— А это?
— Это стихи для папы. Они очень романтичные, как раз в его духе, — я слабо улыбнулась. — Хотя, я так и не расшифровала третье слово, что оно означает?
Тетя Гризельда смотрела на меня, и по ее бледному круглому лицу текли слезы.
— Найтингейл, я должна тебе сказать про вашу кухарку и ту старушку…
Когда она это произнесла, я вдруг поняла, что она хочет мне сказать. Я сжала кулаки и уставилась на проносящиеся мимо деревья
— Мисс Элли умерла в тот же день, что и твои родители. Не выдержало сердце.
По стеклу зашелестел мокрый снег, и серые деревья за окном стали размываться. Где-то далеко виднелись черные крыши домов, и одинокими огоньками горели окна.
— Вашу кухарку нашли мертвой на следующий день после трагедии. Зарезалась кухонным ножом. Говорят, она не пережила смерти своей хозяйки и сошла с ума.
Я знаю. Я видела ее рыбьи сумасшедшие глаза.
— Найтингейл, книга, которую ты хотела подарить своей матери, на французском языке. Это Шекспир 'Ромео и Джульетта'. Подарок отцу — это 'Древнегреческие Элегии и Эпитафии'.
— Что такое эпитафии?
— Прощальная надпись на могильном камне.
Я долго молчала. Теперь между нами не было недосказанности.
Иногда матушка пересказывала свои любимые книги, которых у нас не было в Литтл-Хаусе. Когда-то она рассказывала и про 'Ромео и Джульетту'. Даже зачитывала некоторые отрывки наизусть. Помню, я сильно переживала за влюбленных, которые могли жить долго и счастливо, но из-за роковой случайности смерть настигла их в один день…
— 'Но не было судьбы грустней на свете, чем выпала Ромео и Джульетте', — прошептала я, пришедшие на память слова и беззвучно взмолилась, — Господи, прости меня! Простите меня…
Какие страшные подарки я приготовила родным! Как будто предсказывала их смерть! Как будто все знала! Эти мысли душили меня. А в глазах стояла плотная пелена слез. Из-за нее я ничего не различала перед собой. Я часто заморгала. Но слезы не хотели выливаться из глаз.
— Теперь я вспомнила, зачем мисс Элли платочки.
У меня не было сил говорить, но слова сами находили выход и рвались наружу.
— Она сказала, что для ее погребального узелка нужны платочки. Она всегда хотела шелковые. Белые с голубой вышивкой.
Всю оставшуюся дорогу до Уилтшира мы проехали молча.
ГЛАВА 2
Трагическая случайность изменила всю мою жизнь. Я лишилась родителей, но обрела тетю Гризельду. Не знаю, что со мною сталось бы, если бы не эта волевая и жизнерадостная женщина.
В Сильвер-Белле вместе с тетушкой и Финифет зима пролетела незаметно. Горе постигшее меня в светлый праздник Рождества не забылось, но со временем притупилось, так что я уже без слез вспоминала своих близких и то время, когда впервые приехала в деревню Гаден-Роуз.
Я помню, как зимним утром мы прибыли на вокзал в Солсбери. До обеда, когда за нами должны были приехать из деревни, у нас оставалось время, чтобы погулять по городу. Перед отъездом мы выпили по кружке горячего шоколада в кондитерской и забежали в магазин ткани, где тетя сделала крупный заказ. Увидев мое удивление, она пояснила, что занимается шитьем.
— Это единственное дело, которое мне по душе… Девушкам из приличной семьи, оставшимся без средств к существованию, приходится самим строить свою жизнь. И у них для этого только два пути — выйти замуж или найти место, соответствующее ее положению. К замужеству у меня, похоже, выработался стойкий иммунитет, так как я еще ни разу не поддалась любовной лихорадке. А выходить замуж без любви — зачем мне такое ярмо на шею?!
