была бы моя жизнь без этого человека.
ГЛАВА 22
— Мисс Роби, как вы исхудали! — воскликнула Финифет, всплеснув руками и устремляясь ко мне. — Сейчас же признавайтесь, эти изверги хотя бы кормили вас? Или они не имеют ни малейшего понятия, что значит хорошо и качественно питаться!
— Фини, да успокойся ты, несносная кочерыжка! — отрезала тетя Гризельда. Но экономка, проигнорировав ее замечание, продолжила охать и трясти надо мной руками, возмущаясь моим изможденным видом. — Ее не было всего три дня. За это время не возможно исхудать настолько, чтобы своим видом внушать ужас, какой написан на твоем хитрющем лице.
— Полагаю, Фини переживает за медовые кексы, запах которых я ощутила еще на улице!
— Обещаю, мы не выпустим Роби, пока она не расправиться со всей твоей выпечкой, — обратилась тетя к подруге и, взяв ее за плечи, легко подтолкнула в сторону кухни. — А теперь марш за чаем. Не вечно же нам держать девочку в дверях!
В гостиной тетушка усадила меня в самое просторное кресло у камина, в котором всегда сиживала сама, тем самым, оказав мне как 'гостье из Китчестера' самые в ее понимании высокие почести. И пока две женщины крутились у стола, бурно обсуждая, какой поставить сервиз: для вечернего чаепития — из голубого фарфора с белыми голубками; или праздничный — с россыпью красных тюльпанов и золотой каемкой, — я мирно утопала в кресле и с блаженной улыбкой наблюдала за их родной и такой близкой моему сердцу суетой. Как я была рада вновь очутиться в Сильвер-Белле! И хотя прошло всего три дня, после моего переезда в замок, мне казалось, что я целый год провела в далекой, чужой стране.
С любовью оглядывала я маленькую гостиную. Плетеные корзинки с клубками стояли у кресел, на диване в беспорядке лежали книги, будто их только что сюда положили. На столе неизменная пузатая ваза с вишневыми георгинами, усыпавшими лепестками белоснежную скатерть. И хотя комната была обставлена весьма скромно, она была в два… нет, в двадцать раз уютнее, чем любая комната в Китчестере, наполнявшая душу вековым трепетом. Здесь же все: и стены, и мебель, и заливистые колокольчики, и цветы в саду — дышало теплом и любовью.
— А где Сибил? — спросила я, когда мы, наконец, разместились за столом.
Я заметила, как тетя и Фини переглянулись. Тетушка поджала губы и положила на блюдце медовые кексы. Пять штук. Но, подумав, один убрала и взяла другой — чуть поменьше.
— Наша Сиби уже второй день ходит к ним, — прошептала экономка с таинственным видом.
— К кому? — все больше удивляясь, переспросила я, также понизив голос.
— К Готлибам! — торжественно сообщила Фини и закатила глаза к потолку. Я вопросительно перевела взгляд на тетушку, ожидая объяснений. Но та хранила мрачное молчание.
— От них пришла девица, мол, хозяин вызывает. Миссис Готлиб видите ли больна, и надо кому-то ухаживать за ней. Вот они и нашли сиделку! А мисс Сиби, добрая душа, тут же согласилась. Только вашей тетушке все это не слишком нравится.
— Не нравится! — раздраженно подтвердила тетя Гризельда, прожевав. — Она еще не вошла в их семью, чтобы сидеть там с утра до вечера, как дочь с матерью. И хотя все знают, что она и Рэй помолвлены…не официально, но это не мешает болтунам трещать за их спинами. Скажу честно, опасаюсь, что мистер Готлиб, со своей болезненной щепетильностью, наслушается россказней и забудет, что сам же позвал девочку в сиделки и, чего доброго, обвинит ее в легкомыслии.
— Или вообще — запретит сыну жениться, — добавила Финифет, отхлебывая из чашки с россыпью красных тюльпанов и золотой каемкой по ободку.
— Сплюнь! — грозно рыкнула на нее тетушка. — Придет же такое в голову!
— А не значит ли эта просьба…приказ о помощи, что в скором времени сыграют свадьбу?
— Мы только на это и уповаем! — вздохнули обе женщины.
