Резко и противно зазвонил телефон. На плохом русском девушка-регистратор просила его спуститься в лобби, где его ожидает госпожа… Фамилии он не расслышал. Трубку повесили. Едва он отошел от телефона, как раздался новый звонок.
— Да! — произнёс Антон и услышал встревоженный голос консьержки:
— Господин Левин к вам полиция, — успела предупредить она, а через минуту в гостиничном номере уже хозяйничали полицейские.
Их было двое. Они были похожи на клонов. Оба под два метра, слегка полноватые, с бритыми черепами, на лбах, точно поднятые забрала, дорогие солнцезащитные очки, хищные глаза и приплюснутые носы. Полицейская форма делала их просто неразличимыми. Антон рассматривал форму: голубые рубахи с погонами, расстегнутые воротники, золотые аксельбанты, значки и нашивки. Синие, приспущенные от тяжести поясов брюки, чёрные стоптанные туфли. На поясе — кожаная кобура с пятнадцатизарядным «Магнумом», две запасные обоймы, железные наручники в чехле и аппарат мобильной связи. В руках у одного из «близнецов» летала дубинка.
— Говорите по-английски? — спросил Антон, и менты кивнули.
— Хорошо, — сказал тот, кто не давал дубинке покоя, — тогда не будем ждать переводчика. Предъявите документы.
Антон в сопровождении второго полицейского подошёл к платяному шкафу и извлёк из пиджака заграничный паспорт гражданина Российской Федерации.
Мент полистал паспорт и спросил:
— Цель поездки?
— Свадебное путешествие.
— Почему Израиль?
— Ваш вопрос звучит как-то странно, — сказал Игорь Брониславович, предъявляя писательское удостоверение. Полицейский прочитавший его, попросил:
— Теудат зеут, пожалуйста.
Подавая удостоверение личности, писатель сказал:
— Вы хотите запретить евреям любить Израль и приезжать в страну?
— Мы приезжаем в гости не лично к вам, а к своей истории, своему народу, своим друзьям и учителям! — Сказал Антон. — А кому повезло — к своему Богу. И самое меньшее, что мы можем, это оставить кучу денег в вашей стране, на сувениры и благотворительность. — Антон протянул пачку долларов.
— Зря вы так нервничаете. — Сказал полицейский с дубинкой. — Спонсорам мы всегда рады.
— Тогда прекратите размахивать дубинкой! — Сорвался Антон. — Или пустите её в ход или засуньте себе… за пояс! — Мент извинился и пристегнул дубинку к поясу.
— Мы пришли узнать: что вы слышали ночью из своей комнаты.
— Мой друг, — улыбнулся Антон, — кроме скрипа кровати и стона моей невесты я не слышал ничего.
— Это она? — спросил второй мент, вынимая из паспорта Антона фотографию девушки, понимающе тряся головой. — Я тебя понимаю. Где она?
— На пляже.
— Прошлой ночью здесь произошел неприятный случай. Мы опрашиваем свидетелей.
— А что случилось? — Поинтересовался писатель.
— Человек тут погиб. Упал в шахту лифта. Проверяется версия убийства. — Сказал второй.
Снова зазвонил телефон. Все замерли. Полицейский с укрощённой дубинкой, кивнул Антону и тот снял трубку.
— Госпожа Казаринов, — услышал он, и под ним поплыла земля.
— Иду! — крикнул он и кинул трубку.
— Я могу быть свободным? — Спросил он полицейского.
— Да, конечно. Одна только просьба. Если что-то подозрительное заметите, звоните. Вот вам наши телефоны. — Мент протянул визитную карточку.
— Скажи, — попросил Антон, — скажи мне, я хочу услышать, как звучит на иврите «полицейский».
— Шотер, — почти хором произнесли менты, направляясь к выходу.
В вестибюле, или как это называлось здесь, лобби, его ждала неожиданная встреча.
Он узнал её, еще не видя. Это была она — Ребекка, девочка из сна, которая являлась ему ночами среди древних декораций и становилась живым гидом по древнему Городу Соли. Это была его пациентка Мария, перевернувшая своим появлением все его представления о мире. Но как? Как она разыскала его? Здесь, в гостинице?
— Я рад вам, — произнёс Антон, а она встала и обняла его. — Как вы себя чувствуете, Мария?
— Спасибо, доктор, замечательно, — улыбнулась она. — Только мне страшно. Кто эти люди?
Антон обернулся и увидел, как из лифта выходили полицейские, а с ними двое молодых людей, развязного вида. Все четверо внимательно рассматривали Марию. Вторым лифтом спустился писатель. Он топтался в сторонке, и бросал неосторожные взгляды на Марию.
— Увезите меня отсюда, прошу вас, — расплакалась она. — Всё здесь пугает меня.
— Конечно-конечно, Машенька. — Успокаивал её Антон. — Только сначала, позвольте мне познакомить вас с моим учителем. Писатель, Игорь Брониславович Менев.
— Очень приятно, — сказала Мария и протянула руку.
— Менев. Игорь. Брониславович. — Писатель протянул навстречу молодой женщине руку, и тут же протянул другую:
— А это жена Антона Михайловича, прекраснейшая Женька! — Представил писатель, появившуюся в дверях Женьку. С двумя барышнями он направился к стоянке такси.
— Мы всей компанией собирались проехаться до Кумрана. Приглашаем и вас, уважаемая Мария. Тем более, как я понял, это место известно вам не понаслышке.
— Друзья. Я с большой радостью, — с дрожью в голосе произнесла Мария, лишь бы подальше от этого места.
— Что случилось?
— Потом. Давайте сначала приедем в Кумран.
— Вот и замечательно! — Обрадовался писатель, оборачиваясь к Антону. Мы едем в Кумран!
— Хорошо. Только не на такси.
— Почему?
— Потому что у нас есть джип. И нам нужно время собраться.
— У вас есть пять минут! — Строго сказал Игорь Брониславович. — Мария ждать не может!
Через четверть часа они мчали на джипе стариков в сторону Кумрана.
— Съедем в лесок. — Сказал писатель. — На часик. Отметим встречу. Никто не против пикничка перед поездкой?
— Пикник! Конечно же, пикник! Какая прекрасная идея. — Улыбался Антон Марии, и та согласно кивала, и слёзы текли по её щекам…
— У меня сегодня праздник! — Говорил Антон.
— Нет, Антоша, — перебил его писатель. — Это у меня сегодня праздник.
— И у меня, тоже праздник, — сказала Мария.
— Значит, будем праздновать?
— Будем!!
— Правильно. Вот здесь и съедем в сторонку. Продукты у меня с собой. Всё для шашлыков готово. Ребята молодцы, постарались. Жаль, сами не поехали с нами.
— Им выспаться хочется. Который день нас по стране катают.
— Да, повезло вам с ребятами. Золотые парни.
— Да и мы — не барахло, — закрыла тему Женька. Все рассмеялись.
— Будем жарить шашлыки, пить вино и рассказывать друг другу сказки. Как только последний свою
