выковыривать взбитые сливки. Хрупкая корзинка треснула и рассыпалась по тарелке мелкими кусочками. Тетя неодобрительно покачала головой и сменила тему.
— Скорее всего, к августовскому празднику мы вновь увидим Тернеров. Жаль, что не к ярмарке — миссис Эжвуд собирается продавать свой сервиз, который нравился Элизабет. Помню, она так ждала прошлой ярмарки, но Эжвуды не выставляли его…Ах, ну да. Они возвращаются из Лондона до конца сезона. Элизабет прислала письмо. С…радостными вестями.
— Летти обручилась? — воскликнула я. Но радость пропала, когда я заметила, что на лицо тети набежала тень и она как-то криво усмехнулась. А Фини заторопилась на кухню.
— Что случилось? — тревожно спросила я. — Летти…она оскандалилась?
Тетушка тяжело поднялась и подошла к окну, где стала поочередно поправлять висевшие на шторах колокольчики. Друг за другом по комнате рассыпались дрожащие звуки.
— Я не хотела тебе говорить, расстраивать. Но ты всегда была сообразительной, от тебя ничего не скроешь… — тетя сокрушенно вздохнула, прижав руку к левой груди. — Виолетта… капризная девчонка! Такая взбалмошная и разнузданная. В деревне у нее не было возможности потакать своим тщеславным устремлениям. А в Лондоне она открыла для себя источник блаженства. К счастью, она достаточно бедна, чтобы не привлекать к себе охотников за приданым. Но ее излишняя живость и красота привлекли охотников за… другой наживой!
— Тетя! — запальчиво воскликнула я — Как можно поверить в то, что Летти пожертвовала богатством, роскошью и положением — всем, что мог бы дать ей муж, ради мимолетного флирта.
— Мужчины! Это самое большое несчастье для нас, беззащитных женщин! Они способны погубить одним взглядом. Из-за них девушки превращаются в кокеток! Пошли толки, что ее не раз видели с разными мужчинами, при этом она была без сопровождения и имела весьма легкомысленный вид. В обществе подобные прогулки не прощают! В письме Элизабет откровенно написала, что ее одолевали сомнения, найдется ли хоть один джентльмен, который позволит себе, без боязни быть осмеянным, сделать предложение ее дочери.
— Глупая, глупая Летти! Он же мечтала о богатстве, о том, что покорит Лондон! Но маркиза Грэдфил?! Куда смотрела она?
— Маркиза… — тетя презрительно покачала головой. — Боюсь, эта актриска хорошо сыграла свою роль. Никто не догадывался, что она во всем потворствует своей протеже.
— Но ведь если бы это открылось, как впрочем, и случилось, маркиза навсегда бы погубила свою репутацию и осталась без заработка. Зачем ей так рисковать?
— Это только подозрения Элизабет. Но ты знаешь миссис Тернер! Ее здравомыслию можно доверять. Она попусту никогда не обвинит человека… Нет, нет, слава богу, дело не дошло до скандала. Все-таки Уэстермленды очень влиятельны! Все списали на излишнюю живость и провинциальную наивность. Однако девчонка подверглась порицанию. Хотя едва ли это ее чему-то научит и изменит ее беспутную натуру.
— Но вы намекнули, что она обручена.
— Да, обручена. Даже для такой дурехи нашелся свой дурак, — мрачно пошутила тетя. — Некий мистер Саливан Эбинкротворт, потомственный торговец, мясник в третьем поколении…
— Немыслимо… — выдохнула я, с ужасом представляя то невыразимое состояние бешенства, в котором должна пребывать Летти после помолвки с таким оригинальнейшим субъектом. Мясник! Самое страшное наказание, какое она навлекла на себя своей ветреностью.
— Вдовец. Доход восемьсот фунтов в год… — изрекла тетя с каменным лицом.
— Ну, хоть это утешит Летти.
— И четверо детей, — добавила она все тем же бесстрастным голосом.
— О! Повезло, что я могу еще сказать…
— Твой сарказм неуместен, Найтингейл, — строго одернула тетя. — Дом соединен с лавкой! Там стоит невозможное амбре! Бедняжка Элизабет оказалась настолько чувствительна к мясным испарениям, что лишилась чувств, во время визита к мистеру Эби… Эбикров…В общем, между нами, дорогая Роби, мы будем величать этого 'мясного жениха' — просто Саливан!