Поверх чашки я взглянула на Финифет, посылавшую тете тайные подмигивания. Ее глазки алчно поблескивали, она шумно вздыхала и всем видом намекала, что уже давно пора начать долгожданный разговор о Китчестере. В какой бы тревоге не пребывали думы тети, ее любопытство при этом ни в коей мере не уменьшилось. Поэтому, выдержав паузу, она изрекла:
— Ну, а теперь поговорим о главном!
Уловив в ее голосе строгую решимость, я обреченно вздохнула, поняв, что мне придется выдержать допрос с пристрастием, и бросила взгляд на часы. Хорошо, что я предупредила деда о своей поездке в Гаден-Роуз. И хотя старик с подозрением отнесся к моему визиту, потому как опасался, что я могу подвергнуться напористой атаке двух старых дев и, сломившись под их уговорами, отказаться от дальнейшего пребывания в Китчестере.
К рассказам о графе тетя отнеслась без должного внимания. Она безоговорочно окрестила его 'маразматиком' и заявила, что сей экземпляр не достоин длительного обсуждения и беспокойства. И высказала твердую убежденность, что граф Китчестер не опаснее назойливой мухи и безвреден, как для меня, так и для всего уважаемого общества в округе.
— А вот его сестра оставляет о себе неизгладимое впечатление… — заметила тетя, кладя в чай кусочек сахара. — Передай мне молочник, Роби…И что ты мусолишь один-единственный кекс! Только не говори, что у тебя нет аппетита! У тебя всегда был нормальный здоровый аппетит, а не это чахоточное клевание, свойственное большинству юных леди.
— Вот, вот, — поддакнула Финифет, вслед за тетей налив себе третью чашку. — Говорила же, избалуют там девочку. Не к добру это житье в замке! Все начинается с аппетита, а кончается…
Однако мрачные предчувствия грядущей беды, только привели ее в хорошее настроение, и она стала живо расспрашивать о леди Редлифф, которой заинтересовалась и тетя.
— Меня дрожь пробирает, — призналась та, — как вспомню ее высокомерный взгляд. Бедные церковные мыши — вот что было в ее глазах! Да еще без собственной коляски! Ханжа! Можешь спорить со мной, Финифет, но я скажу однозначно: узурпаторские наклонности этой леди затмят генеральские замашки Дадли Додд! Так что ты можешь представить, что это за особа!
— Для леди Редлифф не существует мелочей, недостойных ее внимания, — смеясь, заметила я. — Особенно если эти мелочи служат ей поводом помучить окружающих. Она придирается ко мне по малейшему поводу. Но мне не страшны ее придирки. А вот ее дочь очень жаль…
О некоторых событиях я умолчала. Тетя не смогла бы спокойно выслушать о моем не слишком приятном посещении часовни. А мысль о том, что я буду жить под одной крышей с Дамьяном Клифером, приводила ее в ужас еще с того дня, как я сообщила ей о решении переехать на время в замок. Тетя не без оснований боялась, что в силу своей испорченности он может пойти на некоторые нескромные действия в отношении меня. Но моя разумность вселяла в нее твердую уверенность, что я без тени смущения поставлю этого скользкого типа на место и сумею удержать его на расстоянии, если он позволит в мой адрес вольности. Я старалась не упоминать его имени, и каково же было мое удивление, когда тетя сама заговорила о нем.
— А как там этот… поганец? Он не докучает тебе?
— Дамьян?
Ее лицо посуровело, когда она услышала, что я назвала его по имени.
— Говорили, что этот Клифер — наследник. Как он отреагировал на твое появление?
— Не совсем уверена в своем впечатлении, тетя. Мы оба постоянно озабочены тем, что сказать друг другу, так что не особенно преуспеваем в понимании поступков.
— Так и знала, что он враждебно отнесется к тебе. Такой враг за спиной…
— Нет, между нами нет вражды, только…конкуренция, — я натянуто улыбнулась. А тетя положила мне слоеную корзинку с взбитыми сливками. Брови ее хмурились.
— Будь бдительна, Роби. Твое присутствие в замке — для него все равно, что красная тряпка для быка. Он опасный, безнравственный и недостойный…
— Недостойный кого? — вырвалось у меня. Я в смущении опустила глаза и стала ложечкой
