Эх, а может, все было по-другому? Откуда я вообще могу что-то знать… как только смею пытаться дать определение тому, что я сама не прошла?
Хранитель, тихо, не отводя взгляда от костра, не обращаясь ни к кому, сказал:
— Как хочется есть…
Но я услышала и тут же вскочила.
Ну конечно же, он сейчас жутко хочет есть, после стольких лет голодовки! И пусть ему пища в том состоянии не была нужна физически, но ведь она требуется и для духовного насыщения.
Пыхтение и ругательства рядом как-то подозрительно стихли. Оба демона с одинаковым удивлением смотрели на меня, напряженно застыв друг напротив друга.
— Я, это… сготовить что-нибудь хочу…. — почему-то оправдалась я.
— З-зачем? — чуть запинаясь, спросил Демм.
Я пожала плечами, даже не зная, что ему ответить. Сказать, что мне стало жалко мужчину, и я хочу сготовить ему? И что он мне на это скажет?
— Я есть хочу, — выкрутилась я. Едва я это сказала, в животе оглушительно громко заурчало, отдавая по всему телу. Я зажала его руками, в тщетной попытке заглушить этот звук. А ведь действительно, стоило только подумать о еде, я ощутила, насколько голодна. Сколько я не ела?.. Можно сказать, два дня. Два дня, один из которых я бы хотела стереть из памяти.
Демм едва заметно улыбнулся, глядя на меня. Ну что он нашел такого смешного?
— Ну, хорошо, я сам сготовлю. — Я едва не утонула в его наполненных нежностью изумрудных глазах. — Что ты хочешь: рис, гречку, макароны?
Честно говоря, я, то есть мой желудок, хотел всего и сразу. Хотя, вообще, причем здесь я? Все же затеяно ради Хранителя! Значит, выбирать стоит что-то сытное.
— Макароны! — выпалила я.
Демм поклонился, не сводя с меня взгляда, чем заставил опять покраснеть. Взгляд его такой… проникающий…
— Слушаюсь, моя госпожа.
Да что с ними сегодня такое? То Хранитель, то он, ни с того, ни с сего начинают кланяться и говорить странные, волнующие слова.
Краем глаза я заметила, как демон, пользуясь тем, что внимание Демма приковано ко мне, с серьезным видом медленно-медленно отступал в сторону. И только в сиреневых глазах плясали смешинки. Все развлекается… что намного лучше, чем его серьезность, та настоящая и пугающая серьезность.
Демм развил бурную деятельность: достал уже ставший дорогим сердцу почерневший котелок, пакет «рожков». Демон вызвался набрать воды, я натаскала побольше сухих веток, стараясь выбирать те, которые по толще. Для готовки нужна хорошая температура.
Хранитель, не двигаясь, так и сидел в своей прежней позе, не обращая ни на кого и малейшего внимания. А вот на него обращали, еще как обращали. Просто он сидел так, что всем мешал. Мне и демону было все равно, а вот Демм раздражался. В последнее время, с ним такое частенько случается… хотя, наверняка, во всем виноваты эти сумасшедшие дни.
В общем, луна почти не сдвинулась на небе, когда мы уже закончили, и макароны источали ароматный пар на всю поляну.
Ложек на всех не хватило. Три против четверых. Хранитель, демонстративно скривившийся и отвернувшийся, похоже и не собирался что-либо просить. Поэтому я схватила сразу две ложки. Через мгновение, демон присвоил последнюю, а Демм так и остался с протянутой рукой.
Меня затопил стыд. Эх… может, я не так и сильно хочу есть? Желудок гневно заворчал, развеивая все надежды.
Хочу… очень даже хочу.
Но одна ложка точно принадлежит… как же он назвался…
— Хранитель Илдран, — стараясь вложить как можно больше почтения, сказала я, и протянула предмет моего внутреннего раздора. — Прошу разделить с нами трапезу.
Непривычные для меня слова прозвучали, несмотря на все старания, несколько неуверенно. А вдруг я сказала как-то не так?.. Может, не достаточно почтительно? Он Хранитель, все-таки… не абы кто.
Демон пытался скрыть смешок приступом кашля.
Мужчина развернулся и смерил меня подозрительным взглядом… но все же взял предлагаемый предмет. Ура!
Совесть продолжала старательно грызть меня, требуя незамедлительно отдать оставшуюся ложку Демму. Очень старательно. И я протянула ее в его сторону.
Горячая рука потрепала мою макушку.
— Ладно, ешь. Для тебя старался.
— А ты? — совесть никак не хотела успокаиваться.
— Потом у кого-нибудь возьму. Да ешь же ты, не останется ведь ничего!
И правда, пока я тут разбиралась со своими душевными терзаниями, эти двое, совершенно не обращая внимание на то, что сидели практически вплотную и порой соприкасались локтями (особенно удивил меня Хранитель), со скоростью смертельно голодных наворачивали за обе щеки.
Уже половины нет!!
Я зашла (точнее, забежала) с другой стороны, и с не меньшей скоростью приступила к уничтожению макарон.
Через минуту, когда осталась примерно треть, я неожиданно (для тех двоих) утащила котел к Демму. На возмущенный вопль демона я только показала язык, только потом сообразив, что, получается, и Хранителю тоже…
Светлело как-то неуловимо быстро. Вроде несколько минут назад царила непроглядная тьма, разгоняемая лишь светом затухающего костра — и вот, светло почти как днем, черничное полотно ночного неба разорвали сотни красных и золотистых «перышек». Из глубины леса наползал густой туман, пробирающий своим леденящим холодом до костей.
Все мы, кроме Демма, придвинулись к слабому, едва пляшущему над черными с алыми прожилками углем.
Ветки давно закончились, никто не хотел уходить от какого-никакого, но тепла в объятия тумана. Демму категорически запретили поддерживать огонь, как бы он не уверял, что он в полном порядке. Но какое же сильное было соблазнение позволить ему сделать то, что он хотел! Холод толкал меня на эту предательскую мысль, и с каждым ударом сердца, мне все труднее было сопротивляться ей. Но повторяла про себя вновь и вновь — никому и никогда не позволю страдать и мучиться ради меня. Уж лучше я…
Хранитель хмуро кутался в отданную демоном куртку, поджав под себя босые ноги. Он ведь так и остался одет в полуистлевшую рванину, в которой он был в бытность скелетом. Демона окутал черный туманный кокон, сквозь который его почти не было видно.
Только вот Демму, единственному из нас, не было холодно. Он ведь так и сидел без куртки, даже ни разу не вздрогнув!
Я, наплевав на все условности, придвинулась к нему и прижалась к горячему даже через ткань боку. Легко приподняв меня, словно я и ничего не весила, он пересадил меня с земли к себе на колени, и крепко прижал.
Я сжалась в наиболее компактный комочек, поджав под себя ноги и пристроив ладони к его груди.
Его запах… тепло… Оно проникало в меня обжигающими волнами, заставляя сердце биться чаще и разгонять этот огонь по жилам. И холод мне больше был не страшен.
Как же хорошо…
— Ну и сколько ты будешь нас здесь морозить, оттягивая неизбежное, а, Хранитель? Ведь все равно придется рассказывать! — недовольно раздалось из кокона.
Рассказывать?
А… действительно, на кой мы здесь сидим и мерзнем, если бы могли забраться в палатку, где хоть немного, но теплее? Потому что Хранитель Илдран должен что-то рассказать, как я поняла из вопроса
