новоявленным королем Коринфии? Интереснее всего то, что назначение посланника означает одно: Аквилония признала права Амори. А это обязательно вызовет раздражение Нимеда. Большая политика — дело тонкое… Есть еще новости?
— Хоть отбавляй, — Валент неожиданно посмурнел. — Ночью пришло еще одно послание. Если к явлениям нашего упыря я уже привык и не вижу в его способностях ничего необычного, то история с этим пергаментом… — волшебник вынул из широкого рукава свиток драгоценного белого пергамента, изготовлявшегося из отборной телячьей кожи. — С этим пергаментом все обстоит куда сложнее.
— То есть? — заинтересовался я.
— После полуночи открылся почтовый портал, я вам рассказывал, что это такое. Из огненного кольца прямо мне в физиономию полетел этот свиток. Я распечатал, прочитал. Это писал человек, не имеющий никакого отношения к Ордену Равновесия, что весьма странно. Понимаете ли, маги нашего конклава «настроены» друг на друга, мы чувствуем по возмущениям в поле волшебной силы, где находится один из наших собратьев, и всегда можем его отыскать. Но вот связаться с помощью такого портала с Пелиасом Кофийским или, допустим, со знаменитой колдуньей Лоухи из Похьелы я не могу — мы используем совершенно разное волшебство, я не могу настроиться на Светлого или Черного мага, для этого надо иметь высочайшую степень посвящения, обладать нешуточным могуществом… Кто-то сумел отыскать меня. Кто-то чужой.
— Позволь взглянуть…
Я развернул свиток. Н-да, есть повод призадуматься.
Написано по-аквилонски принятыми на Закате знаками, которые ввел в употребление еще святой Эпимитриус. Да только начертание несколько необычное, слишком угловатое, буквицы смахивают на… Верно, или на нордхеймские руны, или на иероглифы. От пергамента исходил слабый запах благовоний — я мигом определил ароматы смолы тувайна и редчайшего голубого лотоса, коего почти никто из живущих в глаза никогда не видел, а изготавливаемые из него благовония ценятся на вес алмазов. Флакончик с вытяжкой голубого лотоса в Аквилонии есть только у канцлера Публио и в Латеране.
Далее: чернила извлечены не из краски осьминога или каракатицы, а сделаны из редких минеральных красок, тоже являющихся баснословно дорогими и недоступными простому смертному. Внизу стоит неизвестный знак — стилизованное изображение гиппотавра, сжимающего в пасти жезл странного вида.
А написано было вот что:
«Валенту из Мессантии, главе Ордена Алого Пламени.
Буду ожидать тебя в замке Эль-Башем, что на Мраморном перевале, в течении ближайших трех дней. Повторного предложения о встрече не будет. Твоя безопасность гарантируется, но ты можешь взять с собой двух телохранителей».
Вот так, коротко и ясно.
— Эль-Башем — это у нас где? — спросил Валент, когда я вернул ему письмо.
— Карпашские горы, полуденнее Арелаты, — припомнил я дорожные карты Заката, наизусть выученные за годы путешествий. — Только это «не у нас», в смысле — не в Коринфии. Граница с Кофом проходит как раз по Мраморному перевалу, замок стоит уже на территории Кофийского королевства. Но… Дело в том, что Эль-Башем давным-давно разрушен, там одни руины. Я видел их семь лет назад, когда ездил через этот перевал в Хоршемиш по деликатному поручению Гленнора. Если отправимся немедленно, завтра к утру будем на месте.
— Кертис, ты уверен, что нам обязательно надо ехать? — Гвайнард с неприязнью посмотрел на валявшийся возле его бокала пергамент. — Не нравится мне все это. Может, мне следует пораспросить об этом замке Витария и его Ночных Стражей? Ребята обязательно должны что-то знать!
— Хорошая мысль, — согласился я. — Закончишь завтрак — отправляйся к Витарию, разузнай что и как… Ехать надо обязательно! Слишком уж необычное письмо. Оно написано очень богатым и влиятельным человеком, по всему видно. Валент, у тебя есть соображения?