Она немного печально улыбнулась, как мне показалось, сожалея, что ни разу не теряла контроль над своим сердцем. Зато, горестно размышляла я, как счастлива была ее сестра, подвергшись этой болезни.
— Выбор места тоже небольшой, — в то время продолжала тетя, — либо стать гувернанткой, либо компаньонкой у какой-нибудь капризной старухи. Но какая из меня гувернантка? Мой командный рык вызовет столбняк у любого ребенка младше десяти лет. А стать компаньонкой — преждевременно свести в могилу свою нанимательницу. Нет уж, увольте, не хочу брать грех на душу. Я выбрала иной способ зарабатывать на жизнь, совершенно неприемлемый для леди. Стала портнихой. Но меня это не смущает. Я люблю шить.
На вокзале нас уже ждали. У старой крытой коляски стоял мужчина, поразивший меня своим видом. Он был небольшого роста, но с самыми большими усами, которые я когда-либо видела. Усы были густыми и пушистыми у основания и залихватски закручивались на концах в тугие спиральки. Я подозревала, что такому эффекту они обязаны не матушке-природе, а искусному цирюльнику. Пока мужчина грузил вещи в коляску, тетя Гризельда шепнула мне на ухо.
— Бедный Том, вот уже три года он участвует в конкурсе 'Самый усатый усач' и каждый раз занимает второе место. В этом году он проиграл мистеру Лонгботтому. Тот умудрился отрастить усы в фут длиной в одну сторону!
— Ого, как же он спит?!
— Говорят, что сидя в кресле, — рассмеялась тетушка. Я тоже невольно улыбнулась. Все-таки, как рада я была, что сейчас нахожусь рядом с ней, а не в опустевшем доме в Филдморе.
С нами в коляску села попутчица. Это была тощая, как палка, женщина. Даже когда наш экипаж подпрыгивал на кочках, она не шевелилась и сидела ровно и прямо. У нее был длинный нос и узкие губы. Почти бесцветные глаза смотрели цепко, выискивая любую мелочь, за которую можно было бы отчитать и наказать. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что она не приемлет любое проявление слабости, как от окружающих, так и от себя.
Тетушка поздоровалась с ней, и представила нас друг другу, сказав, что теперь я буду жить вместе с ней в Сильвер-Белле.
— Добро пожаловать, дитя. Вам будет хорошо в нашей скромной общине.
Это звучало скорее как приказ, чем приветствие.
— Спасибо, миссис Додд, — только и ответила я.
— Надеюсь, ты ответственная? И твоей тете, мисс Уилоуби, не придется краснеть за тебя.
— Я стараюсь, мэм.
— Разве? Нужно стараться так, чтобы быть уверенным во всем! И в уверенности своей отвечать только 'да' или 'нет'. Тебе все понятно?
— Да, мэм!
Она несколько секунд пристально смотрела на меня. Под ее суровым изучающим взглядом мне стало не по себе. Как выяснилось из дальнейшего разговора, миссис Дадли Додд ездила в Солсбери по делам комитета, который возглавляла совместно с моей тетушкой. Я заметила, что между ними нет приятельских отношений. Хотя они улыбались друг другу, а тетя фривольно похлопывала ее по руке, отчего лицо миссис Додд кривилось так, будто она пережёвывала лимон. Впоследствии я узнала, что они являлись неизменными соперницами за лидерство в комитете и в руководстве других дел в Гаден-Роуз.
Кипучий энтузиазм тети Гризельды позволял ей играть выдающуюся роль во всех делах деревни. Она обладала ясным умом и любила руководить во всем, что касалось базаров, ярмарок и комитетских дел. И хотя они с миссис Додд не всегда приходили к согласию, обе не могли не признать достоинств друг друга.
Их разговор меня мало интересовал, и сказывалась усталость последних тяжелых дней, поэтому под мерное потряхивание коляски я задремала. Впрочем, спала я не долго.
— Роб, просыпайся, — услышала я сквозь дрему голос тетушки. — Ты обязательно должна это
