порядочное время.
— Я поднялась к себе. Мне стало нехорошо от духоты, хотелось немного отдохнуть. А Сибил отправилась в сад, чтобы присоединиться к вам. Она нашла вас?
Уловив в моем голосе тревогу, тетя пытливо вгляделась в мое лицо.
— Что-то случилось?