— Это — маг, — убежденно ответил Валент. — Имени, понятно, назвать не могу, личный герб, нарисованный на листе, мне ни о чем не говорит, но волшебники всегда предпочитали скрывать свои эмблемы, я и собственную-то никому кроме Тотланта не показывал…
— Не сможем мы уехать, — заметил прагматичный Гвайнард. — За нами следят, и весьма пристально. Соглядатаи доселе во дворе ошиваются, я утром видел. Двое меня проводили до самой швейной мастерской, где я покупал Хальку новое облачение, ни на шаг не отставали.
— Отвести глаза шпионам — дело нехитрое, — поморщился Валент. — Если у меня хватило сил для того, чтобы уничтожить замок Астер, то заморочить головы простым смертным я сумею без осложнений. Тем более что близкого присутствия других магов я не чувствую.
— Точно так же, как не сумел почувствовать тех рогатых уродов, которые навещали меня в соседней камере, — проворчал я. — Впрочем, красномордые сказали, что они не колдуны, а нечто другое, хотя и близкое… Давайте подумаем логически: если неизвестный колдун, желающий поговорить с Валентом, приглашает его к себе, следовательно, он должен обеспечить свою безопасность. И должен знать, что в Коринфии неспокойно.
— Понадеемся на дядю? — усмехнулся Гвай. — Ладно, согласен, где наша не пропадала! Ладно, вы собирайтесь, а я пока сбегаю на постоялый двор к Витарию, может, чего узнаю…
Я был уверен, что местные Ночные Стражи нарассказывают Гваю о замке Эль-Башем всяческих ужасов — мол, и призраки там шастают, и вурдалаки с упырями еженощно устраивают на развалинах кровавые оргии, ушатами потребляя кровь невинных девиц и пожирая трехдневных младенцев, да и вообще в округе обитают клыкасто-когтистые пучеглазые монстры, так и ждущие удобного момента, чтобы сцапать неосторожного путника… Но я ошибся.
Мы с Валентом оседлали лошадей, приготовили дорожные мешки со сменной одеждой и запасом еды на трое суток. Соглядатаи, заметив нашу суету в конюшне, заинтересовались необычайно, но я старался не обращать на них внимания, хотя кулаки и чесались — никогда не прощу фатаренам ночи, проведенной в кордегардии, и разбитого глаза!
Гвай вернулся спустя полтора колокола, когда солнце стояло в зените, а на ратуше Арелаты отбили полдень. Поднявшись в наши комнаты на втором этаже «Горного Орла», доблестный охотник на монстров только развел руками и сообщил, что ни сам Витарий, ни его люди никогда доселе не слышали об Эль- Башеме ничего дурного. Развалины как развалины — таких заброшенных замков в горах множество. Самое страшное чудовище, обитающее там, — крупная летучая мышь-кровосос, но относится она к самым обыкновенным животным, в которых нет ничего магического или демонического, да и на людей этот нетопырь не нападает, предпочитая кровь коров или лошадей. Жители горных деревень никогда на Эль- Башем не жаловались, в самих горах никто кроме людей не живет, а о такой экзотике, как гоблины или гномы-дверги, в Карпашских горах отроду не слыхивали…
— Ну что, отправляемся? — вопросил я, оглядев Гвая с Валентом. Маг оделся в дорогу как небогатый дворянин, а Гвайнард предпочел не изменять традициям и нацепил полную нордхеймскую сбрую: широкие полосатые штаны, две длинных рубахи с войлочным плащом и круглую шапку из меха черно-бурой лисы. — Валент, ты точно сможешь обмануть преследователей.
— Смогу, смогу… Вы додумались оставить записку Хальку? Он с Джиггом доселе томится во дворце короля и начнет беспокоиться, обнаружив, что мы исчезли незнамо куда.
— Конечно, — кивнул я. — Оставил послание в комнате барона Юсдаля, однако не упомянул, куда мы направляемся. Так будет спокойнее.
— Нам, но не Хальку, — перебил Гвай. — Ты же его знаешь — паникер каких поискать…
Я не ответил, поскольку сам испытывал чувство, близкое к панике.
Мы спустились в хозяйственный двор, вывели лошадей из конюшни, а служка открыл ворота на улицу. Само собой, неподалеку маячили пятеро всадников самого подозрительного вида, которые не спеша направились вслед, когда мы поехали к Полуденному выезду из города.
— Приготовились… — одними губами сказал Валент, когда мы миновали пост стражи на окраине