— Пусть будет 'просто Саливан'! — улыбнулась я, но тут же нахмурилась — Когда назначена свадьба? Очень надеюсь, что за это время Летти свыкнется с удручающей мыслью, что станет женой мясника и уже в таком юном возрасте матерью четверых детей.
— Он все еще носит черную ленту по своей первой жене. И траур истекает только через три месяца. Как пишет Элизабет, этот Саливан не собирается выжидать хотя бы приличествующий месяц, а требует сыграть свадьбу сразу же. Так что дату назначили на октябрь.
— Шустрый малый! — усмехнулась я, вызвав грозный взгляд тети.
В скором времени я распрощалась. Провожая меня, и тетушка, и Финифет одобрительно отозвались о моей пшеничной кобыле. Это порадовало меня, так как боялась, что им могло не понравиться то, что я разъезжаю верхом по Гаден-Роузу.
Я направила Дамми рысцой вдоль речки, по привычной для меня дороге. И хотя лошадь явно жаждала стремительной скачки, я не гнала ее.
— Потише, потише Дамми, — ласково увещевала я ее, похлопывая по загривку. — Тут столько кочек, ям, скользких оврагов и болотных топей… мы же не хотим неприятностей.
И, кроме того, под легкую рысь лучше думалось. 'Глупая, глупая Виолетта' — крутилось в голове. Я вспомнила ее радость в ожидании сезона, ее мечты, теперь уже несбыточные. Почему-то тетины вести не удивили меня. Вероятно, еще из писем подруги с излияниями восторгов я начала подозревать скрытую меж строк истину. Я отлично знала, какова Виолетта. Он вертела мужчинами, и привязанности ее непрерывно менялись. И хотя меня сильно огорчило случившееся, я не могла ни признать, что Летти сама виновата в своем несчастье. Теперь можно только уповать, что она извлечет из последствий своего ветреного поведения серьезный урок.
Думая о Виолетте, я невольно сравнивала себя с ней. Я боялась, что, проявив несдержанность в чувствах и слабость характера, тем самым дала Дамьяну право считать меня несколько легкомысленной особой. А слабостью можно воспользоваться, как сказал Дамьян, чтобы разоружить врага, подорвав его волю и дезориентировав.
Если честно, я не видела смысла в нашем противостоянии. Если только Дамьян не верит в мой отказ от наследства или же боится, что граф Китчестер поступит так, как поступал всегда — по-своему. Тогда единственный способ для него получить Китчестер — жениться на мне. От этой мысли мне стало неуютно. Вот уж не думала, что стану жертвой охотника за приданным!
За ужином, как и накануне вечером, присутствовала женская компания. Я, Жаннин, мисс Рассел и в этот вечер нас почтила своим обществом леди Редлифф. Все это 'беспокойное' время с того вечера, когда приказала Эллен показать мне часовню, она не выходила из своей комнаты, набираясь сил, после приступа дочери.
— Ее истерики убийственны! — мрачно объявила старуха вместо приветствия. — Она абсолютно не думает о других. Выдержать еще раз подобный страдальческий приступ — это выше моих сил!
Как ни странно леди Элеонора не возмутилась тем, что за столом отсутствуют некоторые личности, и не потребовала найти опоздавших и представить их пред ее грозными очами. Вероятно, так полюбившиеся ей с моим приездом законы касались только моей персоны. А от остальных она не ждала особой дисциплинированности.
Обратив на меня суровый взгляд, леди Редлифф потребовала точного рассказа о том, что произошло в часовне, и особенно заострила внимание на внезапном помешательстве Эллен, желая услышать о каждых ее словах и действиях. Я же не собиралась навлекать на бедную женщину еще больше мучений и заявила, что память подводит меня, так как испытанный ужас вытеснил из моей головы все детали происшествия. Элеоноре пришлось довольствоваться кратким пересказом, хотя она дала понять, что не верит в мою выборочную потерю памяти.
— Из-за истерии Эллен мы все совершенно забыли про тебя! — завершая разговор, с ноткой шутливости воскликнула она и, протянув через стол руку, сжала мои пальцы. — Ты слишком недолго находилась среди нас, чтобы кто-то мог побеспокоиться о тебе! Омерзительная была бы картина, если бы викарий ранним воскресным утром обнаружил тебя полумертвую или мертвую, что весьма усложнило бы
